При этих словах Пол так стиснул Урсулу, что ей показалось, он вот-вот раздавит ее, но она не издала ни звука, словно это причинило бы ему еще большую боль. Наконец его объятия разжались, и тогда она сказала:

– Дорогой, Морлэнд и так твой, никто не отрицает этого. Почему ты так боишься за него?

Пол ответил не сразу – он мысленно окинул взором свое любимое поместье: дом с высокими трубами, великолепные сады, голубятни и рыбные садки, оранжереи, леса и поля, на которых паслись стада овец, реки и мельницы, пашни, разделенные на участки арендаторов, чьими жизнями и благосостоянием он управлял с замкового двора. Он любил их – свою землю и своих людей, и он не мог лишиться их. Он был их господином, их хозяином, а вот они любили Джека. Он и сам не понимал, как все это принадлежало Джеку, сыну Ребекки. Пол был для них Полом-французом, чужаком, отверженным, не имеющим права на свои же владения.

– У меня ничего нет, – произнес он наконец.

– У тебя есть я.

Пол посмотрел на женщину, покоящуюся в его руках. Он был смугл от рождения, но кожа казалась еще более темной от многолетнего загара, полученного на пастбищах, и темных волос, покрывающих почти все тело. Да, он был огромным, могучим и смуглым, а она такой маленькой и белой, мягкой и нежной. В его голове пронеслась мысль – насколько они разные, не просто как мужчина и женщина, а как животные разных видов. Здесь, в этой чердачной комнате, когда она лежала, нагая, рядом с ним, он ощущал себя защищенным и любимым, как будто его боли и беды спадали с него вместе с одеждами.

– У тебя есть я, – повторила она.

– Нет, – ответил он глухим от обиды голосом.

– Я тебя люблю. – Их взгляды встретились в надежде найти понимание.

– Я знаю, – наконец вымолвил он, – но это совсем другое.

Когда он вернулся в Морлэнд, семья собралась в зимней гостиной, так как ужин считался более интимной трапезой, чем обед. Это была красивая комната, стены которой украшали панели, на полу лежали циновки, а большой стол, когда не использовался для трапез, был покрыт турецким ковром. В гостиной было тепло даже зимой, так как за одной из стен скрывался дымоход большого камина и в самой комнате находился еще один камин. Над ним висела панель с гербом Морлэндов – бегущий белый заяц на черной полосе и девиз: «Верность». Fidelitas. Войдя в комнату, Пол кисло взглянул на этот герб – вскоре ему предстояло украситься изображением леопарда, опирающегося на разорванную цепь. За это Пол должен благодарить Джека.

Анна, сидевшая за столом у огня, повернулась к нему. Он не видел ее глаз, скрытых тенью, бросаемой высокой прической, но знал, что они горят ненавистью.

– А, ты пришел наконец, – злобно прошипела она, – видно, ты не смог справиться со своим «делом» до ужина.

– Не смог, – резко ответил Пол.

– Что же такое важное могло отвлечь тебя от стола? – настаивала Анна.

– Ты осмеливаешься допрашивать меня? – вскипел Пол. – Замолчи, женщина, и помни о своем месте.

– Мое место... – начала Анна.

– Быть послушной, услужливой и мягкой, – закончил Пол, – а если ты в чем-то сомневаешься, обратись за разъяснениями к своему духовнику.

Анна не собиралась сдаваться, однако Джек послал ей предупреждающий взгляд, и она снова погрузилась в рукоделье. Пол успел поймать этот взгляд – взгляд мужчины, который любил смелых женщин, чья собственная жена сидела рядом и несколько иронично смотрела на него.

– Ну, о чем говорили за ужином, брат? – спросил Пол Джека, его голос тоже переполняла ирония. – Что нового при дворе? Наверно, есть что порассказать?

Джек, чтобы не устраивать новую ссору, сделал вид, что не заметил иронии:

– Говорят, король собирается лично возглавить войска во Франции, так как дела идут не слишком хорошо.

– Не сомневаюсь, кто-то подсказал ему, что это может все изменить, – вмешалась Бел, но Джек быстрым взглядом приказал ей молчать.

– Итак, моя сестра направляется ко двору без короля? И когда же? – поинтересовался Пол.

Ему ответил Эдуард:

– В августе, я поеду с ней, и Джек тоже. Я надеюсь увидеть лорда Сюррея и просить его покровительства для нее. Майка сказал...

– Совершенно не обязательно полагаться на заступничество Майки перед моим лордом, – прервал его Пол, – дом Морлэндов и так всегда был близок дому Норфолков.

Эдуард, поняв, что поступил нетактично, поклонился и произнес:

– Я, разумеется, также рассчитывал на вашу дружбу с моим повелителем, сэр.

Пол, которого трудно было провести такими извинениями, повернулся к Джеку:

– И кто будет править вместо короля, пока тот в отлучке?

– Королева будет регентом, – кратко ответил тот. Пол рассмеялся.

– Королева! Удивительно, когда король рассеет ее чары? Думаю, что скоро. В отсутствие короля, я уверен, у нас в ближайшее время возникнут неприятности с шотландцами.

– Его светлость не может отсутствовать слишком долго, – заметила Мэри, – королева снова беременна.

– Да будет Господь благосклоннее к ней на этот раз, – объявил Пол тоном, не оставляющим сомнений, что он уверен в обратном. – Сколько их было за четыре года? Два мертворожденных и сын, проживший только шесть недель? – Он бросил взгляд на Анну. – Плохо иметь жену, которая не способна исполнить свой долг.

От этого оскорбления краска разлилась по лицу Анны.

– Еще есть время, – вступила она в разговор, – королева молода.

– Не так уж и молода, – зловеще заметил Пол, – наверно, было бы лучше, если бы она умерла при родах, тогда он мог бы взять себе жену более достойную.

– Возможно, это вовсе не ее вина, – опять заступилась Анна, гневно глядя на мужа. Она думала о том, что он только что спал с другой женщиной – весь этот день он провел в ее постели, лишая жену законной доли. – Может быть, это вина Пола, и Господь наказывает его.

Теперь уже всем стало ясно, что Пол и Анна говорят вовсе не о короле и королеве. Джек сказал:

– На этот раз нет причин опасаться худшего – королева выглядела очень хорошо, когда мы с Мэри видели ее.

«Хвастает, – подумал Пол, – неужели он ближе ко двору, чем я?»

– Даже если женщина во время беременности выглядит неплохо, она все равно может умереть при родах. Родильная горячка не разбирает простых и благородных, красивых и дурных, умных и глупых и прочие добродетели и пороки. Ты это знаешь, Джек, отлично знаешь.

– Ты имеешь в виду леди Болейн? – сказал Джек. – Несчастная, она была так молода. – Его доброта нейтрализовала скрытую в словах Пола злобу. Джек боготворил леди Болейн, умершую год назад при родах – всего лишь через неделю после того, как Бел родила их последнюю дочь, Джейн. Джек очень расстроился, особенно когда сэр Томас, оставшийся вдовцом с тремя детьми, внезапно женился на дочери местного фермера, девушке без приданого, образования и титула, – выбор, оскорблявший память Елизаветы Ховард. Но он вовсе не собирался давать Полу оружие против него:

– Ты прав, родильная лихорадка никого не щадит, но король вовсе этого не желает, уверяю тебя, он любит королеву Екатерину столь же сильно, как в день свадьбы, иначе бы он не назначил ее регентом.

– И если бы он не любил ее, не был бы верен ей, – резким тоном добавила Анна.

Пол собирался с силами для ответного удара, когда вмешался Джек:

– Пол, могу я поговорить с тобой наедине? – Пол удивленно взглянул на него. – Прямо сейчас. Это очень важно.

– Хорошо, – согласился наконец Пол, – лучше пойти в комнату управляющего.

– Нет, – сказала Мэри, вставая. – Останьтесь здесь. Мы с Анной все равно собирались уже ложиться, и мне кажется, что Эдуард тоже устал, не так ли, Эдуард? Надо послать за свечами.

Слуга тут же принес канделябры, чтобы сопроводить их до спален, а Джек и Пол остались одни в зимней гостиной, где в камине потрескивали поленья. Пол прислонился к каминной трубе и поигрывал ногой с языками пламени от лежавших на краю углей.

– Ну, к чему вся эта отрепетированная сцена? Джек явно чувствовал себя неловко.

– Даже не знаю, как начать. Пол, где ты был вечером?

Пол приподнял темную бровь, и в его черных глазах блеснул злобный огонек.

– Неужели я должен докладывать тебе? Джек пожал плечами:

– Я и так знаю.

Пол медленно выпрямился, перенеся вес с локтя на ноги, его ноздри раздувались от гнева, а губы побелели.

– Что ты сказал? – угрожающе произнес он. Джек повторил свои слова:

– Я знаю, где ты был. Я следил за тобой. Я проследил тебя до дома в Шамблсе, и несколько вопросов и монет открыли мне имя женщины и то, что ты ее часто посещал за последние пять лет.

– Как ты посмел?! – яростно прошипел Пол. – Как ты посмел следить за мной? Как ты смеешь вмешиваться?

– Как я посмел? – хладнокровие Джека лишь подчеркивало неприкрытую ярость Пола. – Да потому, что твоя жена несчастна, она подозревает тебя – и небезосновательно. Потому, что под ударом репутация семьи. Честь обеих семей – Морлэндов и Баттсов. Бел и Анна вместе росли. Мы все – двоюродные братья и сестры. Наконец, ты поступаешь неправильно, и сам это знаешь. Иначе бы ты не злился так, когда все открылось.

Одним прыжком Пол пересек комнату, схватил Джека за горло и, оторвав от стула, приподнял в воздухе. Его трясло от желания убить Джека, но он знал, что не сможет сделать это.

– Ты выскочка, бастард, как ты смел следить за мной?! Как ты смеешь осуждать меня? Я держу тебя здесь из милости, и вот как ты отплатил мне. Ты не имеешь права на это место, ты сын греха. Твоя мать явилась из блудилища, она наставляла рога моему отцу с его же кузеном. Вот откуда ты явился, и ты еще стремишься захватить мое добро! Ты хочешь узурпировать мою власть, лишить наследства моего сына, отдав его своим детям, внести раздор между мной и женой, настроить против меня слуг. Не думай, что я не замечаю, как ты их подкупаешь, я видел, как ты их приманиваешь. Но ты не добьешься своего, понял?! Ты не получишь Морлэнд. Сначала я прикончу тебя. Я сожгу все дотла, прикончу всех здесь и засолю каждый клочок почвы, прежде чем ты доберешься до поместья.