В их лобби обычно многолюдно — кто-то приезжает с работы, кто-то идет прогуляться или поужинать — но сегодня тут непривычно тихо. Я еду один в лифте, наблюдая за сменяющими друг друга цифрами этажей на экране, погруженный в собственные мысли, и пытаюсь понять, о чем будет этот разговор.

Я все еще не знаю, что собираюсь сказать. Просто хочу ее увидеть. Может, стоит просто извиниться за произошедшее с Эллисон; это было хреново, тем более, я был уверен, Лола каким-нибудь образом об этом узнает. Или, может, сказать ей, раз уж я сейчас снова уравновешен — и плевать, что на самом деле она не это имела в виду — что это было жестоко: так отбросить меня в сторону, будто напрягающую помеху.

Не думаю, что мы готовы сделать шаг назад — туда, где мы были, до того как все пошло наперекосяк. Я просто хочу, чтобы она поговорила со мной. Как бы жутко это ни звучало, было хорошо увидеть ее расстроенной у Фреда, потому что так я смог понять, что ей тоже плохо. Я привык чувствовать себя расслабленно рядом с Лолой, и даже без обсуждения наших чувств знал, какое место занимаю в ее жизни, как она стремилась быть поблизости, услышать мое мнение или даже довольствоваться одним зрительным контактом. Она первая американка, с которой мне было легко. Лола всегда была осмотрительной, прежде чем принять какое-то решение, и ничего не изменилось, когда речь зашла о нас. Поэтому я был ошарашен, когда она под влиянием истерики покончила с нами, едва мы стали парой.

Я знаю, что был не единственным всерьез влюбленным той последней ночью у меня.

И знаю, что мне не показалось, насколько подлинно и значительно это было всю ночь, в кровати и в душе после.

Неслышными шагами я иду по лестничной площадке и останавливаюсь, услышав голос Лолы сквозь стальную раздвижную дверь. Достаю телефон посмотреть время. Не увидев снаружи машину Лондон, я решил, что она на работе, тем более по времени в самый раз. Харлоу предположительно должна быть весь день в Дель Мар, и я могу ошибаться, но в это время у Миа уроки. С кем тогда она разговаривает? С отцом? С Бенни?

Я стою прямо у двери, пытаясь решить, стоит ли постучать и войти, рискуя прервать ее разговор с кем-то, или же уйти, как в этот момент ее голос звучит громче.

— Я знаю, — с очевидной резкостью говорит она. — И мы уже обсуждали это на прошлой неделе. Как и сказала тогда, у меня еще один дедлайн. Мне жаль, что ты чувствуешь, будто это изменит весь твой график. Но если вы с Лэнгдоном будете поднимать эту тему на каждой встрече — кстати, я освободила целую неделю, чтобы присутствовать — то услышите от меня ровно то же самое, что я говорю тебе сейчас.

Я словно прирос к месту. Никогда не слышал, чтобы так Лола разговаривала… с кем-либо. Логика подсказывает мне развернуться и уйти, позвонив ей позже, и что никому не нравится, когда его подслушивают. Но еще больше я заинтригован, мне не терпится узнать, с кем она так разговаривает, и я восхищен этой ее гранью.

По ту сторону двери слышен ритмичный звук ее шагов — она вышагивает взад-вперед по деревянному кухонному полу. Я собрался было уходить, как меня снова останавливает ее голос.

— Нет, я полностью понимаю, о чем ты. Но вот что я тебе скажу: Рэйзор не станет такое делать. Я понимаю твои чувства и убежденность, но все это прямо противоположно тому, что будет делать главный герой.

Мои глаза округляются, а желудок сжимается. Она разговаривает с Остином. Ну ни фига себе.

Где-то с минуту ее молчание перемежается возгласами типа «Ага», «Да», «Понимаю», а я задерживаю дыхание, гадая, будет ли она настаивать на своем или же позволит ему завладеть разговором и поддастся на его манипуляции. Мое сердце начало биться так сильно, что я тут же забеспокоился, не услышит ли она его через дверь.

До этого момента я и не понимал, насколько сильно мне нужно было убедиться, что она снова управляет своей карьерой. Иначе это съело бы ее заживо. И изменило бы ее.

— Послушай, — говорит она, и по ее голосу я слышу, как она берет себя в руки. — Я думаю, что действительно согласилась на огромное количество изменений, о которых вы просили, и уже говорила тебе, что понимаю, куда ты клонишь, правда. Ты делаешь фильмы. Я — нет. Но что я умею — так это писать истории, создавать персонажей и придумывать миры. И эти два персонажа в этом мире не могут быть влюбленными друг в друга. Тут нет никакой романтической составляющей, какую нужно обыграть, никакого сексуального напряжения. Изменим это — и мотивы Рэйзора вместе со всеми его действиями окажутся под вопросом. Причина всех его поступков — потому что он видит, кем она может стать, а не потому что в нее влюблен.

Положив руку на дверной косяк, я чувствую, как в груди ослабляются все узлы. И несмотря на все произошедшее между нами за последние дни, я улыбаюсь, ведь Лола сейчас сражается за то, что любит. Она может сама о себе позаботиться. Если Лола может справиться с продюсерами крупной киностудии, она сможет штурмом взять путь ко мне.

В голове крутятся слова Финна, и несмотря на их справедливость, я лучше знаю Лолу. Она может быть неопытной, когда речь заходит об отношениях, но если чего-то хочет, она знает, как это заполучить. Ее не нужно спасать. Если я сейчас войду туда и попытаюсь ей помочь наладить наши отношения, то так всегда и буду гадать: вернулась ли она ко мне по собственной инициативе?

Я должен поверить, что она станет бороться за нас, и что я не ошибся в ней. Поверить, что пусть я и хочу быть всегда с ней, она во мне не будет настолько нуждаться.

Отойдя от двери, я направляюсь к лифту, слыша, как с каждым шагом ее голос становится все тише.

Глава 16

Лола


Я так давно не ночевала в своей детской постели, что, проснувшись, мне понадобилось какое-то время сообразить, где я нахожусь.