Солнечные лучи пересекают мою кухню с утра, бьют прямо в лобовое стекло, когда я веду машину, в витрины моего магазина, окутывая все вокруг меня и засвечивая цвета. Я ничего не хочу делать, кроме как быть с Лолой в своей постели.

Выходные тянутся не спеша; в Анахейме проходит WonderCon[51], поэтому город замер. Я благодарен этому: обычно мои чувства не сказывались на работе магазина, но этот этап наших с ней отношений — когда от голода и одержимости кожу охватывает ноющий зуд в желании прикасаться, трахать, кончать — восхитительно отвлекает. Я не могу отказать себе в этих мечтах наяву — прячусь у себя в кабинете, чтобы избежать встреч с Джо и, уставившись в стену, вспоминаю, как мы проснулись, как целовал теплую кожу груди Лолы, как пошел за ней в душ.

Я старался быть нежным и не торопиться. Но меня невероятно трясло, и я чуть не спятил, когда понял, что именно она хотела позволить мне сделать. Она кончила мне на пальцы, заверила, что ей было хорошо, но я не думаю, что она понимает, как сильно для меня все меняет произошедшее.

Наши отношения ощущаются устоявшимися, будто прошли годы, а не несколько дней. Вот оно: она и есть моя жизнь, мое сердце уже это решило.

Я набираю ей, чтобы убедиться, что ей лучше, что она дома и работает, но попадаю на голосовую почту. Знаю, из-за работы она подавлена, а встречи в Л-А прошли просто ужасно. Не удивительно, что она захотела уйти в себя и сосредоточиться.

Но затем начинает расти беспокойство, потому что Лола весь день не берет трубку и не пишет. Вечер субботы прошел в тишине за просмотров малобюджетных фильмов без звука и в попытке перечитать стопку отзывов на комиксы.

Попытка же ощущать себя как ни в чем не бывало — что нам не обязательно видеться каждый вечер, что это нормально, если она не отвечает взаимностью на мою любовь к ней — полностью провалилась.

Проснувшись в воскресенье, я так и не обнаружил от нее сообщения и, почувствовав легкую тошноту, не стал завтракать.

Загружаю себя бесполезной работой целых четыре часа — пакую излишек товара, мою стойку, навожу кругом порядок — после чего решаю сделать перерыв, иду в кабинет и звоню Финну.

— Хочу тебя кое о чем попросить, — говорю я. — Побудь моим барометром на степень адекватности реакции.

— Ого, — отвечает он. — Дай-ка мне тогда… ага, вот. Я засек начало разговора.

В обычной ситуации я бы посмеялся, но сейчас для такого слишком напряжен.

— В последний раз я виделся с Лолой утром в субботу, а перед этим не видел ее неделю. Она осталась у меня в пятницу. Но сейчас уже вечер воскресенья, и я с ней так еще и не разговаривал. Я звонил и писал, ответа ноль, — я кручу по столу ручку. — Это странно ведь, да?

— Это еще как странно, — я слышу, как он прикрывает рукой телефон и что-то кому-то бормочет. — Ага, в общем, Харлоу сказала, Лола дома и работает все эти выходные, — Харлоу ему что-то еще говорит, но мне не понятно, и Финн повторяет для меня: — Что самое главное, на звонки Харлоу она тоже не отвечает.

Я благодарю его и отключаюсь, чувствуя нечто среднее между смущением и болью. Я понимаю ее желание исчезнуть в своей норе, чтобы поработать — черт, да даже всю ее прошлую неделю в Л-А — но это, мягко говоря, пиздец, что она даже не озадачилась ответить на мои смс, и если дедлайнов и впредь будет достаточно, нам нужно найти компромисс, или, по крайней мере, ей стоит предупреждать меня заранее. А субботним утром она рвалась домой поработать, но при этом, была вялой и расслабленной от удовлетворения, с головокружительной улыбкой на лице.

Вместо того чтобы поехать на лифте, я взлетаю по ступенькам в лофт, стараясь бегом хотя бы частично уменьшить стресс. Иду по длинному узкому коридору к ее двери и останавливаюсь перевести дух.

Ничего не случилось. Все в порядке.

Но все дело в том, что это фигня. Я знаю Лолу. Знаю каждое из выражений ее лица. У меня чертов расширенный диапазон считывания реакций этой женщины, ее страхов, ее молчаливой паники. Даже если у меня все в порядке, с ней что-то происходит.

Через несколько мгновений на мой стук открывает Лондон с лакричной палочкой Red Vine во рту и геймпадом в руке.

— Titanfall [52], — объясняет она, кивает мне в знак приветствия и возвращается на диван. — Сыграешь? Лола залегла на дно.

Покачав головой, я выдаю слабую улыбку.

— Просто зашел с ней поздороваться. Она у себя?

Лондон рассеянно кивает.

— Не выходила весь день, только раз взяла кофе и хлопья.

Я иду по коридору, надеясь, что звук моих шагов по деревянному полу предупредит ее о моем приходе. Тихо стучу в дверь, поворачиваю ручку и вхожу в комнату.

Я был у нее в комнате несколько раз, и сейчас все там выглядит, как я и запомнил: упорядоченный хаос. На полу чисто, кровать аккуратно заправлена, но на всех остальных поверхностях беспорядок. В углу стоит огромный стол, на нем компьютер и графический планшет. Все остальное пространство занято карандашами, баночками с красками и стопками эскизов. Сверху повсюду разбросаны клочки бумаги, салфеток и даже обертки от жвачки, на которых набросаны какие-то заметки. Стены, как обоями, увешены панно и рисунками — некоторые из них выполнены углем, а некоторые в цвете, и смотрятся настолько живо, будто изображение на них настоящее. Пучки света пересекают потолок, я представляю, как тут, должно быть, тихо и спокойно ночами. И насколько очевидно для нее комната ощущается уютной пещерой. Комод у окна и оба ночных столика по обе стороны кровати уставлены фотографиями.

Я еще раз оглядываю все вокруг и понимаю, что нахожусь сейчас практически внутри головы Лолы. Островки логики, окруженные нескончаемым мощным потоком идей.

— Тут немного захламлено, — бормочет она вместо приветствия и закрывает за мной дверь.

— Ничего, — отвечаю я. «Я люблю тебя» — вот что хочу ей сказать, но сколько еще раз я должен это произносить, не получая от нее в ответ того же? Вместо этого я наклоняюсь к ее губам, умирая от желания снова почувствовать ее поцелуй.

Но Лола отодвигается сразу после еле ощутимого касания, снимает свои очки и смотрит на меня. Она растрепанная, явно перенапряженная, и сейчас я замечаю четыре пустые кофейные чашки на полу возле стула и ее безумный взгляд.

— От тебя никаких новостей, — говорю я. — И я волновался.

Она кивает и трет глаза.

— Я пыталась наверстать упущенное. Начала паниковать… так что, — глядя на меня продолжает она. — Думаю, это все потому, что я никогда так сильно не запаздывала с проектами.

Я глажу ее по руке.

— Все в порядке, лапочка. Просто дай себе время все решить.

Она морщится и поворачивается лицом к столу.

— Ну, сейчас все совсем не в порядке. Я даже не располагаю роскошью что-то обдумывать. Просто стою посреди обвала всех крайних сроков.

— Если тебе нужен перерыв, ты можешь поработать у меня, — говорю я, оглядывая ее комнату и размышляя, что, возможно, более организованное пространство ей поможет. — Я приготовлю ужин, а ты можешь сидеть за столом и работать.

Лола качает головой.

— Мне не перенести все вещи отсюда. И необходимо просто прорваться и все.

Кивнув, я разворачиваюсь и сажусь на ее кровать.

— Скажи, чем мне помочь.

Лола замолкает, уставившись на незаконченный рисунок на экране компьютера. Кажется, она даже не моргает.

— Лола, как я могу тебе помочь?

Закрыв глаза, она резко вздыхает, будто только сейчас вспомнив, что я здесь.

— Раньше мне было проще, — тихо говорит она. — Я могла отвлечься от всего и не переживать, не упустила ли я что.

Я подаюсь вперед, поставив локти на колени.

— Упустила? Ты о чем?

Вялым жестом она показывает в сторону компьютера.

— Я работаю на этим уже несколько часов и не подобралась даже к середине. Нужно сделать еще двадцать шесть страниц, и пока что получается одно дерьмо, — она поворачивается и смотрит на меня через плечо. — Раньше я могла просто погрузиться в работу. Теперь же я знаю, что ты дома, ты в магазине, ты в кровати. И это все, о чем я в состоянии думать.

Улыбнувшись, я встаю и, подойдя к ней, целую в шею сзади. Она напрягается, потом обмякает, и я мягко провожу губами от шеи до уха.

— Сейчас я здесь. И мы научимся, как все сбалансировать. Мне тоже трудно работать.

— Я просто хочу нажать на паузу, — продолжает она, будто не слыша меня.

— На паузу?

Кивнув, она встает из-за стола и вынуждает меня отступить на шаг.

— Просто… чтобы все доделать. Знаю, мы планируем быть вместе. И я хочу это, правда. Просто я…

Я чувствую резко накатившую тошноту и холод.

— Лола, но ведь происходящее между нами не всегда будет ощущаться настолько всепоглощающе.

Она качает головой.

— Думаю… для меня будет. Но я не могу себе позволить все провалить, Оливер. Это слишком важно для меня. Прекрасно понимаю, так будет не каждый день, но просто умру, если все испорчу.

— Знаю, любимая, я… — я останавливаюсь на полуслове, а сердце замирает от смущения, когда понимаю: она говорит не про нас. Лола снова показывает в сторону экрана.

— Я работаю над воплощением этой мечты с пятнадцати лет, — шепотом говорит она. — И почти не знаю, на что похожа моя жизнь без нее. Но вчера утром я просто легла спать, потому что не спала всю ночь. Я терпеть не могу работать с Остином и Лэнгдоном. И сама себя ненавижу, что запорола дедлайн. Но это именно то, что я хочу делать. И у меня сейчас есть возможность это делать, но я позволяю всему разрушиться.

У меня в груди растет предчувствие беды.

— Нам не обязательно каждую ночь проводить вместе. И я не жду, что ты сбавишь темпы работы ради нас. Я пришел сюда только потому, что после того, как именно мы расстались в субботу, мне странно ничего от тебя не слышать. Я беспокоился.