Барбара Картленд - Тень греха

— Я тоже могу быть добрым, — произнес он обманчиво мягким тоном, от которого по спине у девушки побежали мурашки.

— Вы ясно дали понять, милорд, что освободить моего брата не в ваших силах.

— Я не сказал, что не желаю содействовать его освобождению, — возразил лорд Кроуторн. — Собрать в короткое время столь большую сумму не так-то просто, но, если бы вы попросили хорошенько, Джайлс еще вчера стал бы свободным человеком.

— Мой брат уже свободен, и я не вижу смысла обсуждать далее этот вопрос. Извините, милорд, но мне нужно вернуться.

Она попыталась подняться, но Кроуторн снова удержал ее за руку.

— Вы так милы, — вполголоса сказал он, и ей снова сделалось не по себе от одного лишь звука его голоса.

— Отпустите!

— А вот этого я делать не стану. Ни сейчас, ни в будущем.

— Я не понимаю… не понимаю, что вы хотите этим сказать.

— Вы все прекрасно понимаете. Вы любите брата, и я обещаю, что позабочусь о нем. Джайлс сможет вернуться к той жизни, которая так ему нравится, и будет счастлив. Все, что от вас требуется, — это быть дружелюбнее и понять, как много мы значим друг для друга.

— Мы ничего друг для друга не значим! — возразила Селеста твердым (по крайней мере, ей хотелось в это верить) голосом, хотя на самом деле ее едва ли не трясло от страха.

— Я многое могу вам дать. — С этими словами Кроуторн обхватил ее за талию и привлек к себе.

Селеста вскрикнула и попыталась оттолкнуть его обеими руками:

— Не трогайте меня!

Поняв, что он намерен поцеловать ее, она отвернулась, и его губы коснулись лишь щеки.

Селесту передернуло от омерзения.

Отвращение и ненависть к этому человеку захлестнули ее, и в панике она обрела недостающую силу.

Она вырвалась и оттолкнула его, несмотря на то, что он пытался удержать ее, выбежала из беседки и, не разбирая дороги, устремилась к дому.

И тут на ее пути оказался кто-то, на кого Селеста налетела, как на скалу.

Вздох облегчения сорвался с ее губ.

— Я ищу вас, — сказал граф.

Объятая страхом, она ухватилась за него.

Он посмотрел на нее внимательно и по обострившимся чертам и потемневшим глазам понял, что с ней что-то не так.

— Что случилось?

Селеста не успела ответить, но граф уже увидел ее преследователя.

Поспешив выйти из беседки, лорд Кроуторн неожиданно оказался лицом к лицу с хозяином Мелтам-Хауса, и свисавший с ветки китайский фонарик безжалостно высветил его обескураженное лицо.

— Какой сюрприз! — процедил граф насмешливо-презрительным тоном. — Я весьма тщательно составлял список гостей, и вашего имени там не было.

— Я приехал с лордом Уолтоном, — ответил Кроуторн. — Он оставил здесь жену и обещал забрать, а поскольку у него нет кареты, попросил меня об одолжении.

— В таком случае предлагаю подождать его снаружи, с другими лакеями.

— Вы меня выгоняете? — Голос Кроуторна задрожал от гнева.

— И если не уйдете сейчас же, распоряжусь, чтобы вас вышвырнули. Будьте уверены, я слов на ветер не бросаю.

Несколько мгновений лорд Кроуторн молча смотрел на него, словно что-то прикидывая в уме, но потом, вероятно решив, что предупреждение графа — не пустая угроза, проворчал что-то неразборчивое, повернулся и зашагал прочь.

Проводив непрошеного гостя долгим взглядом, граф наконец посмотрел на Селесту.

Она все еще держалась за него обеими руками, словно найдя опору, без которой упала бы на землю.

— Все хорошо, моя дорогая. Успокойтесь.

Почему вы были с ним?

— Я ничего не могла поделать, — тихо ответила девушка. — Он затащил меня в беседку, а я не хотела устраивать сцену на вашем балу.

— Мне бы тоже этого не хотелось, — согласился граф, — иначе наш разговор закончился бы по-другому. Я ведь говорил, чтобы вы не связывались с ним.

— Он… он пугает меня, — призналась Селеста и, словно желая убедить себя в чем-то, добавила: — Надеюсь, теперь нам с Джайлсом не придется больше видеться с ним.

— Возвращайтесь в бальный зал. Все только о вас и говорят. О вашей привлекательности и красоте.

Она посмотрела на него снизу вверх, и граф увидел в ее глазах сомнение и вопрос.

— Я не преувеличиваю. — Он улыбнулся. — Идите. Вам нужно поесть, а я, даже после плотного обеда в Вестминстер-Холле, с удовольствием выпью бокал вина.

В обеденном зале уже расставили небольшие столики, на каждом из которых горела окруженная розами свеча.

Селеста не ела с тех пор, как они с Джайлсом выехали из Роксли, и последний обед, приготовленный Наной, не шел ни в какое сравнение с теми блюдами, которые рекомендовал ей граф.

— Я еще никогда не пробовала перепелов, — призналась она.

Граф предлагал ей лобстеров, устриц и фаршированных цыплят, но Селеста ела совсем мало.

Уступив ему, она выпила бокал шампанского. — Этого я раньше тоже не пробовала.

Селесте показалось, что графу приятно доставлять ей маленькие удовольствия.

— Вам здесь понравилось? — спросил он.

— Это… это было чудесно. Я совсем иначе представляла себе бал. И все так добры ко мне.

— Я же говорил, что так и будет.

— И оказались правы, хотя, признаться, я вам и не поверила. — Она вздохнула. — А теперь мне пора домой.

— Я многое хотел бы сказать вам… Селеста смущенно опустила глаза. — Не бойтесь, — быстро сказал граф. — Я не стану мучить вас вопросами, не стану склонять к тому или иному решению. Сегодня ваш праздник, так будьте счастливы. Я хочу, чтобы вы научились ценить свою красоту и поняли, что жизнь, если не отравлять ее ненавистью, может быть очень приятной.

— Все было восхитительно.

Их взгляды встретились.

Дышать вдруг стало трудно.

Она чувствовала себя так, будто запуталась в паутине его чар.

Граф не прикасался к ней, но Селесту не оставляло странное чувство, что его руки обнимают ее и губы ищут ее губы. Как тогда…

В груди снова, как и недавно, когда он поцеловал ее в первый раз, поднималась теплая, незнакомая и непонятная волна, которая грозила подхватить ее и унести, но она не могла убежать от нее. Не могла да и не хотела.

Паутину чар разорвал резкий голос.

— Так вот ты где, Видал! — воскликнула леди Имоджен.

И голос, и лицо ее выдавали с трудом сдерживаемый гнев.

Леди Имоджен сопровождали трое молодых джентльменов, которые при виде графа замедлили шаг и, словно предвидя возможную сцену и не желая в нее вмешиваться, постарались отстать.

— Я ждала, что ты отведешь меня к столу.

Исполненный злобы, голос ее прозвучал чересчур пронзительно и долетел до сидевших за столиками гостей, некоторые из которых повернулись посмотреть, что происходит.

— Прошу прощения, если заставил тебя ждать, но, как ты прекрасно понимаешь, моя обязанность состоит в том, чтобы отвести к ужину самую важную гостью, а это, вне всякого сомнения, мисс Роксли.

Леди Имоджен побледнела от гнева.

В следующий момент, еще до того, как с ее дрожащих губ успели сорваться злые слова, он повернулся к Селесте и предложил ей руку:

— Нам нужно найти вашего брата. Джайлс, разумеется, пожелает сопроводить вас домой.

С этими словами он взял Селесту за локоть и, не удостоив леди Имоджен даже кивком, прошествовал с «самой важной гостьей» мимо трех расступившихся молодых людей через обеденный зал, провожаемый заинтересованными взглядами собравшихся.

В гостиной, где граф встречал гостей, было пусто — большинство гостей переместились в бальный или обеденный зал.

— Поскольку впереди долгий путь, — негромко сказал он, — полагаю, вам следует выехать уже сейчас.

— Мне очень жаль, если мое присутствие доставило вам какие-то… неприятности.

— Никаких неприятностей вы мне не доставили, — ответил граф. — Вы были именно такой, какой я вас и представлял.

— Мне все здесь понравилось, — прошептала Селеста.

Граф приказал одному из лакеев отыскать сэра Джайлса Роксли, который через несколько секунд вышел из бара.

Селеста сразу увидела, что брат пил: он шел с осторожностью человека, нетвердо стоящего на ногах.

Карету подали прямо ко входу, и граф лично проводил к ней брата и сестру.

— Я намерен уже в ближайшее время посетить Монастырь, — негромко сказал он на прощание.

Джайлс, едва обронив несколько слов, устроился в уголке и быстро уснул.

Селеста всматривалась в темноту.

В ушах все еще звучал вальс, и ноги как будто несли ее по гладкому полу бального зала.

Кто бы подумал, что на балу может быть так весело и интересно, а мужчины могут говорить такие приятные вещи и отпускать такие восхитительные комплименты!

Она старалась гнать мысли о лорде Кроуторне и о тех чувствах, какими отозвалась его попытка поцеловать ее, но с удовольствием вспоминала, как танцевала с графом и как легко оказалось двигаться с ним в едином ритме.

Воспоминания привели ее к тому моменту, когда их взгляды встретились и он как будто попытался сказать ей что-то важное и особенное. Что-то, чего она так долго жаждала.

Он не такой, как все остальные мужчины, решила Селеста. Карета уносилась все дальше от Лондона, а она никак не могла понять, откуда взялась глухая боль в груди, становившаяся все сильнее с каждой милей.

Селеста сидела с Джайлсом в гостиной, стараясь разговорить пребывавшего в дурном настроении брата.

Выпив накануне лишнего, он еще толком не проспался, и Селеста озабоченно посматривала на его опухшее лицо и темные круги под глазами.

Джайлс выглядел постаревшим, и она с грустью размышляла о том, что брат, уехав в Лондон, изменился не только внешне, но и внутренне: характер его стал совсем другим.