Шейла Нортон - Тело и душа

Однажды в моей жизни чисто случайно произошли два очень странных события: первое — Пи-Джей сравнил меня со старым креслом, второе — я пошла на лекцию, посвященную секретам красоты души и тела. Что касается случайных совпадений, сколько бы я ни пыталась их анализировать, повторяя, что они не имеют никакого значения, все же их было предостаточно.

Если честно, мне совершенно не хотелось идти на этот семинар, я не ощущала уверенности в себе и пошла туда только потому, что Сара меня долго и занудно уговаривала. Хотя, по ее мнению, это было не занудством, а, наоборот, заботой о близких. Она помогает, таким образом, людям. Конечно, я признательна ей за участие, но мне приходится делать то, чего совершенно не хочется. Лекция «Секреты красоты души и тела» — идеальное доказательство моих слов. Какой нормальный человек может предположить, что мы — работающие в клинике каждый день с больными, травмированными ил

психически не уравновешенными людьми — захотим провести хотя бы полчаса на семинаре с подобным названием? Вот темы «Игры и забавы» или «Тишина и спокойствие» могли бы заинтересовать большее количество наших сотрудников. Если бы меня назначили ответственной за проведение подобных мероприятий — слава Богу, этого не случилось, — я придумала бы название поинтереснее, например, «Секс для тех, кто любит погорячее», пришла бы масса народу, а брошюры про красоту души и тела раздала в начале лекции, после того, как закроют двери.

— «Красота души и тела — ключ к здоровому образу жизни», — увлеченно прочитала мне Сара несколько дней назад. — Вот что тебе нужно, Рози!

— Что? — переспросила я. — Куда я должна пойти?

— На семинар, организованный Отделом здравоохранения. В пятницу, после обеда. Тебе обязательно надо пойти туда!

Меня не обидели слова Сары. Последние несколько недель или, может, даже месяцев я только и делала, что жаловалась на свою жизнь, поэтому не стоит винить ее за излишнюю заботу. Мне необходимо как-то отвлечься, сходить куда-нибудь, пусть даже на семинар в обеденный перерыв.

—Я не пойду. Мне это не поможет. Я в порядке, спасибо.

— Неправда.

И она взглянула так, как смотрят на людей, у которых все не так хорошо, как они утверждают. Ее полные сочувствия глаза не оставили меня равнодушной, я была глубоко тронута таким искренним беспокойством.

— Ты все время повторяешь, что у тебя неудачно сложилась жизнь, — мягко сказала Сара.

«Ну, прямо мать Тереза, честное слово!»

— Ты права, но это действительно так. И за полчаса мне не скажут ничего нового. Я все сама про себя знаю.

— Но здесь сказано… — Сара прильнула к монитору, пробегая глазами электронное сообщение, как, будто это не реклама семинара, а — ни больше, ни меньше — послание свыше. — Здесь говорится: «Измени свою жизнь. Выбери здоровый образ жизни».

— Как это — изменить свою жизнь? Я не могу поменять свой образ жизни!

— Ты даже не пыталась, Рози! — Она посмотрела на меня укоризненно, как, будто я ее чем-то обидела. — Ты же не пробовала, ведь так, если начистоту?

— Я пыталась. Правда, черт побери! Я сидела на фруктовой диете, не ела шоколад, чипсы, ходила пешком. Оставь меня в покое!

— Хорошо, только я не думаю, что от получасовой лекции тебе станет еще хуже, — ответила Сара и ушла, при этом вздохнув так, что если бы я была ранимым человеком, то непременно побежала бы за ней, моля о прощении. Мне пришлось бы согласиться посетить эту чертову лекцию, прочитать дурацкую брошюру, про которую она столько талдычила…

— Дай мне копию рекламы семинара, — сказала я, догнав ее. — Где состоится лекция?

Прежде чем рассказать о том, как прошел семинар, пожалуй, я должна поведать вам о том, кто такой Пи-Джей и почему я так на него обижена.

Он трудится в нашей больнице уже больше года — вполне приличный срок для тех, кто работает по контракту. Мы знакомы давно, поэтому иногда позволяем обидные высказывания в адрес друг друга. Можем посмеяться, пошутить. Наши отношения уже прошли стадию вежливого безразличия. Разумеется, мы знаем меру и стараемся не перегибать палку. Эта грань имеет у нас условное обозначение — понимание. Я и Пи-Джей уважаем чувства друг друга и четко знаем, что может оскорбить, сделать уязвимым, незащищенным, не уверенным в себе.

У моего друга два серьезных недостатка: во-первых, он молод, а во-вторых, он мужчина. Конечно, он не виноват, с этим ничего не поделаешь. Пи-Джей время от времени говорит о других не подумав. В отличие от меня он работает в хирургическом отделении. За годы врачебной практики, имея дело с десятками, возможно, с сотнями пациентов, он приобрел еще один недостаток — привык говорить правду, какой бы жестокой она ни была: «Мне очень жаль, но придется вас огорчить. Нам придется ампутировать ногу. Если мы вас не прооперируем в срочном порядке, вы умрете».

— Что мне в тебе нравится, — сказал Пи-Джей в день, когда я узнала о семинаре, — ты располагаешь к себе, с тобой уютно, удобно, как в кресле. — Он сел рядом со мной, довольный собой, как, будто только что сделал самый удачный комплимент за всю свою жизнь.

—Уютно… как в кресле… — Я попыталась улыбнуться, но у меня с трудом получилось. — Удобно? С чем ты меня сравнил?!

—Точно! Я это и хотел сказать! — согласился он. — Удобное, уютное, старое доброе кресло, где я могу отдохнуть после тяжелого трудового дня. Вот кто ты для меня!

В тот момент я сидела не в удобном, уютном кресле, а на жесткой скамейке в кафе, попивая какой-то розовый напиток, отвратительный на вкус, предназначенный для желающих похудеть без особых усилий. Часы показывали только одиннадцать, а я уже ощущала голод, поэтому напиток не только был омерзительным на вкус, но еще и не приносил никакого результата. У меня было ужасное настроение.

— Ну, спасибо! — раздраженно выкрикнула я.

Пи-Джей тут же дотронулся до моей руки, как бы

извиняясь. Я отстранила ее. Эта чистой воды насмешка ничуть не лучше обыкновенного оскорбления.

— Перестань, Рози! Я не имел в виду…

Я взяла стакан с остатками розовой жидкости, отнесла в раковину, небрежно ополоснула, при этом кран открыла слишком сильно, струи воды брызнули в стороны. До меня доносились оправдания Пи-Джея:

— Я хотел как лучше!

— Тебе это не удалось, — ответила я, выбегая из комнаты. А как бы вы себя чувствовали на моем месте? Когда тебе сорок четыре года, меньше всего хочется слышать, что с тобой удобно, как в кресле. Чувствуешь себя старой развалиной! Я сразу представила себя членом Британской женской ассоциации за занятиями кулинарией, вязанием, в перерывах попивающей колу. Мне стало страшно. А ведь до этого момента я пыталась не обращать внимания на то, что мне уже за сорок. Не желаю быть кому-то удобной! Напротив, мне хочется быть интересной, привлекательной, соблазнительной, обворожительной. Кому придет в голову сказать, что старое доброе кресло может быть привлекательным? О Господи, мне сорок четыре, моя жизнь кончилась!

— Я уверена, он не имел в виду ничего плохого, — пыталась успокоить меня Бекки, когда я ей все рассказала.

Конечно, ей легко рассуждать! Она младше на двенадцать лет, и в отличие от меня не страдает от избыточного веса.

— Он просто не подумал!

По ее мнению, мужчинам можно простить все, если они привлекательны и обаятельны. С моей подругой невозможно не быть очаровательным, она красиво одевается, может позволить себе короткую юбку, у нее длинные темные волосы и длинные трепещущие ресницы. Пи-Джея нельзя было назвать привлекательным: худощавый молодой человек с большими карими глазами. Но по крайней мере его нельзя сравнить со старым креслом.

Сара и Бекки — мои коллеги. Мы работаем в регистратуре. В отличие от врачей нам приходится всегда быть приветливыми, улыбчивыми, доброжелательными, несмотря на плохое самочувствие или настроение. Если нам вдруг захочется вспылить или просто поругаться, мы должны сделать так, чтобы пациенты этого не услышали.

— Почему ты ни разу не приняла мою сторону? — прошипела я ей в ответ, вываливая кипу медицинских справок, бумаг, карточек пациентов на стол прямо перед ее носом. Бекки вынуждена была отстраниться.

—Твою сторону? — пробормотала она. — Я и не знала, что вы с Пи-Джеем по разные стороны баррикад?

— С сегодняшнего дня. С того момента, как он назвал меня развалиной, старым креслом. Кстати, люди расходятся из-за менее серьезных разногласий. Ему стоит иногда следить за тем, что он говорит.

— В любом случае тебе надо сходить на эту лекцию. Вдруг ты почувствуешь себя лучше? — вмешалась в разговор Сара, слушавшая нас вполуха, поскольку ей пришлось помочь беременной пациентке. Она перепутала хирургическое отделение с предродовым.

— Лекция? Какая лекция? — спросила я ее, еще больше раздражаясь.

— Сама знаешь какая, организованная Отделом здравоохранения. В обеденный перерыв. «Секреты красоты души и тела».

— Ну, здорово! Спасибо вам всем. Сегодня определенно не мой день — обозвали развалиной и хотят уморить скучным семинаром. И все сегодня!

— Ты же сказала, что придешь… — напомнила мне Сара, взглянув из-под очков.

— Хорошо, я согласна.

Пойду ради смеха. Все равно они от меня не отстанут. Надеюсь, там меня не обзовут старым креслом?

Но мои самые худшие ожидания оправдались. Я и Сара немного опоздали, поэтому решили сесть на задний ряд, там как раз были свободные места. Мы пытались не шуметь, поспешив спрятаться за спины впереди сидящих людей. Лектор — высокая, стройная женщина — писала что-то на доске. При одном взгляде на нее можно было сказать, что она посещала спортзал два раза в неделю, а все свободное время занималась альпинизмом. Я мысленно окрестила ее Альпинисткой. Доска была разделена на две части, на одной стороне было написано заглавными буквами «ТЕЛО», на другой — «ДУША». Прямо под еловом «ТЕЛО» появились еще два слова — «РАЗМЕР» и «ВЕС». Может, стоит сразу встать и уйти или это привлечет внимание к моему избыточному весу? Наверное, стоит выбираться на четвереньках?