— Знаешь, прежде чем мы продолжим, я хотела тебе кое в чем признаться. Надеюсь, ты не будешь шокирован…

— Вот как? Интересно! Мне казалось, что только я способен шокировать кого-то своими признаниями, — ухмыльнулся Джулиан.

Порция села, подтянув колени к груди. Даже в темноте она чувствовала, как ее лицо пылает от смущения. Джулиан, почувствовав ее неуверенность, тоже сел и ласково отбросил с ее лица прядь волос.

— В чем дело, Ясноглазка? Твое лицо горит, как маков цвет.

Порция тяжело вздохнула, проклиная свою недогадливость… Как она могла забыть, что вампиры видят в темноте, как кошки?!

— Это из-за того, что случилось в склепе, — запинаясь, пробормотала она.

Джулиан окаменел, разом вдруг словно обратившись в статую. Ей внезапно показалось, что он даже не дышит. Впрочем, наверное, так и было. Прошло немало времени, прежде чем он решился заговорить.

— Если ты чувствуешь, что не в состоянии забыть о том, что я тогда сделал с тобой, поверь, я пойму. И не стану заставлять тебя. Уж не такое я чудовище, ей-богу! — По губам его скользнула горькая усмешка.

— Я не собираюсь лгать тебе, Джулиан. Тогда… ты действительно причинил мне боль. Но дело не только в боли. То… — Она запнулась. — То, что ты делал со мной… руками… и губами. Знаешь… мне казалось, я умру от наслаждения. — Порция какое-то время молчала. — Так вот… тогда, в склепе, было точно так же. Я имею в виду, когда ты укусил меня… Когда… — Она подняла к нему лицо, понимая, что глупо прятать от него глаза, учитывая острое, как у волка, зрение вампиров и их способность видеть в темноте. — Я перепугалась до безумия… боялась, что ты можешь убить меня. Но… знаешь, на какой-то миг мне это вдруг стало безразлично.

Джулиан молчал так долго, что Порции снова стало страшно.

— Ты не поверишь, но я собираюсь сделать тебе еще более шокирующее признание, — внезапно объявил он.

Порция зажмурилась. Страх стиснул горло тугой петлей, перед глазами все поплыло.

— Я люблю тебя, Порция Кэбот. — Обхватив ее лицо ладонями, он прижался губами к ее губам, поцеловав ее с такой ошеломляющей нежностью, что у нее на мгновение захватило дух. — И не важно, вампир я или смертный — клянусь, что буду вечно любить тебя.

Она раскрыла Джулиану объятия. Опрокинув ее на постель, он пригвоздил ее тело к кровати — в точности так же, как шесть лет назад, на холодном каменном полу склепа. У нее внезапно возникло ощущение, что они и не покидали его… что между ними никогда не вставала ни одна женщина — словно бы и не было тех долгих одиноких ночей, которые она провела вдали от него.

Чувствуя тяжесть его мускулистого тела, Порция невольно затрепетала. Ее вдруг охватило предвкушение чего-то неведомого и вместе с тем упоительного. Она почти не сомневалась, что Джулиан набросится на нее — как тогда, в склепе. Но вместо этого он принялся ласкать ее так терпеливо и бережно, будто бы у него в запасе была целая вечность, чтобы подготовить ее к тому, что он собирался с ней сделать. И снова по всему ее телу волнами разбежалась дрожь наслаждения. Не прошло и нескольких минут, как она вновь стонала, выкрикивая его имя пересохшими от желания губами и умоляя его о пощаде. Палец Джулиана, осторожно раздвинув тугие завитки волос в самом низу ее живота, коснулся тугого бутона, и Порция вскрикнула — ей показалось, что все ее тело охвачено огнем.

Забыв обо всем, девушка пылала, отдаваясь движениям его искусных пальцев. Все ее тело будто плавилось от наслаждения, истекая соком в его руках. Больше всего ей сейчас хотелось почувствовать его глубоко внутри себя… сделать так, чтобы он остался в ней навсегда.

— Пожалуйста, Джулиан, — простонала она. Его ласки уже не могли насытить ее — теперь ей хотелось большего. — О, пожалуйста….

Повинуясь ее желанию, Джулиан резко развел ей ноги. Теперь она оказалась полностью в его власти. Порция и ахнуть не успела, как он оказался лежащим на ней. Его восставшая плоть коснулась мягких складок ее тела, купаясь в его соках. Это оказалось пыткой — самой изысканной, самой восхитительной из всех, которую она знала, пыткой, заставившей ее затрепетать от предвкушения чего-то чудесного.

— Ты готова принять меня, мой ангел? — хрипло прошептал он, коснувшись ее острием своего копья.

В ответ Порция обхватила его обеими руками и молча притянула к себе. Ноги девушки сомкнулись у него на талии. Выгнувшись дугой, она словно приглашала его вонзиться в нее.

Джулиан содрогнулся, по всему его телу пробежала судорога. Порция уже не была девственницей, но она была такая маленькая, такая восхитительно тугая! Да, наверное, это было несправедливо… даже эгоистично с его стороны, однако мысль о том, что он был единственным мужчиной, которому она готова была отдаться, наполнила его нескрываемым ликованием.

Ему и до этого казалось, что он сошел с ума, но это было не так. Он вдруг почувствовал, что теряет голову, тонет, захлебываясь в сладостном аромате ее возбужденного, изнемогающего от страсти тела. Дикое, первобытное желание овладеть ею немедленно, сейчас захлестнуло его. Прохрипев что-то, Джулиан отодвинулся, а потом одним мощным, резким толчком ворвался в нее.

Потом он задвигался в старом и вечном как мир ритме. Порция, постанывая от наслаждения, цеплялась за его плечи — вся ее кровь будто разом превратилась в пламя. Именно так и должно быть, промелькнуло у нее в голове. Общество, свет с его строгими законами — все оказалось забыто. Осталась только дикая, первобытная страсть, могучая и бессмертная — как и сам Джулиан.

Глаза Порции расширились. Обхватив Джулиана за плечи, девушка молча уставилась в расписанный фресками потолок. Теперь, сама оказавшись во власти влюбленного в нее чудовища, отдаваясь его безумным ласкам, она вдруг поймала себя на том, что начинает понимать, почему у Леды такой изумленный взгляд. Выражение полного экстаза, написанное у нее на лице, уже больше не удивляло Порцию. С каждым мощным толчком бедер Джулиан подводил ее все ближе к той грани, за которой ее ждало наслаждение. Сладкое безумие, подумала Порция. Внезапно у нее возникло ощущение, что они с Джулианом стали единым целым.

Именно поэтому она и была так потрясена, когда Джулиан неожиданно замер, словно прислушиваясь к чему-то в глубине себя.

— Что случилось? — прошептала она.

Джулиан опустил голову, и она почувствовала, что он смотрит на нее. Даже в полной темноте Порция заметила, как блеснули его клыки. Во мраке его глаза тускло светились красным.

— Я боюсь того, что я могу сделать с тобой… если я вдруг потеряю голову, — едва слышно пробормотал он.

Она глубоко вздохнула.

— Не нужно бояться, Джулиан, — пробормотала она. — Я сама этого хочу. Я хочу, чтобы ты дал мне то же, что давал тем женщинам… ради того, чтобы выжить самому. И хочу, чтобы ты взял у меня то, чем одаривали тебя они.

По телу Джулиана пробежала дрожь.

— Я не сделаю этого! Еще раз… ни за что! Ты не имеешь права требовать этого от меня!

— Вот как? Не могу? — Приподняв голову, она осторожно прикусила его губу и легонько потянула.

Он резко дернулся.

— Ты укусила меня! — возмутился он.

Порция с самым невинным видом захлопала глазами.

— Разве не ты когда-то говорил мне, что среди вампиров укус считается вполне приемлемым выражением привязанности? — Глаза ее смеялись.

— Так это среди вампиров! — буркнул Джулиан.

— А ты-то кто? — Порция со смехом запустила руки в его густую шевелюру. В глазах ее вспыхнула страсть. — Если бы я хотела заполучить добропорядочного джентльмена, поверь мне, в желающих забраться ко мне в постель недостатка не было бы! Но я хочу только тебя! И я не собираюсь просить тебя стать одним из них, потому что ты мне нравишься таким, какой ты есть. Понимаешь? Такой, какой ты есть!

С этими словами она слегка повернула голову, подставив ему беззащитную белую шею.

Хрипло зарычав, Джулиан потянулся к ней. Порция зажмурилась, ожидая, что он вонзит клыки ей в горло. Но вместо этого Джулиан, схватив ее в объятия, опрокинул девушку на постель и вновь задвигался в бешеном ритме. Острое наслаждение захлестнуло ее, растеклось по всему ее телу, доводя Порцию до безумия. Все, что она могла, это, ухватившись за его плечи, отдаваться бешеной скачке. А он все глубже и глубже вонзался в нее, пока их тела не покрылись бисеринками пота. Вскоре Порции показалось, что она ослепла и оглохла.

Однако не до такой степени, чтобы не чувствовать, как его жаркое дыхание обжигает ей горло, как царапают нежную кожу клыки, когда Джулиан впервые позволил себе поцелуй, в котором так долго отказывал себе раньше. Его губы припали к тому месту, где на шее часто и неровно бился пульс, язык Джулиана жадно коснулся ее кожи, словно пробуя ее на вкус.

Порция невольно задрожала, то ли от страха, то ли от предвкушения чего-то чудесного, она и сама толком не понимала — знала только, что мучивший ее голод был таким же сильным и первобытным, как и тот, который пожирал Джулиана. Что она мечтает о том, чтобы он сдался, ничуть не меньше его самого.

Ждать долго ей не пришлось. Не прерываясь, Джулиан осторожно просунул руку между их тесно прижавшимися друг к другу телами, раздвинул ей бедра и сжал тугой бугорок. Порция сдавленно вскрикнула — а в следующий миг мир вокруг нее вдруг точно взорвался, разлетевшись на тысячи сверкающих кусков.

Ей показалось, ее охватило бушующее пламя. Клыки Джулиана вонзились в ее трепещущую плоть. Боль была мимолетной, и почти сразу же Порцию захлестнула волна наслаждения. Она еще успела почувствовать, как он взорвался в глубине ее — и поняла, что теперь для них обоих нет пути назад.

Глава 16

— Ну что ж, это было… вполне сносно, — чуть позже пробормотала Порция, зарывшись носом подмышку Джулиану и уронив голову ему на грудь. В окно с любопытством заглядывала луна, и лунный свет, пробравшись в комнаты, растекался на полу серебристыми лужицами.