Сжимая одной рукой руль, он мысленно повторял: «Потерпи, мое солнышко, я уже еду. Скоро все будет хорошо, совсем немного осталось — ты потерпи!»


Очевидно, когда-то это была деревенька, но по мере роста мегаполиса она стала пригородом Рима: одноэтажные беленые домики под черепичными крышами, большие участки, усаженные плодовыми деревьями — кое-где среди листвы светлели не успевшие еще облететь цветы.

— Сюда, — махнул влево Тони.

Такой же домик, как остальные — может, чуть более обветшалый, чем его «соседи». А может, хозяева просто махнули на него рукой, давно не подновляли побелку и не чинили забор.

В рассветных сумерках было видно, что в этом доме — единственном из всех — горит свет. Не спят, ждут…

— Нужно выйти, открыть ворота, — несмело сказал Тони.

Рэй стиснул зубы и, резко повернув руль, давнул на газ — обломки ворот разлетелись в стороны. Затормозил он у самого крыльца.

— Сколько человек в доме?

— Двое. Сантуцца и ее брат.

Еще один мужчина? Плохо, с двумя ему в случае чего не справиться. Может, вызвать полицию? Да, и объяснять им, не зная итальянского, где он и что происходит?

Рамсфорду позвонить? Нет, сейчас нельзя ни на секунду отвлекаться, чтобы Тони и те, кто в доме, не успели собраться с мыслями. А полиция… что ж, если ее вызовут соседи, то и пускай.

— Можешь отстегнуть ремень, — бросил Рэй, вылезая из машины. Обошел ее и открыл пассажирскую дверь. — Выходи!

Одной рукой подхватил Тони под мышку, другой — упер пистолет ему в висок.

— Ну?!

Шофер неловко завозился, вылезая. Задев раненую ногу, тихо взвыл, но Рэй, не обращая внимания, тянул его наружу. Поставил на ноги и, обнимая за талию, полуповел-полупотащил к крыльцу. Навалившись на него, шофер постанывал и всхлипывал; в какой-то момент взмолился:

— Убери!

— Что?

— Пистолет убери… он может случайно выстрелить! — дуло «Беретты» упиралось ему в бок.

— Иди! — подтолкнул его Рэй. Он еще в машине поставил пистолет на предохранитель (перевести его снова в боевое положение — меньше секунды, одно движение пальца), но знать об этом Тони было ни к чему.

Помог подняться на крыльцо.

— Сгучи… звони, что там, не знаю, положено!

Шофер испуганно покосился на пистолет, который снова перекочевал к его голове, и послушно забарабанил кулаком в дверь. Остановился, прислушался и крикнул:

— Это я, я!

Замок щелкнул, и дверь распахнулась. На пороге стояла девушка.

Она была красива той быстро отцветающей смуглой красотой, которая часто встречается у мексиканок. Все в ней было немножко «слишком» — слишком яркий и пухлый рот, слишком густые темные брови, слишком длинные черные ресницы, слишком пышные волосы. И глаза — темные, блестящие.

Одежда была под стать внешности: узкие джинсы до середины икры и яркая короткая вязаная кофточка, оставлявшая неприкрытой полоску смуглого живота.

Судя по всему, она с одного взгляда оценила ситуацию: еле стоявшего на ногах испуганного Тони, пистолет у его виска, разъяренное, перекошенное лицо Рэя. Сделала движение, словно собираясь захлопнуть перед ними дверь, но Рэй уже толкнул Тони вперед, и тот, болезненно вскрикнув и чуть не сбив ее с ног, влетел в прихожую.

— Вперед! Вперед, вперед! — рявкнул Рэй. Пихнул девушку в плечо. — Ты тоже — иди!

Пинками погнал их перед собой по полутемному коридору, увидел сбоку свет, открытую дверь — и свернул туда.

Это оказалась гостиная: стол, покрытый белой скатертью, потертые кресла в желтой обивке, у стены — такой же желтый диван, вдоль другой стены — сервант с застекленными дверцами и смутно просвечивающими сквозь них фарфоровыми безделушками.

Боком к окну, опершись локтями на тумбочку, сидел невысокий смуглый парень лет двадцати в майке и трикотажных штанах — наверное, тот самый брат, о котором говорил Тони. При виде Рэя он испуганно вытянул шею, но вскочить не попытался, лишь рот приоткрылся буквой «о».

Едва войдя в комнату, Тони рухнул в ближайшее кресло, вытянув перед собой раненую ногу. Сантуцца осталась стоять, опираясь бедром о стол.

— Где Мэрион? — спросил Рэй.

Вместо ответа итальянка разразилась гневной визгливой тирадой, обращенной, как ни странно, к Тони. Тот пытался оборонительным тоном что-то отвечать; махнул рукой вниз, показывая на окровавленную брючину и кое-как обмотанный вокруг ноги носовой платок, тоже с пятнами крови.

Несколько секунд оторопело подождав, Рэй перебил их:

— Хватит? Замолчите! Где Мэрион?!

Не обращая на него внимания, Сантуцца подскочила к Тони:

— Porco bastardo[13]! — Звонкая пощечина заставила шофера отшатнуться, прижимая руку к лицу.

— Хватит, — что есть силы рявкнул Рэй; переведя пистолет в боевой положение, повел дулом, выбирая цель, и нажал на спуск. Ваза с сухими цветами, стоявшая на серванте, разлетелась вдребезги.

Это наконец заставило Сантуццу замолчать.

— Я сказал, хватит! — Схватив за плечо, Рэй оттолкнул ее обратно к столу. — Хватит. Все. Говорите по-английски. Где Мэрион?!

— Там. — Тони махнул рукой куда-то вправо. — На кухне дверь в подвал. Она внизу.

Короткий импульс — скорее туда! — но в следующий миг Рэй взял себя в руки.

«Подожди, солнышко! Еще немного подожди, несколько минут. Я уже скоро приду!»

— Она, — указал дулом «Беретты» на Сантуццу, — говорит по-английски?

— Да, — кивнул шофер. Итальянка при этом издала нечто вроде презрительного «Ха!»

— Пусть он, — Рэй махнул пистолетом на брата Сантуццы, который так и сидел у окна, сдвинув брови и тревожно поглядывая то на него, то на сестру, — ляжет на пол. А ты свяжешь ему ноги. И ему тоже, — кивнул на Тони. — А сама пойдешь со мной, покажешь, где Мэрион.

— И не подумаю! — девушка вскинула голову, глаза гневно сверкнули.

— Тогда я прострелю твоему брату ноги, — медленно и внушительно сказал Рэй. — И Тони тоже, вторую, так что они оба шагу ступить не смогут. Ты этого хочешь? У меня патронов много!

Он вовсе не был уверен, что сможет снова выстрелить в человека — по крайней мере, пока тот сидит и не пытается напасть — но больше пригрозить было нечем.

Неожиданно помог Тони, сказав дрожащим голосом:

— Санта, он… он действительно выстрелит. Пожалуйста! Он уже стрелял в меня — ты же видишь… пожалуйста, сделай то, что он говорит!

— А чем я, интересно, тебя свяжу?! У меня что, веревочный магазин?! — презрительно бросила Сантуцца.

— Вынь ремень из его пояса, — сказал Рэй. — И… вот, — левой рукой развязал галстук. — А он, — кивнул на молодого итальянца, — пусть штаны снимет, ими тоже связать можно.

Парень тупо таращился на него темными глазами, очень похожими на глаза сестры.

— Он не понимает по-английски, — сказал Тони. — Можно, я ему объясню? — Удостоился еще одного презрительного взгляда Сантуццы и заговорил по-итальянски, одновременно развязывая галстук.

Парень, слава богу, артачиться не стал — снял штаны, оставшись в трусах, и покорно лег на ковер. Тони, постанывая, растянулся рядом.

Связывала их Сантуцца не торопясь, двигаясь будто королева и брезгливо надув губы. Рэю хотелось пнуть ее в зад, чтобы шевелилась быстрее. Наконец выпрямилась. Рэй подошел, проверил — Тони был связан крепко, брат же девушки… да, галстук на его запястьях еле держался.

— Свяжи ему руки заново. И не валяй дурака! Быстрее, — повел пистолетом на парня.

Не сказав ни слова, Сантуцца нагнулась и принялась перевязывать галстук потуже. Несмотря на это внешнее послушание, Рэя не оставляло ощущение, что она замыслила какую-то гадость.

Закончила; он подошел, проверил — на сей раз все вроде бы было в порядке.

— Пошли, — схватил ее за локоть и подтолкнул перед собой. — Показывай, куда.


Кухня оказалась в конце коридора — большая, светлая, с цветочными горшками на подоконниках и обеденным столом у стены. Войдя туда, Сантуцца свернула направо. Передернула плечами, освобождаясь от державшей ее за локоть руки Рэя — он отпустил, бежать ей было особо некуда — и открыла неприметную белую дверь, похожую на вход в кладовку. За ней оказалась узкая лестница с каменными ступеньками.

Щелкнула выключателем — внизу загорелся свет.

— Пожалуйста!

— Иди ты первая! — сказал Рэй.

Она пожала плечами и, покачивая бедрами, начала спускаться. Он двинулся следом.

На середине лестницы Сантуцца пошла быстрее; добравшись до низа, свернула в сторону и исчезла из поля зрения. Прыжком преодолев последние несколько ступенек, Рэй окинул взглядом подвал: где же Ри?

Спасло его то, что занесенная над его головой доска чиркнула по потолку — лишь поэтому он успел отшатнуться, и она не расколола ему с размаху череп, а только выбила из руки пистолет и разодрала зазубренным краем щеку. Сантуцца, яростно оскалившись, снова вскинула деревяшку.

Увильнув от доски, Рэй налетел на нее и, схватив за плечи, с размаха впечатал в стену; доска с шумом выпала из рук.

— Где она?! Где, говори! Где Мэрион?!

Вместо ответа она попыталась лягнуть его.

Он зло пнул ее в колено; тряхнул, стукнув спиной об стену.

— Где она?!!!

— Там, — наконец кивнула Сантуцца на стоявший у стены старый шкаф с застекленными дверцами. — За шкафом дверь.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Что теперь делать?! — подумал Рэй. Оставлять эту фурию за спиной было нельзя, это ясно. Пойти наверх, найти веревку, связать? Время, время!

Резким рывком он оторвал девушку от стены и секунду промедлил, не решаясь ударить. И природный инстинкт, и воспитание мужчины-южанина — все восставало против этого…