Лиза Джонс - Темная страсть

– Сильнее, – хрипло пробормотал он. Это прозвучало как приказ. Его бедра задвигались в унисон с моими губами, и я вдруг почувствовала, как он весь дрожит от нетерпения.

Подняв глаза, я заметила, что он наблюдает за мной. Лицо Криса в этот момент напоминало высеченную из камня маску – стиснутые зубы, вздувшиеся на скулах желваки, горящий вожделением и яростью взгляд. Это было так возбуждающе – чувствовать, что этот сильный, влиятельный и невероятно сексуальный мужчина до такой степени хочет меня. Так нуждается во мне. По правде сказать, до этой минуты я не была в этом уверена.

Мои пальцы сжались вокруг его плоти – покорная его приказу, я еще глубже вобрала его в себя. Крис мощно задвигался, тяжелыми, ритмичными толчками погружаясь в мой рот – охватившее его желание было настолько ощутимым, что передалось и мне. Теперь и я уже чувствовала, что не могу насытиться им. Мой язык пощекотал его напряженно пульсирующую плоть, и наградой мне был вырвавшийся из его груди хриплый стон. Голова Криса откинулась назад, и я поняла, что он целиком отдался бездумному наслаждению.

Мое тело горело – я упивалась его вкусом на моих губах, сознанием того, что только я способна сейчас избавить его от боли. Я вцепилась в его бедра, чтобы сохранить равновесие, – и по тому, как окаменели его мышцы, догадалась, что миг освобождения близок.

– Хорошо, детка, – низким, чуть хрипловатым голосом пробормотал он. – Боже… как хорошо! – Пальцы Криса сомкнулись на моем затылке, и его нетерпение передалось и мне. Он задвигался сильнее, с каждым рывком все глубже проникая в меня, а я покорно принимала его, торопясь поскорее услышать тот хриплый стон, который вот-вот должен был сорваться с его губ. Потом его напряженный член внезапно содрогнулся, и я почувствовала, как горячая, чуть солоноватая струя его семени выплеснулась мне в рот – как незадолго до этого туда выплеснулся его гнев. Я снова задвигала языком, но на этот раз стараясь успокоить его, дать ему возможность расслабиться.

Шумно выдохнув, Крис опустил голову и посмотрел на меня. Я поднялась на ноги, и он бережно привлек меня к себе.

– Скажи, что я помогла, – потребовала я. Мне очень нужно было знать, что я нужна ему. Что только вместе мы сможем пройти через этот мрак.

– Больше, чем просто помогла. Если бы не ты, я и дышать бы не смог, – выдохнул он, а в следующий миг его губы прижались к моим губам, сказав мне то, чего он не смог сказать словами.

Это был долгий поцелуй – казалось, мы растворились друг в друге, и это не имело никакого отношения к сексу, зато имело самое прямое отношение к тем узам, которые отныне связывали нас. Когда же он снова вошел в меня, мои глаза невольно опустились вниз, к тому месту, где наши тела слились воедино, и я внезапно почувствовала, что то, что сейчас происходит между нами, раз и навсегда изменило мою жизнь. Крис нуждался во мне – точно так же, как я – в нем. Впрочем, я с самого начала это знала. Знала, что мы с ним как два кусочка пазла, идеально совпадающие в том самом месте, где оба скрывали боль. Было время, когда я считала, что наши души изуродованы до такой степени, что мы просто не можем не уничтожить друг друга. Теперь я поняла, что именно поэтому мы сможем друг друга спасти.

Мои надежды, что дурное настроение Криса прошло, оказались тщетными – это стало ясно вскоре после того, как мы появились на благотворительном обеде. Усевшись за один из двадцати пяти столов, мы слушали, как какой-то мужчина со сцены рассказывает предполагаемым спонсорам об умирающем от рака сыне. Невольно вспомнив о Дилане, я украдкой скосила глаза на Криса. Он сидел в профиль ко мне – лицо его напоминало застывшую маску. Он чувствовал, что я смотрю на него, а я знала, что он это знает – однако ничто в его лице не дрогнуло, только на скулах заходили желваки. Я молча накрыла его руку своей – только тогда он молча обернулся, и я увидела боль, мелькнувшую в его потемневших глазах. Я украдкой погладила его по щеке, давая понять, что все понимаю, а он в ответ стиснул мою руку и снова повернулся к сцене.

И снова, как не раз до этого, меня осенило. Крис сам по себе был олицетворением мрака и боли, и сколько бы он ни уверял, что научился держать эту часть своей натуры в узде, на самом деле все обстояло иначе. Сказать по правде, я сильно сомневалась, что ему вообще хочется контролировать эту часть себя. Да, я хотела исцелить его, хотела всегда быть рядом, но не знала, смогу ли. Точнее, не была уверена, позволит ли это Крис.

Размышляя над этим, я пропустила мимо ушей все остальные речи и мысленно возликовала, когда благотворительный обед подошел к концу. К несчастью, как вскоре выяснилось, до конца было еще далеко. Мы с Крисом смешались с толпой гостей, и я в который уже раз подивилась, как ему удается, сделав веселое лицо, шутить, отпуская остроумные реплики, всякий раз удивительно к месту, и как на лицах тех, кто слушал его, расцветают улыбки.

Часом позже мы снова были в клинике – облепленный со всех сторон детворой, Крис рисовал забавных зверушек и персонажей мультиков. Удивительно, но никто, кроме меня, похоже, так и не заметил, насколько он подавлен. А я не сводила с него глаз – и за маской легкомысленного и остроумного мужчины видела человека, готового, несмотря на собственную боль, щедро дарить радость другим, и за это любила его еще сильнее.

Распрощавшись, мы с ним решили напоследок еще разок заглянуть к Дилану. Уже возле самых дверей его палаты Крис вытащил телефон, чтобы прочитать эсэмэску. У него вдруг так изменилось лицо, что я перепугалась.

– Что такое? – вцепилась я в него.

– Это от Блейка – говорит, замок на ячейке не меняли, зато внутри все выглядит, как будто там все перерыли. Спрашивает, так ли было, когда мы заходили туда в последний раз.

– Нет! Скажи ему, что нет!

– Уже. – Крис пробежал глазами еще одно сообщение. И тут же принялся писать ответ. – Блейк считает, что тот частный сыщик пытался поменять замок, пока не было электричества, и в итоге ячейка осталась открытой.

Я мгновенно сообразила, куда он клонит.

– Но ведь мы не запирали замок моим ключом. Просто набрали комбинацию, чтобы замок мог сам закрыться, когда дадут электричество.

– Верно. Держу пари, как раз этой возможности он и дожидался в ту ночь, когда наткнулся на тебя. Из этого следует вывод, что, забрав из ячейки то, что ему было нужно, он просто закрыл твой замок.

Я вдруг почувствовала, что голова у меня вот-вот взорвется.

– Спроси, там действительно все перерыли?

– Блейк говорит, все ее вещи вывалены на пол и разбросаны повсюду.

Я в отчаянии топнула ногой.

– Может, позвонить в полицию?

– Блейк уверен, что нам никогда не доказать, что внутри был кто-то еще, кроме нас. И он по-прежнему считает, что не стоит вмешивать полицию.

Я была вынуждена смириться, хоть и неохотно.

– Но если там были еще дневники, тогда, выходит, они потеряны для нас навсегда. – А вместе с ними, возможно, и ответ на главный вопрос: где сейчас Ребекка и кто виновен в ее исчезновении, мысленно добавила я.

– Послушай, Блейк и его ребята в своем деле собаку съели. Если кто-то и сможет найти Ребекку, то только они.

– Знаешь, если они и в самом деле лучшие, как ты говоришь, и тем не менее не могут напасть на ее след, то дело принимает скверный оборот.

– Тут ты права, – нахмурился Крис.

Уже взявшись за ручку двери в палату Дилана, я попыталась отогнать мрачные мысли прочь, однако стоило нам переступить порог, как на душе у меня стало еще тяжелее. Веселый, жизнерадостный малыш, которого я уже успела полюбить, исчез. Сейчас, зеленовато-бледный, он склонился над лотком – беднягу рвало, а мать, обхватив его за плечи, пыталась успокоить его. Единственное, что помешало мне сбежать, было ощущение, что никто из нас не имеет на это права. Руки у Бренди тряслись так, что страшно было смотреть. Крис, явно не зная, что делать, метался из угла в угол, словно зверь в клетке.

Потом, взяв себя в руки, он принялся расспрашивать Бренди – и выяснилось, что за это время ей так и не удалось ни поспать, ни поесть. Пообещав посидеть с Диланом, он уговорил ее немного отдохнуть. Когда она ушла, он уселся на край постели Дилана и мигом дал себя уговорить нарисовать Фредди Крюгера. Поразительно, но едва карандаш Криса коснулся бумаги, как малыш сразу приободрился, и на губах его появилась слабая улыбка.

В четыре у Криса была назначена встреча со спонсорами – я предложила посидеть с Диланом, и мы договорились встретиться в половине шестого в отеле. Но было уже без четверти пять, а я все еще металась перед клиникой, целых полчаса тщетно пытаясь поймать такси. Я написала Крису, предупреждая, что опаздываю, но он не ответил.

В конце концов он позвонил.

– Только что освободился. Поймала машину?

– Нет, – чуть не плача, сказала я. – В городе сейчас проходят две конференции и еще премьера какого-то фильма, так что это безнадежно.

– Вот как? Тогда скажи таксисту, что его ждет сто долларов на чай, которые от получит, когда я увижу тебя у дверей отеля. А если и это не сработает, я пришлю за тобой машину.

Через четверть часа я увидела поджидавшего меня Криса, одетого в джинсы и простую белую футболку, еще влажные после душа волосы вились на висках колечками. Выудив меня из машины, он сунул сто долларов таксисту, после чего положил руки мне на плечи и крепко поцеловал.

– Я по тебе соскучился, – шепнул он.

Хотя Крис был не из тех, кто демонстрирует свои чувства прилюдно, однако сейчас он, похоже, даже не замечал устремленные на нас любопытные взгляды. Я заглянула ему в глаза – и тут же заметила в них затравленное выражение, при виде которого у меня все перевернулось внутри. Я откинула упавшую ему на лоб прядь волос, надеясь, что Крис не заметит захлестнувшие меня чувства.

– Крис, я… – За спиной рявкнул клаксон. Крис втащил меня на тротуар за секунду до того, как мимо стрелой пронеслась машина. Оказавшись на тротуаре, я мысленно добавила: «…люблю тебя».