- Несколько месяцев. Если повезет, то пару лет, - ответила Хейз и отвернулась.



Оден закрыла глаза. К своему ужасу, она ощутила как по ее щекам потекли слезы, но она не думала, что сможет их остановить. Она плакала не о себе, она плакала о Хейз, о том, через какое одиночество и страх ей пришлось пройти.


- Я никогда не хотела причинить тебе боль, - прошептала Хейз.


Оден снова привлекла Хейз на кровать, в кольцо своих рук, и натянула на них одеяло. – Ты не сделала мне больно. Я … я в порядке.


Хейз устало опустила голову на ее плечо. – Прости меня.


- Прекрати так говорить, - Оден погладила ее по голове. – Бога ради, это же не твоя вина.


- Мне нельзя было спать с тобой.


- И это тоже прекрати говорить! – голос Оден стал резким. – Прошлая ночь была прекрасной, и такой останется навсегда. И даже не смей думать по-другому.


И вопреки себе, Хейз не сдержала улыбки.


- Ты самая замечательная женщина.


Оден запустила руки в ее волосы и потянула ее голову вверх.


- Тебе нужно позвонить Алане и предупредить, что ты опоздаешь.


- Почему?


- Потому что ты никуда не пойдешь, пока не расскажешь мне все. И я никуда тебя не отпущу в ближайшее время. – Она не могла смириться с мыслью выпустить Хейз из своих рук. Ей нужно было обнимать ее, чувствовать ее тело, теплое и плотное. Живое и такое драгоценное.


- Оден, - ласково сказала Хейз, - ты не сможешь ничего изменить только потому, что ты так хочешь. Я знаю. Я пробовала.


- А что ты предлагаешь, Хейз? Просто сказать «до свидания»?


- Я ничего не предлагаю. Мне вообще нельзя было сюда приходить, но я ничего не могла с собой поделать. Не смогла держаться от тебя в стороне, - она отклонилась, чтобы посмотреть в глаза. – Ты во многом застала меня врасплох.


- Сладко говоришь, - пробормотала Оден. Одной рукой все еще обнимая Хейз за талию, она наклонилась и стала искать телефон. – Вот, держи. Звони.





- Оден Фрост.


- Как я люблю этот твой официальный тон, - сказала Гейл. – Это ты сбрасывала мне сообщение на пейджер несколько минут назад?


- Да, - сказала Оден и отодвинула отчеты, которые на самом деле не читала. – Извини. Ты занята?


- Неа. Только что сменилась с дежурства. Скоро пойду домой. Слушай, у меня такая новость…


- Ты не слишком устала, чтобы встретиться со мной где-нибудь?


- Я в порядке. Прошлая ночь выдалась тихой, и мне удалось поспать. Что случилось? У тебя странный голос.


- Со мной все нормально, - Оден почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Черт возьми. Пора это прекращать. Если Хейз увидит…


- Эй, солнышко? Я же всегда знаю, когда ты мне врешь, помнишь?


Оден слабо улыбнулась.


- Мне просто нужно с тобой повидаться.


- Когда и где?


- Тебе будет удобно подойти в закусочною на углу 19й и Сэнсом?


- Конечно. Через сорок минут?


- Я займу нам столик.



Положив трубку, Оден посмотрела на груды документов, загромождавшие ее стол. Она была в кабинете уже целый час и не сделала ровным счетом ничего. Мимолетом она подумала, как же Хейз умудрялась руководить компанией, писать удивительные книги с поразительной скоростью и справляться с ужасом от того, что ее жизнь пошла под откос. Оден решительно пододвинула к себе только что распечатанную рукопись и потянулась за карандашом. Если Хейз может работать, несмотря на все напряжение, то сможет и она.


Через полчаса она с удивлением обнаружила, что смогла отредактировать несколько страниц. Выйдя в коридор, она автоматически посмотрела в сторону кабинета Хейз. Она хотела ее увидеть. Просто увидеть ее. Она же работает, Оден, предположительно как и ты. 


Отвернуться и уйти от приоткрытой двери стало одним из самых сложных поступков в ее жизни.



Десятью минутами позже Оден сидела с чашкой кофе в кабинке закусочной R&W и молилась, чтобы Гейл не опоздала. Она чувствовала себя настолько одиноко, что больше не могла этого выдержать.


Прошлая ночь с Хейз сама по себе стала для нее огромным откровением. Ей открылся целый мир, как эмоционально, так и физически. Надежды и мечты пробудились к жизни в тщательно охраняемых тайниках ее души, чтобы расцвети в нежных руках ее возлюбленной. Она узнала о себе то, чего даже не представляла, пробудилась к страстям, которых никогда ранее не испытывала. Хейз доставила ей неописуемое удовольствие, но еще больше ее ошеломила собственная потребность отдавать в ответ. Она хотела касаться Хейз всюду, снова и снова. Хотела исследовать ее, ласкать ее, воспламенять ее. Она хотела снова чувствовать, как тело Хейз бьется и сокращается у нее под руками и видеть, как ее лицо растворяется в блаженстве. Она хотела ее. Она ее хотела.



- Оден?


Оден подняла грустный взгляд на свою лучшую подругу и только и смогла, что кивнуть.


- Господи, солнышко, что с тобой? – Гейл скользнула в кабинку, уселась напротив Оден и взяла ее за руку. – У тебя руки ледяные. Ты заболела?


- Нет, - слова вышли каким-то хриплым скрежетом. Оден прокашлялась и отвела руку, опасаясь, что расплачется. – Я в порядке. Хочешь кофе? Что-нибудь поесть?


Подошла официантка, и Гейл заказала дежурное блюдо закусочной, не сводя с Оден обеспокоенных глаз. – Горячий сендвич с сыром, мясом и русской заправкой[11]. Большая кола. Спасибо. 

- Я не знаю, как тебе удается оставаться такой худой, - Оден попыталась улыбнуться, пока произносила свою обычную фразу, которую говорила всегда, когда они ели в кафе вместе.


- Это все гены, -ответила Гейл, как всегда. – Что, черт возьми, происходит? Ты меня до смерти пугаешь.


- Я хочу поговорить с тобой о миелодиспластическом синдроме, - она репетировала эту фразу целое утро, повторяла ее снова и снова, и теперь она вышла на удивление легко. На этот раз ей даже не захотелось закричать.


Гейл резко втянула воздух и пристально посмотрела на Оден.


- Что случилось?


- Ты же знаешь об этом, правда?


- Немного. Я же хирург, а не гематолог, - осторожно ответила Гейл, пытаясь понять, в какую сторону движется разговор. – Оден, ты должна мне объяснить. Скажи мне, что происходит.


- Ты же знаешь о Хейз, правда?


Гейл вздохнула.


- Она тебе рассказала?


- Более или менее, - Оден попыталась собраться с мыслями. Она была настолько растеряна. Обычно она такой не была. – Мы с ней переспали прошлой ночью.


- Ох ты черт! – слова вырвались прежде, чем Гейл смогла остановиться. Все, что она могла видеть - это только грядущую боль.


- Что такое? – голос Оден стал резким, когда ее охватил гнев. – Ты не одобряешь?


- Что? Одобряю? – смутилась Гейл. – Нет, я…


- Ты трещала об этом месяцами! Я думала, ты хочешь, чтобы я обрела опыт, сбросила узы целомудрия, вошла в двадцать первый век…


- Эй, эй, успокойся, - мягко сказала Гейл и положила свою руку на руку Оден. – Остановись на минутку.


Оден моргнула и осознала, что она практически кричала. И она не знала, почему.


- Прости меня. Я, кажется, не могу ясно мыслить.


- Хорошо. Давай разберемся шаг за шагом, - Гейл замолчала, когда официантка стала расставлять перед ней заказанную еду. Гейл ждала, и в голове у нее вертелась фраза о том, что прошлое нельзя изменить, будущее нельзя предсказать, а все, чем мы обладаем – это настоящее мгновение. И сейчас важна была Оден и то, что она чувствует. – Так вы с Хейз были вместе прошлой ночью.


Оден кивнула.


- Окей. – Гейл чувствовала себя так, словно пробирается по минному полю. Она никогда не видела свою обычно спокойную, уравновешенную подругу в таком состоянии. И ей было больно оттого, что она так мучается. – И как это было? Хорошо?


- Очень.


Гейл ухмыльнулась.


- Я тебя люблю. Только ты можешь описать свой первый сексуальный опыт одним словом.



Наконец Оден улыбнулась, заново переживая чудо мгновений, затмившее страх. В тот миг всем, что она могла видеть, всем, что она могла чувствовать, была Хейз, и это ощущалось, как невероятное, ослепительное счастье.


- Потрясающе. Захватывающе. Прекрасно. Великолепно. Так пойдет?


- Ммм, на данный момент да, - Гейл тихонько, с облегчением выдохнула. – Но позже я потребую подробностей.


- Я никогда не смогу тебе это описать, - негромко сказала Оден. – Она настолько невероятная, такая необыкновенная.


- Я понимаю, милая, - в голосе Гейл сквозила нежность. – Я знаю.


Улыбка Оден угасла, и она слегка вздрогнула.


- Сегодня утром она рассказала мне о своем состоянии.


- Мне неимоверно жаль, Од.


- Я не помню всего, что она говорила, - призналась Оден. – Не могу вспомнить, что она сказала о… шансах на выживание, - она подняла на Гейл тревожный, беспокойный взгляд. – Я не могу вспомнить и не могу заставить ее пройти через это еще раз.



Гейл не хотела быть той, кто будет ей об этом рассказывать. Чего она хотела, так это облегчить боль, а не усугубить ее. А еще ей очень-очень хотелось крикнуть: «Оден, беги!»