Да. Все шло именно так, как спланировал Уильям.

Все, кроме его ухаживаний за Терезой.

Он увидел, что за пределами шатра детей ожидает миссис Честер, чтобы взять их под свое крылышко, и сделал Саманте знак вернуться.

Ему совсем не хотелось думать о женитьбе на Терезе, и виной тому была Саманта. Это она отвлекала его от сознания собственного долга. Это по ее вине он с таким равнодушием думал о весьма выгодном для всех брачном союзе.

Как всегда, появление Саманты вызвало восторженный ропот. И на этот раз на нее с восхищением смотрели не только молодые люди, но и семейные пары, имеющие маленьких детей. Многим из них хотелось бы переманить его гувернантку.

Слуги обошли гостей с бокалами шампанского. Дункан поднял тост в честь Саманты.

– Этим чудесным представлением мы обязаны во многом гувернантке юных мисс Грегори.

– Да, это так, - сказал Уильям и весьма красноречиво посмотрел на Саманту.

Как всегда, девушка вспыхнула.

Леди Стивенс и ее супруг внимательно смотрели то на Уильяма, то на мисс Прендрегаст. Слишком красноречивы были их взгляды из-под полуопущенных ресниц. И это начинали замечать многие из присутствующих. Уильяму вовсе не хотелось, чтобы пошли сплетни о нем и его гувернантке. Хотя, если бы такое случилось, это необыкновенно упростило бы все дело. Погубив репутацию Саманты, он обязан был бы жениться на ней. Потрясающий план.

Что это, что сделала с ним эта девушка? Околдовала его? Ведь он старый неприступный вояка, считавший любовь выдумкой мечтательных барышень.

– Ну что ж! - прервал его замешательство Дункан. - Садимся скорее за стол. Мне просто необходим обед! И хорошая компания за столом.

Он сделал было шаг в сторону Терезы. Но та, резко повернувшись к Дункану спиной, проследовала в столовую.

Гости удивленно смотрели на Дункана, который быстро пришел в себя и заявил со свойственной ему находчивостью:

– Женщины всегда считали меня неотразимым.

И все пошли в столовую, где был накрыт сегодня легкий ленч, чтобы гости не проголодались в ожидании грандиозного ужина, предстоявшего в полночь.

Дункан шел рядом с Уильямом.

– Прекрати пялиться на мисс Прендрегаст, - процедил он сквозь зубы.

В этот момент Саманту как раз взял под руку лейтенант Дюкло. Она слушала болтовню своего поклонника, но все время ощущала на себе взгляд Уильяма, заставлявший ее трепетать всем телом, от корней волос до кончиков пальцев.

Уильям же не мог, просто не мог перестать смотреть на нее. Ему хотелось быть с ней рядом, как можно ближе. Хотелось крепко сжать ее в своих объятиях, овладеть ее гибким красивым телом. Ему хотелось уложить ее на спину, раздвинуть ее колени и целовать, целовать ее стройные бедра, ее упругий живот, вьющиеся колечки волос внизу живота, ласкать ее до тех пор, пока Саманта не будет изнемогать от желания. А затем он войдет в ее горячее лоно…

Уильям рывком стряхнул с себя эти неподобающие мысли и постарался как можно скорее покинуть музыкальный зал.

– Я бросился тебе на помощь, и это стоило мне унижения, - услышал он над ухом тихий голос Дункана. - Надеюсь, ты хоть благодарен мне…

Уильям с удовольствием отметил, что леди Фезерстоунбо, повисшая на руке юного Хартуна, внимательно прислушивается к их разговору.

– Но я вижу, что вовсе нет, - продолжал Дункан. - Странный ты человек. Ты смотришь на мисс Прендрегаст. Леди Маршан смотрит на тебя…

– А ты смотришь на леди Маршан, - закончил за него Уильям. - Что ты натворил такого, что Тереза ведет себя подобным образом?

– Она влюблена в меня, и ей это не нравится, - неожиданно серьезным тоном ответил Дункан.

– Вот как? - без малейшего оттенка ревности Уильям пытался осмыслить сказанное. - А ты влюблен в нее?

– Как сумасшедший мальчишка. А ты… она ведь не нужна тебе по-настоящему.

– Я этого не говорил.

– Тебе и не надо говорить. Это и так ясно. По крайней мере, мне.

Уильям взял у проходящего мимо лакея бокал вина.

– Тереза богата. А у тебя ни гроша за душой.

Дункан смотрел в спину Терезе, рассаживающей гостей.

– Зато я могу сделать ее счастливой.

Вдруг Дункан осекся и увлек Уильяма за собой в одну из курительных комнат.

– Подожди… ты хочешь сказать… что тебе абсолютно все равно? Но ведь ты говорил, что она подходит по всем пунктам из твоего списка на роль жены мистера Грегори…

– Знаешь, если поискать, Тереза ведь, в общем, не единственная, кто соответствует моим требованиям, - Уильям посмотрел на друга проницательным взглядом. - А у тебя, кажется, впервые в жизни появились серьезные намерения?

Дункан пристально вглядывался в лицо Уильяма. То, что он увидел, видимо, обрадовало его, потому что Дункан вдруг расслабился и улыбнулся.

– Не исключено… если речь идет о Терезе… но мне надо действовать как можно осторожнее. Впрочем, с кем я говорю об осторожности. Ты делаешь все, чтобы разрушить репутацию бедняжки мисс Прендрегаст. Для этого вполне достаточно твоих безумных взглядов.

Сегодня явно был день признаний.

– Были не только взгляды. Я поцеловал ее.

– Всего один раз?

– Всего один.

– Это не считается. Если, конечно, тебе не хочется повторить. Ну конечно, хочется, это видно невооруженным взглядом.

– Не стоит делать этого - по крайней мере, пока.

Сейчас ему надо сосредоточиться на последнем шаге их плана.

– Но почему? Эта женщина создана для тебя. Я сказал тебе, как только увидел ее впервые. Давай же. Всю жизнь ты делал только то, что надо, только то, что положено. Сделай же хоть что-то просто ради собственного удовольствия!

– Ты предлагаешь мне сделать ее своей любовницей? - Уильям покачал головой. - Это было бы несправедливо по отношению к Саманте. Она девственница.

– О! - Дункан вздохнул. - Что ж, если ты предпочитаешь одинокие ночи…

– В любом случае это невозможно, - настаивал на своем Уильям. - Я переселил мисс Прендрегаст в коттедж для гостей подальше отсюда.

Дункан застыл с поднесенным к губам бокалом.

– Ты - что?

– Переселил ее из дома.

– В уединенный коттедж, где вы можете заниматься ночи напролет всем, чем угодно, не заботясь о том, что дети могут услышать неподобающие звуки…

Теперь настала очередь Уильяма застыть с открытым ртом.

Дункан похлопал приятеля по плечу.

– Неплохая работа, дружище. Теперь тебе больше никогда не спать в своей постели.

Покинув Уильяма, Дункан быстро вернулся в столовую.

Неужели его друг прав? Неужели он выселил Саманту из дома, подсознательно надеясь, что ее уединение будет ему на руку? Неужели им двигала тайная надежда проводить ночи в ее объятиях?

Уильям не знал сам себя. Он совсем, совсем себя не знал!

Он стоял так еще долго, прислушиваясь к звону столового серебра и к голосам. К голосу Саманты. Как он обожал ее голос! Слегка хрипловатый для женщины, певучий и нежный, словно она устала, занимаясь всю ночь любовью, и теперь способна лишь тихо постанывать. Одного ее голоса было достаточно, чтобы каждый мужчина захотел проверить, способен ли он заставить эту женщину застонать от удовольствия. А Уильям знал, что ему это удастся.

Саманта жила теперь одна, только Кларинда должна была охранять ее покой и репутацию, но у Кларинды было столько обязанностей в доме…

Дункан вдруг вылетел ему навстречу из столовой с таким видом, словно им выстрелили из пушки.

– У тебя в кабинете. Немедленно, - быстро бросил он на ходу Уильяму, стараясь, чтобы никто не услышал.

Сейчас? Нет, только не сейчас. Ему необходимо успокоиться. А Дункан наверняка не упустит случая поддразнить его немного, какая бы потрясающая информация ни достигла его ушей - а, судя по его виду, дело обстояло именно так. Возможно, Дункан прав. В конце концов, Уильям был взрослым мужчиной, отцом шестерых детей, одним из крупнейших помещиков Кумберленда. И вести себя, словно спятивший мальчишка, было, разумеется, нелепо, но, как ни странно… пожалуй, приятно. Уильям улыбнулся. Лучше не говорить об этом Дункану.

Он направился к кабинету, не забывая кивать по дороге гостям, торопившимся в столовую, и, когда подходил к дверям, успел уже вполне успокоиться и овладеть собой. А впрочем, с тех пор, как в доме появилась мисс Прендрегаст, Уильям Грегори никогда уже не был собой прежним.

– Что такое? - спросил он, входя в кабинет и закрывая за собой дверь.

Дункан вышел из тени, и лицо его, обычно такое жизнерадостное, сейчас было озабоченным и серьезным.

– Черт бы побрал этого старого болтуна! Тереза слышала разговор лорда и леди Фезерстоунбо.

– Где?

– В музыкальном зале. У этого старого дурака совсем отказали мозги.

Уильям кивнул.

– А почему Тереза рассказала это тебе?

– Потому что разговор показался ей странным. А тебя рядом не было, - в глазах Дункана мелькнуло раздражение. - Послушай только. Руперт сказал леди Фезерстоунбо, что она должна отдать карту Пашеньке, иначе их ждут новые неприятности.

– Карту? - переспросил Уильям.

– Тереза расслышала не все, но похоже, что по пути в Мейтланд леди Фезерстоунбо украла где-то какую-то карту, которую прячет теперь, надеясь, что, пока неизвестно, где карта, Свирепый Пашенька оставит ее в живых, - Дункан пожал плечами и засунул руки в карманы.

– Так, значит, это граф Гаев наградил ее синяками на лице?

– Думаю, можно не сомневаться в этом.

– Мне, возможно, было бы даже жаль старушку, если бы не десятки смертей, в которых она повинна, - руки Уильяма непроизвольно сжались в кулаки. Мэри! Как ужасно было думать о той страшной смерти, которая постигла его жену! - Так что же это может быть за карта?

– На пути сюда Фезерстоунбо останавливались в доме капитана Фарвелла, - Дункан с остервенением трепал свои густые бакенбарды. - Можно послать к нему гонца и справиться о карте, но, думаю, это не имеет особого значения. Леди Фезерстоунбо - очень умная женщина. Карта, должно быть, большой важности.