Села и, взяв с тарелки кусочек хлеба, откусила его. Реакция организма была мгновенной — меня тут же вырвало.

— Ты хоть воду пей, — посоветовал Руди, матюгнулся и вышел. Больше он меня не беспокоил.

На следующий день мы приземлились и опять куда-то ехали. Я даже не смотрела на дорогу. А какая разница, где находится твоя тюрьма

Автомобиль затормозил. Я услышала скрип открывающихся ворот, но все равно не поднимала головы и продолжала смотреть в пол.

— Выходи! — скомандовал Николос.

На улице дул холодный ветер, и Руди быстро потащил меня по дорожке, в направлении мрачного огромного замка, наверняка построенного в средневековье.

Мы зашли внутрь, сердце бешено забилось — по лестнице спускался Шиманский.

В душу закрался ужас — в прошлый раз он меня чуть не убил, а сейчас я полностью в его власти. И он точно не упустит шанс ударить Беккера посильней. Что он задумал — отошлёт меня Киру по частям?

Шиманский подошёл, я зажмурилась. Мужчина крепко меня обнял.

— Здравствуй, доченька, наконец-то ты дома.

Шиманский выпустил меня из объятий. Понимание услышанного пришло не сразу. Всё складывается. Кир говорил, что один из моих родителей — сильный демон из его мира. Когда я увидела впервые Шиманского, его внешность и голос показался мне знакомыми. Нутром чувствую, что я услышала правду.

— Да ты устала, моя девочка, тебе надо отдохнуть. Поспи, приди в себя, а после мы поговорим. Но прежде, — он подошел к столу и взял стеклянный стакан, наполненный темной жидкостью, — выпей это, — он протянул мне его.

— Что это?

— А это, дочка, чтобы ты глупостей не наделала. На, пей, — он ещё раз протянул мне стакан. Запах гнили и подвала ударил мне в нос, и я отвернулась.

— Нет, — твердо ответила ему.

— Николос, — обратился он к мужчине и кивнул в мою сторону.

Руди подошёл сзади и обхватил меня, лишая возможности сопротивляться. Он больно нажал на щеки, и мой рот открылся. Шиманский влил мне мерзкую, вонючую жидкость, а Николос заставил её проглотить.

Когда всё закончилось, меня отпустили, и я повалилась на пол.

Две женщины подбежали ко мне, подняли, и повели наверх. Они завели меня в темную комнату и оставили одну. Подергала дверь — конечно, заперта. Шатающейся походкой добрела до окна, заглянула за задернутые шторы — решётка.

Опустила голову, закрыла глаза и пытаюсь сдвинуть с места хоть что-нибудь. Бесполезно — всё на своих местах. Не зря Шиманский напоил меня этой дрянью — я теперь беспомощная, как котёнок.

Не знаю, сколько просидела, смотря в одну точку, но когда вернулись женщины, сказали, что уже вечер.

Сначала меня раздели, потом помыли и надели чистую одежду. Мне было всё равно.

Они завели в огромный зал, за массивным деревянным столом восседал Шиманский. Он рукой показал на стул возле себя, но я демонстративно села напротив.

— Ну что, Юля, пришло время поговорить, — Шиманский излучал дружелюбие.

— А нам есть о чем?

— Я твой отец.

— Да! А где ты был всё это время? — задала закономерный вопрос, хотя в душе радовалась, что меня не воспитывало это чудовище.

— У меня были причины оставить тебя. И когда я тебе о них расскажу, надеюсь, ты поймешь меня и поддержишь. У меня на тебя большие планы.

— Меня твои планы не волнуют. Единственная причина, по которой я с тобой говорю — я хочу знать, кто моя мама, и где она?

Лицо у мужчины стало жёстче, и он отвел взгляд.

— Твоя мать умерла. Давно.

— Умерла, — сорвалось с губ. — А что случилось?

Шиманский скривился, ему явно не понравился вопрос.

— Заболела и умерла, — несдержанно ответил он.

— А кем она была - человеком или…

— Ведьмой! Твоя мать была ведьмой! — уже криком ответил мужчина. — Юля, все вокруг знают, что эту тему поднимать нельзя. Раз спросила — я ответил, и больше не зли меня расспросами о ней.

— В таком случае, нам не о чем больше говорить, — встала и хотела уйти, но Шиманский быстро вернул меня в сидячее положение.

Мужчина резким движением пододвинул ко мне тарелку и без разбору накидал в неё еды.

— Ешь! — прозвучал приказ.

— Я не голодная.

Шиманский фыркнул.

— Ешь, если не хочешь повторить утренний опыт.

Сомнений, что он выполнит свою угрозу, у меня не было. Взяла вилку и подцепила печеный картофель.

— Зачем я тебе нужна? — решила всё же с ним поговорить. Лучше знать, что тебя ждет, чем мучиться от неизвестности.

Шимансий расплылся в довольной улыбке — видимо, очень хочет высказаться.

— Первое — мне нужен наследник.

Поперхнулась.

— Я-то тут причём? — тут же выпалила я.

— Ты мне его родишь!

— Я?! — он что, хочет…. даже мысленно не смогла произнести фразу до конца.

— Да не делай ты такие испуганные глаза. Ты моя дочь. У нас так же, как у людей, такие связи не приветствуются.

Выдохнула.

— Юля, наследником может стать не только сын, но и внук! — из его слов поняла, что Шиманский в качестве наследника рассматривает только объект мужского пола.

— Не понимаю, зачем я-то тебе для этого — роди сам!

— Самая умная?! — Шиманский ударил кулаком по столу так, что вся посуда подпрыгнула. — Ни одна женщина не забеременела от нас в этом поганом мире, кроме Елены, — сердце сжалось: мою маму звали Елена. — Да и она бы не забеременела, если бы не колдун. Этот старый хрыч пришел ко мне и предложил помощь. Я согласился, хоть и не верил ему. Но что мне оставалось делать? Беккер и его братец дышали мне в спину и почти загнали в угол. Колдун направил их по ложному следу и помог спрятаться. Он научил меня многому. То зелье, что я дал тебе — его рецепт. Когда старик заявил, что у меня будет ребенок от земной ведьмы — Елены, я рассмеялся ему в лицо, но всё же привел её в свой дом. К моему удивлению она забеременела. Колдун бесследно исчез. Он вернулся, когда мы праздновали твой четвёртый день рождения. Старик сказал, что я должен отдать тебя ему. Он в свою очередь пристроит тебя к нужной колдунье, и та позаботится о тебе. Перед этим он поставит тебе блок, чтобы ты ничем не отличалась от других людей, а колдунья должна будет его поддерживать.

— Ты хочешь сказать, что мой единственный родной человек всё время меня обманывал и работал на тебя? — как такое возможно? Столько доброты и ласки я получала от бабушки. Я видела в её глазах любовь, такое невозможно подделать.

— Нет, колдун так всё подстроил, что она считала, что помогает тебе и прячет от меня, — Шиманский расхохотался.

— Как можно отдать собственно ребенка?

— А у меня не было повода ему не доверять. Всё, что он предсказывал — сбывалось. Тем более он сказал, что это лишь на время, а взамен я получу голову Беккера и долгожданного наследника.

— А ты не боишься, что с наследником ты опоздал? Может, я рожу его не тебе, а Кириллу?

— Глупая! Какая же ты глупая. Я мог забрать тебя к себе ещё в горах, и Беккер бы кинулся тебя искать, а я наконец покончил бы с ним. Но нет, я этого не сделал. А всё потому, что я хочу сильного наследника, а не жалкого отпрыска Руди. Как бы я не ненавидел этого ублюдка Беккера, но он самый сильный из нас, а значит, самый лучший кандидат на роль отца для моего внука.

Мои слова, брошенные Шиманскому о беременности ещё минуту назад, для меня были лишь поводом его позлить. Но сейчас я всерьез задумалась - а что, если я и вправду уже жду ребенка? С Киром мы ни разу не предохранялись. Тогда это чудовище заберет моего ребёнка, а меня отдаст Николосу. Реальность ещё страшней, чем я думала. А Кирилл. Почему Шиманский всё время говорит о его голове? Кир рассказывал, что на Земле они бессмертные. Неужели он чего-то не знает?

Шиманский смотрит на меня и упивается. Как может нравиться ужас в глазах дочери? Даже с учётом того, что он меня не растил, ну хоть капля любви к своему ребёнку должна в нем быть. Нет, ему эти чувства не знакомы. А я тоже хороша — натворила дел и руки опустила. На кону не только моя жизнь, но и Кирилла и, вполне возможно, нашего ребенка.

Больше я не буду слабой и безвольной куклой, которая смирилась со своей участью. Хватит себя жалеть — сама виновата. Шиманский хочет видеть во мне союзника — отлично. Хочет получить послушную дочь — не проблема. Буду врать, изворачиваться, если понадобится - сделаю всё, но выберусь отсюда.

— А зачем такие сложности? Не проще было меня у себя оставить. Настроить против Беккера и осуществить свой план с моим добровольным участием.

«Папуля» заметил перемену в моем поведении, и в его глазах промелькнуло уважение.

— А это, Юлечка, вынужденная мера, связанная с тем, что Беккер не должен был знать, что ты моя дочь. Знай он это, действовал бы осторожно, не боясь за твою жизнь. Мы никогда не проливаем родную кровь. Я не самый хороший отец, но никогда не посягну на твою жизнь. А так, Беккер, как только выяснит где ты, тут же кинется тебя спасать, не заботясь о собственной безопасности, — Шиманский предвкушал встречу с Кириллом. Каждый раз, говоря о своей мести, его глаза горели безумным желанием поскорей её осуществить.

— А с чего твой колдун решил, что я стану интересна Беккеру? — конечно, так и произошло, но всё же меня этот вопрос мучал.

— А это, Юля, как он сказал — судьба. Хотя лично я не верю ни в любовь, ни в «Единственную». Так в нашем мире называли женщину, родившуюся именно для тебя. Но с колдуном я спорить не стал, у него свои, а у меня свои аргументы. Ты могла родить Беккеру, на это я и уповал, а всё остальное — это чушь и выдумки.

Версия колдуна мне больше понравилась. Не хочется думать, что Кир только ….. Так, стоп! Больше я в нем не сомневаюсь. Я уже раз это сделала, и к чему я пришла.

— Всё это занимательно и интересно, но я сомневаюсь, что ты сможешь довести свой план до логического конца. Кирилл говорил, что на Земле вас убить нельзя. Так что обойдёшься только внуком, — специально говорила с издевкой, чтобы Шиманскому захотелось меня переубедить.