Я сдержанно улыбаюсь, поглядывая на него поверх чашки, но скоро на моих губах снова играет лукавая усмешка.

– Тогда давай возьмем сегодня дом Бойдов. И пусть Харрисон узнает, что значит брать чужое. Ты в деле?

– Я в деле, – говорит Кай, и мы чокаемся чашками.

Глава 16

Мы снова стоим под дубом напротив дома Бойдов. Под тем самым дубом, за которым прятались вечером в понедельник. Сегодня четверг, и на часах без четырех минут полночь. Мы оба одеты по погоде и готовы противостоять стихии, но я все равно потираю руки, чтобы получить хоть немного дополнительного тепла. Поездка на велосипедах по слякотным улицам Уэстервилля – дело малоприятное, тем более что последний участок пути мы прошли пешком, из предосторожности оставив наш двухколесный транспорт в укромном местечке в пяти минутах от пункта назначения. Теперь руки и ноги у меня окончательно заледенели.

– Первым делом надо проверить все задние двери и окна. – Постукивая пальцами по губам, Кай изучает подходы к дому и намечает план действий.

– А можно сразу пойти к подвальному окошку, – предлагаю я. Кай оглядывается и вопросительно вскидывает бровь. – Его никогда не запирают. Меня Харрисон через него впускал.

– В подвал?

– А что? Думаешь, Харрисон позволял мне пользоваться главным входом? – Горько усмехнувшись, я отстраняю Кая и направляюсь к дому.

Время позднее, так что все машины на месте, а значит, и все Бойды тоже дома. Света в окнах нет, и только над крыльцом горит один-единственный фонарь. Не знаю, что мы с Каем надеемся найти – кроме спящего в своей комнате Харрисона, но мы решили, что брать ничего не будем. По крайней мере, не сегодня. Мы рассчитываем припугнуть его. Наша цель не в том, чтобы взять что-то, а в том, чтобы дать ему понять, что мы можем сделать это, если захотим. Мы передвинем какую-то мебель. Переставим семейные фотографии. В общем, покажем, что в доме кто-то побывал.

– Сейчас или никогда. – Я мчусь через лужайку, прокладывая дорожку от дерева к подъездному кругу, и скрываюсь за машинами. Пикап Харрисона стоит без трех колес, на колодках, скособоченный и позабытый. Пробираясь мимо, Кай тихонько ухмыляется.

Подвальное окно сразу за углом. Я иду первой, держась ближе к стене, как и подобает тайному агенту. Харрисон не хотел, чтобы его родители знали обо мне, так что я всегда пробиралась к дому вот так, как сейчас, а потом пролезала через окно в подвал, где он меня поджидал.

– Это? – недовольно морщится Кай, когда мы подходим к окну. – Вот эта лазейка?

Окошко и впрямь выглядит маленьким, но, может быть, потому, что мы кажемся большими в зимней одежде. Квадратное, три на три фута, оно расположено примерно в дюйме от земли. Я опускаюсь на четвереньки – к ночи подморозило, и снег покрылся коркой льда, – нащупываю задвижку и, затаив дыхание, толкаю раму вверх.

Есть!

Оборачиваюсь и улыбаюсь Каю через плечо, но он только стонет.

– Может, залезешь, а потом откроешь мне дверь? – говорит он. Похоже, мой план вызывает у него сомнения.

– Не беспокойтесь, Капитан Вашингтон, вы не застрянете. – Я быстро снимаю куртку, протискиваюсь в окно ногами вперед и, прежде чем спуститься в подвал, призывно машу напарнику.

В подвале темно, но я поворачиваюсь и смотрю в окошко на залитого лунным светом Кая.

– Так ты со мной или как?

– Ладно, – ворчит Кай и, сняв куртку, ложится на спину и легко проскальзывает в окно. Приземлившись, он сталкивается со мной, но мы тут же делаем по шагу в сторону.

– Извини.

– Пустяки, – бесстрастно откликаюсь. Как хорошо, что здесь темно и Кай не видит, как краска разливается по моим щекам.

Глаза постепенно привыкают к темноте, и мы молча оглядываем подвал. Ориентируясь на мебель, продвигаюсь в направлении ведущей в дом лестницы. По пути нахожу выключатель, щелкаю кнопкой, и подвал заливает желтовато-оранжевый свет. Вообще-то, это и не подвал даже, а что-то вроде дополнительной гостиной с плоскоэкранным телевизором на стене, плюшевым диваном, книжным шкафом и даже небольшим баром. Я была здесь с Харрисоном несколько раз, но ощущение такое, будто это было давным-давно.

– Вот, значит, как живет другая половина человечества, – говорит Кай, подходя к полке и снимая с нее какой-то трофей. Прочитав надпись на табличке, он ставит вещицу на место и берет другую.

Интересно, думаю я, сколько раз бывала в этом подвале Сьерра Дженнингс? Что-то подсказывает мне, что она находилась здесь в понедельник вечером, когда мы резали покрышки на пикапе. По крайней мере, на это указывали сообщения в телефоне Харрисона.

– Кай. – Я поворачиваюсь к нему, подхожу к бару и провожу пальцами по бутылкам. Опускаю голову, перевожу дух и негромко спрашиваю: – Подумай хорошенько и скажи. Ты втайне все еще любишь Сьерру?

Атмосфера в подвале сгущается, тишина окутывает нас обоих. Мой взгляд прожигает бутылку водки на полке, сердце глухо ухает в груди. Я жду, и Кай наконец отвечает:

– Нет.

Поворачиваюсь и, удивленная, смотрю на него. Он тоже смотрит на меня.

– Нет?

Кай качает головой, а я стараюсь осмыслить услышанное. Если он не любит Сьерру, то почему же тогда сбежал от меня прошлым вечером после моего поцелуя?

– А почему я должен любить девушку, которая разбила мне сердце?

– О… – Это все, на что меня хватает. Боже, должно быть, все было очень серьезно. Да, любил, но больше не любит. В это я теперь верю. Сажусь на барный табурет, морщу лоб и бормочу про себя: – Значит, это не потому, что ты любишь свою бывшую.

– Что? – спрашивает Кай.

– Тогда ясно, что я тебе не нравлюсь.

– Несси, в чем дело? – Он подходит ближе, останавливается в шаге от меня и, нахмурившись, спрашивает: – О чем ты говоришь?

– Вчера вечером! – в отчаянии говорю я и закрываю лицо руками. Не могу смотреть на него, на парня, который нравится мне, но которому не нравлюсь я. Это так неловко. – Ты не захотел меня поцеловать.

Мы были вместе весь день, однако ж никто из нас до этого момента о том поцелуе не вспомнил. И он, и я ходили вокруг да около, и подвал не самое подходящее место для разговора на такую тему, но носить это в себе я больше не могу. Мне нужно знать, почему я не нравлюсь Каю.

У нас все сошлось с самого начала. Мы отлично поладили и всю неделю смеялись, веселились, шутили, и скорее всего я неверно истолковала какие-то сигналы. Возможно, такой бывает дружба.

Кай смеется. Смеется громко, от души, потом, спохватившись, пытается сдержаться, но получается не очень.

– Хотел, поверь мне, пожалуйста. Хотел и хочу. – Он тянется к моим рукам, смотрит на меня и улыбается. У него такая потрясающая улыбка. Всегда. – Просто все получилось так неожиданно. После Сьерры я вообще ни на кого не смотрел. Ты застала меня врасплох, вот и все.

Я всматриваюсь в его глаза, ищу там подтверждение словам и так хочу поверить. Кай все еще держит меня за руки, и в какой-то момент между нами проходит электрический разряд.

– Что?

– Дело в том, – бормочет он, – что я хочу поцеловать тебя с той секунды, когда увидел, как ты едешь по улице на моем велосипеде.

Сердце подпрыгивает в груди.

– Почему?

Он улыбается еще шире, еще заразительнее.

– Потому что мне интересна любая девушка, которая катается со мной ночью на велосипеде.

Едва успев произнести эти слова, Кай целует меня так крепко, так глубоко, с такой страстью и желанием, что вчерашний поцелуй не идет с этим ни в какое сравнение. Его пальцы скользят по моим замерзшим щекам. В первые секунды я ошеломлена и растеряна, но потом, опомнившись и вырвавшись из какого-то окоченения, целую его в ответ, и наши губы моментально находят единый ритм. Наслаждаясь блаженством, я уступаю инициативу ему, съезжаю с барного стула и обнимаю Кая за шею. Нас ведет то в одну сторону, то в другую, кровь разносит адреналин, и в ушах громыханье сердца. Оказывается, Кай умеет целоваться.

Его губы прокладывают дорожку вниз по моей шее, и у меня слабеют колени. Чтобы не упасть, я обхватываю Кая за шею уже обеими руками, пытаюсь сдержать поднимающийся из горла стон и снова ищу его губы. Мы падаем на стену, но теперь уже Кай поддерживает меня. Нам мало всего…

Жуткое громыханье отрывает нас друг от друга, и мы застываем, в ужасе глядя на разлетевшиеся по полу кубки, дощечки и блюдца, сбитые нами с полок.

– Вот дерьмо, – выдыхает Кай.

Мы поворачиваемся к лестнице и прислушиваемся. Стоим, замерев, как две статуи, все еще держась за руки. Несколько долгих секунд мы только вслушиваемся в тишину, а потом прямо над нами раздаются шаги.

Мы тут же отступаем друг от друга. Бежать к окну, пытаться выбраться времени нет. Кай прыгает за барную стойку, я ныряю за диван и падаю на пол. Нас никто не видит, но мы видим друг друга. Шаги приближаются, и мы с Каем переглядываемся. Дверь в подвал открывается, и я замираю. Только теперь до меня доходит, что мы забыли выключить свет.

– Кто здесь? – доносится с лестницы глубокий зычный голос. Голос принадлежит не Харрисону, а значит, это его отец. Из своего укрытия за баром Кай смотрит на меня большими глазами. К такому варианту мы не готовились. Мы даже не думали, что нас могут поймать, потому что ожидали только приключений. Теперь я понимаю, насколько мы были глупы и неосторожны, и холодею от страха.

– КТО ЗДЕСЬ? – уже с ноткой угрозы грохочет тот же голос. Скрипят ступеньки лестницы – Бойд-старший спускается в подвал. – Выходите. Я вооружен!

Дело дрянь.

Черт бы побрал Огайо с его мягкими законами об оружии. Кай бледнеет, и я понимаю, что отец Харрисона по-разному отреагирует на появление меня и высокого, мускулистого парня. За кого он примет Кая? Конечно, за грабителя. А вот испуганную девчонку сочтет вполне безобидной.

Вот почему я медленно поднимаюсь из-за дивана, стараясь не делать резких движений и держа руки над головой.