Бонус. Первая встреча Максима и Артемиды.

Максим.

Музыка вибрировала в воздухе, играла своим приторным вкусом на языке, ударяла басами по ушам, звенела в легких. Кальянный дым клубился, сиял цветами в лучах прожекторов, проникал едким запахом в легкие. И словно громкой музыки недостаточно в нее диссонансом вливались голоса, мужские и женские. Пьяные и веселые. Наблюдал за посетителями со стороны, откинувшись на спинку углового дивана. Этот столик всегда бронировался для меня. Столько знакомых незнакомцев. Все они пришли сюда с той же целью, что и я. Они пришли, чтобы вновь увидеть ее. Богиню. Увидеть, может даже прикоснуться. Я не любил стриптиз-клубы. Не любил этот шум, не любил наблюдать за трясущими своими прелестями бабами, подставляющими свои блестящие трусики для купюр и мужских рук. По мне, баба должна дрыгаться на единственном шесте, и этот шест находится у меня между ног. Не считал стриптиз за танец, пока не увидел ее. Богиня доказала мне, насколько я не прав.

Помню, была пятница, Хеллоуин, мы отмечали день рождения Дэна. И он пожелал отметить свою днюху в лучшем стриптиз-клубе города «Зажигалке». Не скажу, что выбор привел меня в восторг, но на тот момент мне было все равно, где. Лишь бы напиться, ведь тогда я только узнал об интрижке отца со своей секретаршей. Отец имел на стороне другую бабу, изменял матери и мне это чертовски не нравилось, меня это выбешивало. Наши отношения до сих пор не наладились с тех пор, хотя прошло уже четыре месяца. Но сейчас не о нем. Я напивался в «Зажигалке», наблюдал за мелькающими голыми бабами у шеста. И вроде даже со смехом обсуждал каждую. Потом на сцену вышла она. На ней оказалось больше одежды, чем на предшественницах. Просто костюм, обтягивающий стройное тело. Черный, в волосах корона, руки украшали широкие браслеты, а лицо скрывала золотая маска. Стоило ей начать двигаться, как зал затих. Каждое движение, каждый ее жест мы ловили с открытыми ртами, попеременно поправляя штаны, в которых болезненно дергались наши дружки. Само собой, я рванул в числе первых за приватом в ее исполнении, но меня ждало разочарование. Богиня уже покинула клуб. С тех пор я прихожу на каждое ее выступление, коих становится все меньше.

— Знаю, чего, а точнее кого вы все ждете. — На сцену вышел ведущий. Парень широко улыбался, но каждый в зале его ненавидел, ведь он оттягивал момент выхода Богини.

— Слиняй со сцены! — Кто-то озвучил мои мысли. Какой молодец.

— Богиня! — ведущий свернул свою речь и убежал со сцены. И правильно, мы итак не видели ее неделю. Невольно подался вперед, когда она появилась. В горле пересохло, и я залпом осушил свой джин с тоником, который почти моментально ударил в голову. В паху болезненно заныло, пришлось поправить джинсы, чтобы не раздавить дружка. Он тоже хотел глянуть на Богиню. Сегодня она предстала в обтягивающем все тело комбинезоне золотого цвета. Черная с белыми мазками маска привычно скрывала лицо, длинный хвост волос стекал жидким серебром по ее плечам. Заиграла мелодия. Необычная, как и сама Богиня. Скрипка, приправленная современными битами и барабанными переборами. Шум больше не давил, ведь все затихли при ее появлении. Богиня никогда не раздевалась. Богиня лишь танцевала. Но как она танцевала! Каждый взмах руки, движение бедер, жест либо простой шаг — гармоничные, тягучие, соблазняющие. Казалось, она манит именно тебя, скользит взглядом из-под маски по твоему лицу, пока медленно изгибается в спине. И это только начало. Она медленно двигалась к пилону, изгибаясь в невероятно соблазнительных движениях, тягучих, медленных. Переходящих в резкие рывки, когда в музыку врывались звуки барабана. Ее тонкая ладонь сомкнулась на шесте. Уверен, каждый представлял вместо шеста кое-что другое. Богиня оставалась Богиней. Она никогда не оглаживала себя в пошлых жестах, никогда не изображала, что лижет шест, никогда не снимала ни единой детали своего костюма. Нет, она выше этого. Может, поэтому все ее хотели. Я хотел ее. В музыку влился вокал, мелодия ускорилась, и танец ускорился. Она порхала по сцене, извиваясь в нереальных движениях, и мы внимали ей, пытались постичь смысл ее танца. Иногда, как сегодня, Богиня удостаивала нас возможности лицезреть ее губы. Полумаска открывала нижнюю часть лица. И я глядел, как подрагивают кончики ее аппетитных губ, выкрашенных в черный цвет, словно она сдерживает улыбку. Самые желанные губы в мире. Я ненавидел их.

Я ненавидел все в ней. Ее невероятно притягательную фигуру, ее гладкие, как шелк волосы, ее прекрасные губы и ее соблазняющий танец. Ненавидел, потому что она стала моим наваждением. Я не любил стриптиз-клубы, но приходил в «Зажигалку» всегда, когда обещали ее выступление. Приходил, чтобы просто взглянуть на нее, и, как верный пес, радовался, когда мне казалось, она взглянула на меня во время танца. Богиня недоступна для всех. Она приходила на один танец, и исчезала сразу после него. Богиня не танцевала приваты, Богиня ни с кем не знакомилась. Никто не знал, как она выглядит. Сколько бы денег я не предлагал, всегда слышал отказы. Даже пытался подкупить хозяина клуба, чтобы он дал мне адрес Богини. Тщетно. Мне нужна всего одна ночь, всего один трах, чтобы избавиться от этой зависимости. Готов был заплатить ей столько, что не придется танцевать в клубе год, но вновь и вновь натыкался на отказы. Как меня это бесило.

— Дэн, Ловкий, придержите охрану. Я ее поцелую. — Медленно поднялся с дивана. Сегодня я дотянусь до губ Богини, вкушу их вкус. Может и этого окажется достаточно, чтобы понять, что передо мной очередная шлюха.

* * *

Артемида.

Зал полон. Мужчины ерзали на кожаных креслах, поглядывали на сцену, выискивая меня взглядом. Все они пришли ради меня. И всех я ненавидела. Каждого из них, и никого в частности, потому что понимала, что ненавидеть стоит себя.

Все началось с одного единственного танца. Был Хеллоуин. Я оделась в классный комбез, который сама себе сшила. Хотела быть женщиной-кошкой, но потеряла ушки уже вначале вечера. Володя где-то раздобыл мне корону, так и щеголяла. Как я попала в стриптиз-клуб на Хеллоуин? Брат моего друга Володи, заведовал клубом, позволил и нам войти, даже не смотря на то, что несколько человек, в том числе я, несовершеннолетние. Как-то разболтались с Володей и его братом Михаилом. В итоге в ходе спора я заявила, что станцую танец лучше любой из танцовщиц. Володя в шутку называл меня Богиней, так и состоялся мой дебют. Через неделю Михаил сам позвонил и попросил вновь станцевать, слишком многие спрашивали обо мне.

Дура, тогда мне казалось крутым танцевать в стриптиз-клубе, ловить восхищенные взгляды и исчезать после выступления. Только потом я поняла, что нет никакого восхищения, есть только похоть. Меня банально желали трахнуть. Михаил озвучивал суммы, которые предлагали за мой приватный танец, в шутку, он итак рисковал, позволяя мне танцевать. Богиней была оформлена его сестра. Золотова Артемида Игоревна не мелькала ни в одном из документов. Но от сумм, которые озвучивал мне Михаил за приваты у меня кружилась голова. Такие деньги не платят танцовщицам, их не платят шлюхам. На эти деньги покупают машины, черт возьми. Все эти люди считали себя хозяевами жизни, они могли сбросить эти деньги на один танец с возможностью интима. Им эти суммы казались незначительными. За это я их тоже ненавидела. Потому что в отличии от них мы в нашей маленькой семье привыкли считать копейки.

Так и повелось, что я выступала раз или два в неделю, получала свои деньги и уходила. Почему я не бросила, раз ненавижу свою работу? Все просто, мне нужны деньги. Как и многим. Найти работу, на которой буду получать по пять штук за один танец не получалось. Такие деньги мне платили только в «Зажигалке». Этих денег хватало на еду, репетиторов и покупку тканей, чтобы я вновь могла шить. Ведь шитье стало моей страстью. Все сценические костюмы я шила сама.

Объявили мой номер. Вновь оглядела зал, почти все завсегдатаи и мои «поклонники». Глубоко вздохнула, сосредотачиваясь на музыке. Вперед, Артемида. Тебе нужен тот шелк, чтобы сделать сестре Диане подарок на Новый год. Танцевала, а в мыслях представляла, как приду за своим заказом отреза шелковой ткани. Голубой прекрасно оттенит ее кожу. У Дианы мало красивых вещей. Весь ее гардероб — костюмы и блузки. И я хотела, чтобы у нее появлялось больше красивых вещей. Но больше хотела, чтобы она оценила мои усилия, чтобы сказала, что я не никчемная, что тоже на что-то способна. Нет, Диана никогда не говорила, что я никчемная. Зачем? Я итак все понимаю.

Развернулась, взмахнув руками и изогнувшись в спине, рухнула на пол перед подступившими к сцене мужчинами. Музыка затихла. Вот деньги и отработаны. Шелк мой. Тут в рядах посетителей произошла какая-то заминка. Несколько парней навалились на охрану. Те быстро среагировали, но на сцену передо мной уже успел выскочить парень. Высокий, но мне могло и казаться, ведь он возвышался надо мной, сидящей на коленях. Волосы в беспорядке. На нем белая футболка и джинсы. Парень упал передо мной на колени, мигом сорвав с меня маску. Изумленно взирала в дерзкие глаза незнакомца. Красивый, с торжествующей улыбкой на губах. Он тоже оглядывал меня, пытливо изучая каждую черту, каждую деталь, словно пытаясь запомнить, запечатлеть в памяти. Затишье продлилось не больше тридцати секунд. Он вдруг притянул меня ближе и впился в мой рот поцелуем. Требовательным, алчным, жестким. Меня никогда так не целовали. Правда, не скажу, что в моей жизни происходило много поцелуев. Язык незнакомца проник в мои рот, руки сжали так, что затрещали ребра. Пребывала в такой растерянности, что просто замерла, позволяя ему целовать меня, по-хозяйски оглаживать мое тело, пока его не оттащила охрана. Несколько секунд я взирала, как сопротивляющегося парня уволакивают со сцены, прижав ладонь ко все еще горящим губам, сохранившим вкус леденцов и джина. Потом вскочила на ноги и рванула прочь, пряча лицо от внимательных взглядов других посетителей.