Больше не было василькового взгляда ребенка. Больше вообще не было никакого ребенка. Крик недоверия и гнева вырвался из глубины его сердца, из самого центра его души. В его руках находилась Софи, прижимал к своей груди и оплакивал именно ее. Исступленный вой разорвал бушующие волны и грохот шторма.


Сознание вернулось к Софи. Вместе с громким шумом в ушах. Она резко села, руками сжала свое горло, заглатывая воздух, пытаясь наполнить им свои легкие — отяжелевшие, разрывающиеся, словно она и в самом деле едва не погибла в ледяной морской воде.

Где она находится? Что происходит? Ее всю трясло, юбка сбилась вокруг ее ног, и пока девушка пыталась освободить их, краем глаза заметила какое-то движение рядом с собой.

Позади нее, продавив матрас своим весом, кто-то лежал. Вдруг она оказалась в чьих-то объятиях, и глубокий голос прозвучал в комнате:

— Софи? О, Боже. Софи. Вы живы. С Вами все в порядке.

От отчаяния он с устрашающей силой стиснул ее в объятиях, прижал к себе, словно окружил своим телом, губами скользя по ее бровям, щекам, волосам бесконечными поцелуями облегчения. Девушка в отчаянии позволяла целовать ее и держать в объятиях, изо всех сил вцепилась в него и уткнулась лбом в бешено пульсирующую жилку на его шее.

Их обоих сильно трясло, ее сердце билось, как птица в клетке, словно хотело выскочить из груди. Но даже такое яростный танец ее сердца не мог заглушить крупную, лихорадочную дрожь ее тела. Она спряталась в его руках, грелась в его тепле, которым он щедро с ней делился.

Как той ночью в церкви.

— Кошмарный сон… — начал он.

— У меня тоже, — прошептала она, — ужасное сновидение. Даже не могу описать…

— Вы тонули…

— Вы пытались спасти меня…

— был шторм…

— зловещие волны… — закончили они вместе, и он, и она внезапно поняли, что разделили этот кошмар на двоих. Сидя на кровати, они отпрянули друг от друга и затихли.

Свирепость в глазах Чада не соответствовала нежности его прикосновений.

— Это невозможно.

Несмотря на его нежность, от этого взгляда мурашки пробежали по ее коже. То, о чем каждый из них рассказывал…… он был прав. Это было невозможно. И все же…

— У нас был одинаковый сон, — она шептала, обвив руками его предплечья. — Как это могло случиться?

Мускул на его щеке дернулся, он обдумывал происхождение их общего кошмара, которому она тоже искала логическое объяснение. Которого, в итоге, не существовало. Кроме сильных электрических разрядов, которые с треском проносились между ними, пламени в его глазах и что ей сейчас было необходимо, так это вновь очутиться в его объятиях.

Руки сомкнулись вокруг нее, как стальной замок, и комната перевернулась в ее глазах, когда он опрокинул ее на матрас и прижал своим телом. Его губы зарылись в вырез ее кофточки, требовательными поцелуями ища вершины ее грудей. Снова и снова он повторял ее имя, прерываясь на пламенные поцелуи и обжигающие прикосновения языка.

Волна облегчения и растущего желания с огромной силой накрыла ее.

— Вы пришли за мной, — она держалась за него, ей нужно было ощущать его твердое тело рядом с собой. — Вы были там, и я знала, что останусь жива.

— Я решил, что опоздал, — в раскаянии прошептал он, — смертельно опоздал. Я пытался, но…

— Нет. Все в прошлом. Это просто сон. Просто кошмарный сон и ничего больше. — Девушка провела рукой по его волосам, смыкая их в кольцо и прижимаясь к его губам. Она горела в пламени желания, раскаляющем ее соски и лоно, охватывающим огнем все ее нутро.

— Просто сон, — повторил он, — Спасибо тебе, Господи.

Он целовал ее, сжимал в объятиях с силой, которая тревожила девушку. Даже, несмотря на его внешнее проявление слабости, он был именно тем мужчиной, которого она встретила в церкви посреди болота, именно он защитил ее кольцом своих рук от зловещей ночи и колдовского тумана.

Его руки исследовали ее кожу через нижние юбки и рубашку, она обнаружила, что лежит под ним, раздвинув ноги, и он исследует ее самые интимные места. Но это не вызывало у нее протеста, его прикосновения с совершенной точностью изучали каждый дрожащий сантиметр ее кожи.

Упала развязанная ленточка, ее груди оказались в жаждущих мужских руках. Девушка хватала ртом воздух, его ладони обхватили ее грудь, большие пальцы нежно, как прикосновения птичьего перышка, ласкали крохотные вершины. Сладкая мука отдавалась воспламеняющим желанием, беспомощной полнотой ощущений, а остатки разума, казалось, улетучились.

И возникло что-то еще… Необходимость не только получать, но и отдавать, разделять это изумительное ощущение, как они вместе испытали весь ужас их ночного кошмара.

Она проникла руками под его рубашку, ее дыхание прерывалось с каждым открытием ее трепещущих пальцев: выточенные линии его груди, приводящие в восторг мышцы спины, твердые, как камень, изгибы его ягодиц. Его руки блуждали вдоль ее тела, груди, бедер, ягодиц, опаляя жаром, исходившим от его ладоней. Страсть нарастала, приводила в ярость.


Она остановилась на темной дорожке темных волос, уходившей за пояс его брюк. Девушка спрашивала себя, осмелится ли она проследовать вдоль ее пути?

Он разрешающим движением положил ее пальцы на пуговицу. О, Боже, мужчина был тверд, как скала, только его губы с мягкостью покусывали ее тело. Он был твердый и жесткий, как корнуоллский ландшафт, но удивительно гладкий и бархатистый, пульсирующий в ее руках.

Рычание вырвалось из его груди, когда она сомкнула пальцы на его древке. Его низкий стон отозвался в ней желанием, которое требовало выхода.

Она с нетерпением расстегнула двумя руками его ширинку. Его возбужденный член распрямился наружу и ударился ей в живот. Чад двинулся ненасытными, жадными поцелуями вдоль ее грудей, прокладывая дорожку к ее губам.

Ее нижняя юбка сбилась вокруг талии. Его руки жадно скользили по ее ягодицам, распространяя огонь даже сквозь кружевные панталоны. Одной рукой он ласкал девушку внизу живота, другой освобождал ее бедра от влажной ткани. Волна удовольствия уносила ее, жгучие ощущения молниями пронзали девушку.

— Софи, ты хочешь этого?

— Я…

Будь приличной девушкой, Софи. Добродетельной молодой леди.


Она замерла. О, Боже, может ли она когда-нибудь освободиться от влияния своей семьи? Почему их советы всплывают всегда не вовремя? Их нет здесь, они не поняли бы — не смогли бы понять — всех причин, из-за которых она оказалась в объятиях этого мужчины. Ее семья покинула ее, отправила в ссылку. Почему же она должна позволять им контролировать свою жизнь?

Софи прикрыла глаза, ее сердце ухнуло вниз, когда она поцеловала его:

— Да, я хочу тебя.

— И я желаю обладать тобой. Но открой глаза, Софи, посмотри на меня. — Девушка подчинилась ему. Чад изучал ее некоторое время, его большие ладони все еще уютно покоились на ее бедрах. Желание так ясно выражалось на его лице, но он продолжил с невыносимой грустью. — Нам нельзя. Это неправильно. Я никогда не смогу простить себе.


Сердце Софи пропустило удар. Он чувствует, что она неопытна, и поэтому его терзают муки совести? Или ее ласки вызывают у него отвращение?

Путаясь от замешательства и нереализованного желания, Софи нашла ответ, простой и очевидный. Даже здесь и сейчас, без каких-либо свидетелей, она могла бы быть опозорена, ее репутации пришел бы полный конец. И никто бы не узнал, кроме нее.

Никогда еще она не была так далеко от звания «добродетельной молодой леди».


Она готова была провалиться сквозь землю от стыда. Софи прикрыла руками свою грудь и приподнялась, чтобы встать, но мужчина снова ее придавил к кровати, убрал ее руки и поцеловал сладким исцеляющим поцелуем.

— Есть другие способы, — прошептал он.


Он вжимал ее в матрас своими поцелуями, начав с исследования груди, двигаясь вдоль чувствительных ребер наискосок к дрожащему животу. Каждое влажное прикосновение приводило ее в смущение и в восторг. Он раздвинул ее бедра и поцеловал внутреннюю поверхность каждого, слегка покусывая и дразня ее кожу легким вибрирующим касанием языка. Его руки сжали ее бока, приподнимая их ближе к его жаркому рту.

Он сжимал губами и посасывал ее нежную кожу, кончиком языка пробовал на вкус, оставляя влажный след. Как и раньше, жидкий огонь опалил ее изнутри. Девушка заскользила на гребне наивысшего блаженства, отдаваясь толчкам нарастающего наслаждения, пока ее крики не заполнили воздух, тело содрогнулось и разорвалось на миллионы частиц, словно бьющаяся об утес волна во время шторма.

Прошло несколько минут прежде, чем успокоилось ее бьющееся сердце, и она смогла совладать со своим дыханием; прежде, чем почувствовала себя частью физического мира, а не скитальцем в облаках страсти и ощущений. Он поднялся к ней, обнял и перекатился так, чтобы она оказалась на нем сверху. Его руки прятались в ее волосах и гладили ее влажную спину. Она, дрожа, прижалась к нему, ее лицо выражало изумление.

Мужчина доставил ее к высотам удовольствия, которого Софи никогда раньше не испытывала, однако осознание того, что он не разделил его с ней, несколько уменьшало или, по крайней мере, притупляло этот томительный жар.

— Почему Вы отказали себе в удовольствии?

Его дыхание растрепало ее волосы.

— Честно?

Она кивнула.

— Не имею ни малейшего представления. — Слегка отклонив голову назад на подушки, он прикрыл рукой свои глаза.

Он перестал желать ее? Она должна была это выяснить. Софи скользнула рукой к паховой области. Кончики ее пальцев встретили горячую твердую плоть мужчины, и тотчас свободной рукой Чад отвел ее ладонь.

— Не соблазняйте меня, Софи. Вы были достаточно беззаботны сегодня, соблазняя море.