Он послал ей самонадеянную улыбку минутами позже, когда помогал подниматься на ноги. «Спорю, что у тебя недолго будет всё болеть», проурчал он.

    Определённо нет, подумала она, проклятый мужчина, дразнящий и мучающий меня! Мускулы внутренней части её бёдер и ног, о существовании которых она не подозревала, запротестовали, когда она попыталась идти. И всё же, она хотела ещё.

    Только намного позже она поняла, что он не ответил на её вопрос.

    «Время идёт», проворчал Сильвен, когда они вошли в главный зал.

    «Отец, где пятая Книга Мананнанов?», спросил Дэйгис без преамбул.

    «Нету пятой Книги Мананнанов», сказала Хло прозаичным тоном. «Есть только три. Все это знают».

    Дэйгис послал ей прохладную самодовольную ухмылку. «А, все те нечестивые. Я долго думал, кто входит в их число».

    Сильвен, казалось, развеселился, поднял голову и пытливо посмотрел на Дэйгиса. «Думаешь, она нуждается в развлечениях? Я думал, что ты уже достаточно их ей предоставил?»

    Она покраснела.

    «Она в библиотеке в башне», добавил Сильвен. «Но не задерживайтесь там, нам надо многое обсудить, и Нелли показала мне намного более поразительную вещь».

    Когда Дэйгис размашистым шагом вышел из зала, Сильвен похлопал рукой по месту рядом с ним. «Иди сюда, м'дорогая», сказал он с тёплой улыбкой. «Побудь со мной и расскажи мне о себе. Как ты познакомилась с моим сыном?»

    Она когда-нибудь найдёт для этого подходящий ответ? подумала Хло, скривившись. Она отвела глаза от его проницательного взгляда, немного покраснев.

    «Правду, м'дорогая», тихо сказал Сильвен.

    Хло испуганно посмотрела на него. «Неужели я такая открытая?»

    Он улыбнулся обнадёживающей улыбкой. «Зная моего сына, как знаю его я, ни за что не поверю, что это была обычная встреча».

    «Нет», согласилась она с порывистым вздохом. «Мы не совсем познакомились. Мы…э-э, это больше походило на столкновение…»

    Её история рассмешила его до слёз, и Сильвен не мог дождаться, чтобы рассказать её Нелл, которая будет наслаждаться каждым словом вопиющего рассказа. Девушка была замечательной рассказчицей, достаточно мелодрамотичной, чтобы держать слушателя в напряжении и сыграть на интересных моментах, как следует. Забавной тоже, со скромным чувством юмора, что делало её ещё более трогательной. Девушка не имела понятия о том, какой красивой и необычной она была. Она считала себя ”немного занудой”. После того, как она дала определение слову, Сильвен решил, что занудой быть замечательно. (То, что он сам подпадал под ”мозговитую, не особенно привлекательную и немного робкую” категорию, возможно, немного повлияло на его мнение). Да, повествование рассказа было прекрасной частицей словесного переплетения, и сам рассказ попахивал предопределённой судьбой встречей Келтара и его половинки.

    Пока она говорила, он внимательно слушал. Он чувствовал в ней добродетельное сердце, сердце, как у Дэйгиса, ещё более чувствительное, чем у других людей, дико эмоциональное, отсюда тщательно охраняемое. Он слышал любовь к его сыну в немного охрипшем тембре её голоса. Любовь такую сильную, что это его немного взволновало, но она ещё не была готова говорить об этом.

    То, что он услышал, было достаточно Сильвену. Его сын действительно нашёл свою половинку. Он размышлял о иронии выбранного для этого момента и благославлял её.

    Тем не менее одна вещь вызвала у него замешательство. Она всё ещё не знала, что было с Дэйгисом не так, и от этого вновь зародился страх в его сердце.

    Он хорошо это понимал. Как не парадоксально, но сердце, осознающее свою любовь, одновременно с этим училось испытывать и более глубокий страх. Она хотела знать, что в Дэйгисе было неправильно, и всё же не желала ничего слушать о том, что могло испортить её радость, и как подозревал Сильвен, ей придётся сразиться с собой, прежде чем она, наконец, решиться спросить.

    Когда Дэйгис вручил ей пятую Книгу Мананнанов, старший Келтар решил, что он ослеплён ею и влюблён до безумия. Она держала том с крайним почтением, прикасаясь только к самым краям плотных страниц, гляда огромными, изумлёнными глазами.

    И лепеча. «Н-но не предполагалось, что она даже существует и - о, Боже, она написана на раннем л-латинском алфавите! Ты думаешь, я могла бы выторговать за какую-нибудь мою реликвию вот это?», выдохнула она, повернув на Дэйгиса свой взгляд, которому Сильвен сам бы не смог отказать.

    О, да, девушка могла с удовольствием проводить часы, как он сам имел обыкновение делать, ломая голову над древними текстами, наслаждаясь историями в них опиванными. Действительно, зануда. И Дэйгис, да, Дэйгис, казалось, прямо застыл от перспективы отказать ей в чём-то. Он поспешно пришёл на подмогу своему сыну. «Боюсь, она должна остаться здесь, м'дорогая. Есть причины, по которым определённые тома никогда не станут доступны всему миру».

    «О, но вы должны по крайней мере позволить мне почитать её!», воскликнула она.

    Сильвен заверил её, что она могла сделать это, потом сосредоточил своё внимание на Дэйгисе. Обнаружение библиотеки в комнате воодушевило его, заставило его почувствовать себя на десяток лет моложе и подарило ему новый смысл того, что значило быть Келтаром. И в той комнате, однозначно были ответы на их проблемы. Он едва сдерживал своё нетерпение показать её своему сыну. Наслаждаясь моментом, он сказал с напускным безразличием, «Предполагаю, я не единственный, кто не знал о библиотеке в комнате под кабинетом?»

    Дэйгис издал придушенный возглас и испуганный взгляд метнулся в сторону Сильвена. «0 кабинетом?»

    «Да».

    Дэйгис схватил Хло за руку, вытащил её из кресла, устроив с ней маленькую потасовку, когда она попыталась повиснуть на тексте, вырвал его у неё из рук и решительно положил его на стол, потом потянул её за собой, поспешно следуя за Сильвеном.

    Когда Сильвен нажал на левый угол под каминной полкой очага, вся его одна сторона целиком повернулась, открывая проход позади неё. Он объяснил, как Нелли однажды во время активной уборки натолкнулась на комнату, когда сметала паутину из-под каминной полки и отскребала копоть с лицевой стороны очага. Она прижала угол, пока скребла, и следующей вещью, которую она осознала, было то, что камин стал двигаться вместе с ней, вцепившейся в него.

    «И почему она нам не сказала?», спросил Дэйгис недоверчиво.

    Сильвен хмыкнул. «Она подумала, что мы знали и была уверена, что она не должна была о ней знать».

    Дэйгис покачал головой. «Это ещё одна библиотека?»

    «О, сын, похоже, что здесь вся наша история, которую не тревожили уже много веков».

    Потрясённая, и, как она подозревала, немного забытая на некоторое время двумя Келтарами, Хло последовала за Дэйгисом и Сильвеном в тёмную пустоту, вниз по крутым каменным ступенькам в подобную пещере комнату, которая была приблизительно пятнадцать футов в ширину, и в два раза больше в длину. Комната была освещена множеством свечей, размещённых в настенных подсвечниках. Она была обустроена полками от пола до потолка и заставлена столами, креслами и сундуками.

    Голова Хло поворачивалась влево-вправо, вниз-вверх с головокружительной скоростью.

    Сконцентрируйся, Зандерс. Тебе сейчас дурно станет он перевозбуждения.

    Ни один археолог, входящий в доселе запечатанную и забытую гробницу, не испытывал такого головокружения. Её сердце пустилось вскачь, её ладони вспотели, и ей никак не удовалось сделать глубокий вдох. Она бросилась вперёд, растолкав в стороны двух мужчин, непреклонная в своей решимости увидеть всё, что сможет до того, как они вспомнят о ней и, возможно, дважды подумают, прежде чем позволить ей осмотреть всё это. Она была в древней подземной комнате, окружённая самыми любимыми её вещами: покрытыми пылью реликвиями давно прошедших времён. Реликвии, которые вызвали бы у учёных её столетия приступ восторга, наградив их темами, которые терзали бы их и которые они бы с удовольствием обсуждали всю их оставшуюся жизнь.

    Тут были дощечки с высеченными ирландскими огамическими надписями. Ещё камни с чем-то, напоминающим пиктийский огамический рукописный текст, который современным учёным никак не удавалось перевести, так как пикты переняли ирландское огамическое письмо, но не смогли его применить к своему собственному языку, так как пиктийский и гаэльский языки были фонетически несовместимыми. Может быть, они могли бы научить её, как его читать! подумала она, испытывая головокружение от такой возможности.

    Тут были тома в цельнотканевых переплётах, защищённые и обвязанные полинялой тканью, тома в кожаных переплётах и свитки, эмалированные пластинки, вручную сброшюрованные кодексы, доспехи и вооружение, и - боже - даже забытый графин был реликвией!

    После нескольких минут рассматривания с затаённым дыханием, она посмотрела через плечо на Дэйгиса и Сильвена, которые остановились прямо посреди комнаты со склонёнными головами над невысокой каменной колонной, на которой лежал лист из золота».

    «Отец, это то, о чём я думаю?», голос Дэйгиса казался придушенным.

    «Да, это Договор, как гласит легенда, выгравированный на листе из чистого золота».

    «Это не совсем разумно», заметила слабо Хло. «Оно слишком ковкое. Чистое золото - слишком мягкое, его очень легко повредить. Поэтому, многие древние торы имели сердцевину из железа под слоем золота. Ну, и для того, чтобы отклонить возможный меч. Что за Договор, кстати?»

    «Именно таков их замысел», пробормотал Сильвен, легонько обводя края золотого листа. «Было сказано, что они сделали его из золота, тем самым символизируя то, каким хрупким был Договор. Подчёркивая то, что с ним осторожно должно было обращаться».

    «Что за Договор?», спросила Хло снова, осторожно ступая между стопкой томов в кожаных переплётах и щитом с разрывающей сердце ржавчиной и напряжённо вглядываясь в затемнённые углы комнаты. Она подумывала о том, не разрешат ли они ей пожить здесь немножко. Ещё один взгляд на Дэйгиса заставил отказаться её от этой мысли. Разве только при условии, что он поселится здесь вместе с ней.