— Встань. Раздвинь ноги. Подними юбку.

Джоанна подняла подол до талии. Мелькнули черные браслеты на фоне белых нижних юбок.

Граф медленно провел пальцем по интимной складке между ее ног.

— Влажная, — сказал он. — Ты знаешь, что это значит?

— Да.

Вот как… Такого ответа он не ожидал.

— Что? — спросил он.

Джоанна замешкалась с ответом, сильно сомневаясь, что графа удовлетворят те слова, которые она говорила мужу. Но других у нее не было.

— Что я хочу вас.

Граф пристально посмотрел ей в глаза и не стал поправлять. Эта влага всего лишь означала, что ее тело приготовилось к вторжению мужчины, что Джоанна примитивно ответила на откровенную сцену в книге, но вовсе не означала, что женщина хочет его.

Он выпростал член и подал ей коробок с «конвертом».

— Надевай.

С сомнением взглянув на него, Джоанна принялась за дело. Ей пришлось опять встать на колени. У нее ничего не получалось, и граф помог ей. Потом усадил ее на себя. Широкие юбки Джоанны скрыли все самое неприличное, и ему оставалось только чувствовать. Он не двигался, несколько отстраненно наслаждаясь сознанием того, что она трудится над ним. Получая удовольствие от вида черного ошейника, лучше всяких бриллиантов подчеркивающего красоту женщины.

Потом он сам расстегнул кожаные полосы, а сняв их с ее тела, вновь поцеловал женщину. И Джоанна вновь ответила, пусть не закрывая глаз и не получая особого удовольствия, но и не цепенея от отвращения.

* * *

На следующее утро она играла со своим сыном, когда ее нашел Фипс.

— К вам посетительница, миледи.

— Миссис Бридж? — удивилась Джоанна.

— Нет, леди Прескотт, — невозмутимо ответил лакей. — Я проводил ее в голубую гостиную и велел подать чай.

— Спасибо, Фипс. Я сейчас спущусь.

Лакей поклонился и ушел. Джоанна, поцеловав сына в макушку, последовала за ним, недоумевая, кто такая эта леди Прескотт. Может быть, они были представлены друг другу в театре?

Джоанна понятия не имела, следует ли поддерживать с этой леди иллюзию того, что она является невестой графа, или следует признаться, что леди Прескотт ввели в заблуждение. Порядочные женщины крайне щепетильно относятся к таким знакомствам. А ее любовник не оставил ей никаких указаний на этот счет.

— Добрый день, леди Прескотт. Простите, вероятно, нас знакомили в театре, но я не припомню.

Гостья внимательно посмотрела на леди Лэнгфорд. Из слов графа она поняла, что эта женщина является его любовницей, но по виду это была вполне добропорядочная леди.

— Нет, леди Лэнгфорд, мы не знакомы, — вежливо улыбнулась гостья. — Слухи о том, что у графа появилась невеста, дошли до меня на следующий день. И я очень пожалела, что в тот день отказалась ехать в оперу. По правде говоря, это не является моим любимым развлечением.

— Мне кажется, что представление было неплохим, — продолжила Джоанна в духе светской беседы.

— По правде говоря, меня привело сюда любопытство, — сокрушенно призналась леди Прескотт, отставляя в сторону чашку с чаем.

Джоанна с вежливым интересом посмотрела на гостью.

— Граф не так давно посетил мой бал. Мы с ним давно знакомы. И потому… мне показалось, что граф дал понять мне, что вы… не являетесь его невестой.

— Да. Знакомство со мной нельзя назвать респектабельным.

Леди Прескотт нервно перевела дыхание. Джоанна воспользовалась ее замешательством и продолжила:

— Ведь я живу в его доме без компаньонки, — она одарила гостью высокомерной улыбкой. — И если вы намеревались пригласить меня с… женихом на прием, то вам не следует этого делать, чтобы не поставить себя в неловкое положение.

Леди Прескотт была в восхищении, ибо слышала речь, достойную герцогини.

— Простите, леди Лэнгфорд, но я хочу спросить… Вы как никто другой должны знать… Граф действительно плохо обращается с женщинами?

— Вы видите на мне следы плохого обращения? — уклонилась Джоанна от ответа.

— Значит… он солгал мне. Он просто не хотел на мне жениться, — нахмурив прелестный лоб, пробормотала леди Прескотт.

— Он не солгал, — быстро поняла Джоанна, о чем речь. — Он предпочитает в постели вещи, которые способны шокировать многих добропорядочных леди. И даже более, чем шокировать.

— О, но какие же?

Джоанна поискала в памяти вещи, какие-нибудь наиболее невинные, слухи о которых не смогут повредить графу, если выйдут за пределы гостиной.

— Мне кажется неправильным говорить об этом, — сказала она в конце концов.

— О, прошу вас, я уже много лет изнемогаю от любопытства, от чего я спасена или что я потеряла?

— Вы замужем?

— Да, — с гордостью и счастливым блеском в глазах ответила леди Прескотт.

— Вам нравится, что ваш муж делает с вами в постели?

— Да, но к чему эти вопросы?

— Вы раздеваетесь перед ним?

— Прошу вас…

— Он оставляет свет в вашей спальне? Занимается с вами любовью при свете дня? Целует вас снизу доверху? А вы его? Целуете ли ВЫ все его тело, снизу доверху, НИЧЕГО не пропуская?

Джоанна невесело усмехнулась, видя, как шокирована гостья последним вопросом. Очевидно, просто представила, что она могла бы поцеловать.

— А ведь то, что я сказала, это всего лишь невинные вещи, какими могут заниматься двое ВЛЮБЛЕННЫХ. Поверьте, вам не нужно знать темные желания графа, если даже такие вещи вас шокируют.

— Но… а как же вы?

— Можете считать, что у нас с графом одинаковые вкусы. То, что нравится ему, нравится и мне, — самодовольно улыбнулась Джоанна. Она сказала так просто для того, чтобы о графе не расползлись слухи, что он пользуется бедственным положением женщины.

* * *

Вечером ей довольно долго пришлось дожидаться графа после того, как весь дом уснул.

Он вошел в ее спальню, удивился.

— Нет никакой необходимости дожидаться меня, Джоанна.

Но раз уж она дождалась, то он не собирался сдерживать себя. Он подошел к ней, коротко поцеловал в губы в качестве приветствия. Она ответила на поцелуй тотчас же.

— Что-то случилось? — заметил он в ее глазах какое-то встревоженное выражение.

— Меня навещала сегодня леди Прескотт. Боюсь, я могла наговорить лишнего.

— Боишься? Чего же боишься?

— Мне не хочется, чтобы о вас ходили слухи, — Джоанна униженно опустила глаза. — Но я призналась ей, что не являюсь вашей невестой. Она расспрашивала о ваших вкусах, и я рассказала про раздевание друг перед другом при незатушенных свечах, про то, что можно целовать… всё.

Граф усмехнулся.

— Думаю, ее муж удивится, если она осмелится проделать что-то такое.

Джоанна пытливо взглянула на него.

— Я не сержусь, — сказал он, поняв, чего боится женщина, что ей необходимо услышать. — Ты можешь говорить все, что хочешь. Сказать по правде… не желаешь ли нанять компаньонку, чтобы придать видимость благопристойности твоему пребыванию здесь?

— Не думаю, что это необходимо.

— Это все?

Джоанна кивнула.

— Тогда пойдем в библиотеку.

Джоанна вспомнила про недочитанную книгу, и внутри, в нижней части живота, что-то сжалось. Браслеты с прошлого вечера остались лежать в запертом ящике стола в библиотеке. Граф достал их и книгу и сел на софу.

— Иди ко мне.

Джоанна встала перед ним на колени и вдруг подумала, что он этого не приказывал. Но и неудовольствия не выразил. Он осторожно застегнул кожаную полосу на шее и приподнял ее подбородок, чтобы поцеловать в губы. Ее руки лежали у него на коленях. На каждой по очереди он застегнул браслеты, сопроводив каждый из них поцелуем в ладонь.

— Садись, — он указал ладонью на софу рядом с собой. — Читай.

Она неторопливо читала, а он спустил ее платье до пояса и принялся играть с ее грудью, не столько увлеченный игрой, сколько сменой эмоций на ее лице — от неприкрытого ужаса, когда к Фанни приставал мерзкий старикашка в качестве первого клиента, до злорадного удовлетворения, когда героине без особых последствий удалось от него избавиться. Чувственную сцену, когда Фанни подсмотрела за утехами хозяйки борделя с дюжим молодцем, Джоанна прочитала довольно бесстрастно. Неужели она совсем нечувствительна к эротике?

— Достаточно, — сказал граф. Джоанна отложила книгу и вопрошающе посмотрела на него. В ее глазах читалось неприкрытое услужливое «чего желаете?»

— Раздвинь ноги пошире. Подними юбки.

Он провел пальцем по интимным складкам, чуть нырнул внутрь. Не так сухо, как можно было ожидать. Все-таки чувственность не была подавлена в ней совершенно. Некоторое время он, не испытывая острого желания, требующего немедленного удовлетворения, ласкал ее внизу, пытаясь навести мысли Джоанны на сцены, которые она только что прочитала. Трудно сказать, удалось ли ему это, но она сидела перед ним раслабленная, влажная внутри, полностью покорная.

— Встань на колени, — неудовлетворенный исследованиями, в конце концов приказал он, повернув ее к себе круглой попкой.

* * *

На следующий вечер, когда они явились в библиотеку, граф открыл ящик с «игрушками», пока Джоанна, чуть склонив голову, ждала у дивана. Он посмотрел на браслеты и неожиданно почувствовал прилив отвращения. Захлопнул ящик. Перевел взгляд на Джоанну.

— Садись на диван, — приказал он. — Раздвинь ноги и подними юбку.

На Джоанне было белый кружевной наряд, красиво оттенивший то, что она безропотно открыла его взору. Граф тонко улыбнулся. Некоторое время рассматривал ее.

— Читай.

Джоанна взялась за книгу. Там как раз происходила завязка романтических отношений между Фанни и ее юным прекрасным любовником. Сюжет в этом месте графу казался откровенно скучным, но контраст между невинностью повествования и развратной позой женщины, читавшей это, его забавлял. Некоторое время он наблюдал за ней, потом подошел к дивану и сел на ковер у нее между ног. У Джоанны были очень красивые ноги. Он погладил ее бедра снаружи, потом провел ладонями по внутренней стороне от колен до того самого места, которое женщины обычно стыдливо прячут. Джоанна сбилась на полуслове, перевела дыхание и продолжила чтение. Ему было приятно узнать, что она все-таки неравнодушна к тому, что он там делает между ее ног. Ему хотелось добиться большего. Не обращая внимания на содержание книги, он принялся не спеша, задумчиво поглаживать ее. При этом сам он почти не был возбужден. Или, вернее сказать, пребывал в состоянии приятного полувозбуждения. Он потянул ее, обхватив за бедра, поближе к краю дивана. Теперь она не сидела, а полулежала на диване, а ее бедра и некая нежная часть полностью были открыты для всего, что бы ему ни вздумалось с ними сделать. Ему же хотелось их поцеловать. Поймав себя на этом желании, он криво усмехнулся. Самое невинное желание из всех, которые он испытывал за последние десять лет. Он не помнил, когда в последний раз ему вообще хотелось расцеловать женщину в это место.