– Пожалуй, схожука я прогуляться. Думаю, вернусь раньше чем через час.

– Счастливой прогулки, – пожелал старик, пересаживаясь от стола в удобное кресло у камина.

На ногах у него уже были комнатные туфли; трубка, табак и графин с портвейном стояли под рукой на маленьком столике; «Журнал Блэквуда» дожидался на подлокотнике кресла. Устроившись поудобнее, доктор Коппард подумал о неутомимой энергии молодости, побуждающей его подопечного отправиться на прогулку холодным ноябрьским вечером. Зрелый возраст, несомненно, имеет преимущества. Одно из них – умение наслаждаться комфортом, которое, слава Богу, ему доступно. Доктор вынул пробку из графина, налил себе стакан вина и углубился в журнал, больше не думая о своем ученике.

Входная дверь кафе была приоткрыта и распахнулась от легкого прикосновения. Внутри тянулся длинный полутемный коридор, но лампа, горящая на столе, позволяла прочитать слово «Кафе», выведенное на двери в середине левой стены. Ощущая жар в лице и тяжесть в ногах, Хамфри открыл эту дверь и шагнул в теплую, ярко освещенную комнату, строго меблированную столами, прямыми дубовыми стульями и скамьями с высокими спинками. В комнате никого не было.

В большом камине возле противоположной стены горели дрова. Один разноцветный ковер лежал перед камином, а другой – под центральным столом. Вдоль правой стены тянулась широкая стойка, за которой виднелась дверь. Комната, безупречно чистая и опрятная, словно отражала чопорность фасада дома. Первой реакцией Хамфри было удивление, смешанное с облегчением. Он сам не знал, что именно ожидал обнаружить, но только никак не это строгое, ухоженное помещение. Глядя на него, вряд ли кто усомнился, что посетители приходят сюда выпить, поговорить о делах и почитать газеты. Возможно, это соответствовало действительности. Хамфри был рад, что зашел в кафе – он повидает девушку, убедится, что с нею все в порядке, а потом сможет уйти, ни о чем больше не беспокоясь.

Хамфри выбрал скамью в углу и только принялся размышлять, позвонить ему в колокольчик на столике или подождать минуту, как поток холодного воздуха возвестил о том, что дверь на улицу открылась. Спустя пару секунд старый Даффл, аптекарь, проковылял к камину и протянул руки к огню. Согрев руки и лицо, он повернулся к камину спиной, увидел Хамфри и с любопытством уставился на него.

Присутствие старика не вызвало у него восторга: Даффл обожал совать нос в чужие дела, а его аптека служила центром распространения сплетен. Завтра все местные жители – в том числе и доктор Коппард – будут знать о визите Шедболта в кафе. Впрочем, нельзя сказать, чтобы для Хамфри это имело значение – никого не касалось, как он проводит свободное время, да и почему бы ему не находиться здесь, как и любому другому обитателю Бери.

– Я не часто вижу вас здесь, доктор Шедболт, – заметил старый аптекарь, вежливо титулуя Хамфри «доктором».

– Это мой первый визит сюда, – по-прежнему кратко ответил Хамфри, подавляя желание добавить: «И вам это отлично известно».

– Держу пари, что не последний. Это уютное и веселое местечко. Ничем не хуже клуба. Вы бы удивились, узнав, сколько дел проворачивается в этих четырех стенах. – Усмехнувшись, он добавил лукавым тоном:

– Вполне респектабельное заведение, покуда дверь на улицу открыта. А что здесь творится потом, я не знаю и слишком стар, чтобы узнавать. – Старческие слезящиеся глазки окинули Хамфри взглядом, заставившим его не без смущения вспомнить о своей молодости.

Наклонившись, аптекарь позвонил в колокольчик, который стоял на ближайшем к камину столике.

Дверь за стойкой сразу же открылась, и на пороге появилась одна из дочерей миссис Роуэн. Младшая из девушек, которых Хамфри часто видел вдвоем на улицах города, и в комнате казалась несколько привлекательней – менее вызывающей и агрессивной. Девушка была довольно пышная – чересчур толстовата на вкус Хамфри, но ее бело-розовая кожа, глянцевые светлые волосы и блестящие карие глаза говорили о свежести и добром здоровье.

– Входи, входи, Сузи, – фамильярно окликнул ее Даффл.

– Ты не должна мной пренебрегать только потому, что я старик и постоянный посетитель. Тем более что сегодня ты пренебрегаешь не мной одним. Молодой доктор Шедболт нанес первый визит в ваше заведение. Что он подумает о здешнем обслуживании?

Имя, несомненно, что-то значило для девушки. Об этом поведал испуганный взгляд, который она метнула в угол, где сидел Хамфри. Потом Сузи снова повернулась к старику.

– Вам то, что обычно, мистер Даффл? – любезно осведомилась она.

– И не беспокойтесь: я не забуду про желтый сахар. Вчера вечером произошла досадная ошибка. Но Летти новичок у нас, и вы должны ее простить.

Летти! Должно быть, это девушка из дилижанса. Приятное имя.

Хамфри сделал заказ – только кофе.

Едва Сузи выскользнула за дверь, с улицы вошли еще трое мужчин. Один из них был секретарем городской корпорации, другой – школьным учителем, а третьего Хамфри не знал. Они подошли к камину, и мистер Даффл немедленно прицепился к секретарю с расспросами, когда, наконец, заделают дыру на Лумс-Лейн, как раз напротив его аптеки. Хамфри перестал обращать на них внимание, ибо внутренняя дверь снова открылась и вошла Сузи Роуэн с подносом, который она поставила на столик мистера Даффла. За ней следовала другая девушка – Летти, направляясь со своим подносом в угол, где сидел Хамфри. Он почувствовал, как кровь прилила к его лицу, и бешено заколотилось сердце, подпрыгивая к самому горлу. В течение минуты ошеломленный и сам себе отказывающийся верить Хамфри осознал, что его беспокойство за девушку было всего лишь поверхностным симптомом иного чувства. Да он же влюблен в нее! И лишнее тому доказательство – сумятица, в которую повергло его нервы одно лишь появление Летти. Он пришел сюда, движимый не только тревогой за девушку и любопытством, хотя искренне ощущал и то и другое, а потому, что хотел снова увидеть свою попутчицу. Хамфри понял это по охватившей его всепоглощающей радости.

Девушка довольно неуклюже поставила поднос на столик.

– Хэлло, – поздоровалась она.

– Я не поверила Сузи, когда она сказала, что это вы. Я думала, вы никогда сюда не придете.

– Да, я… я просто решил заглянуть и узнать, как ваши дела.

– О, со мной все в порядке. Они не имели ничего против моего неожиданного приезда и встретили меня очень радушно.

– Очень этому рад.

Хамфри не придумал ничего лучше, хотя жаждал задать ей целую дюжину вопросов. Он глядел на девушку и наслаждался чувством, которым было невозможно пресытиться. Теперь она выглядела лучше – аккуратно причесанные волосы были стянуты на макушке голубой лентой, ниспадая на спину каскадом локонов. Платье на ней также было голубым, со скромным воротничком из гофрированного муслина под пару маленькому фартуку, прикрывавшему спереди юбку и стянутому сзади тугим бантом, что выгодно подчеркивало тонкость талии.

Однако, глядя на девушку, Хамфри заметил, как выражение счастья в ее глазах исчезло, уступив место знакомому печальному взгляду. Почему же такой взгляд застыл в прекрасных голубых глазах девушки?

Прежде чем Хамфри нашел хотя бы подобие ответа на этот вопрос или придумал спокойное дружеское замечание, способное вовлечь Летти в беседу и заставить задержаться возле его столика, Сузи Роуэн окликнула ее с другого конца комнаты. Посетители прибывали. Помещение постепенно наполнялось громкими мужскими голосами и табачным дымом. Летти быстро повернулась и направилась назад, к стойке.

– Возвращайтесь, – сказал Хамфри ей вслед, и девушка молча улыбнулась.

Хамфри неспешно прихлебывал кофе, наблюдая за происходящим вокруг. Между столиками сновала теперь еще и Кэти Роуэн, более высокая, худая и смуглая, чем ее младшая сестра. Она была по-настоящему красивой – ее лицо и фигура привлекли бы к себе внимание в любой компании. Но когда Кэти и Летти стояли рядом, и сравнение было неизбежным, Хамфри ощущал невыразимое очарование бледного детского личика, отсутствующее в безупречных чертах красавицы. Его взгляд упорно возвращался к Летти, словно стремясь, домой.

Появилась хозяйка кафе, и основанные на слухах подозрения Хамфри, которым нанес слабый, но все же ощутимый удар весь облик кафе, заколебались с новой силой. Трудно было представить даму более респектабельную, чем миссис Роуэн.

Она была высокой женщиной – выше обеих дочерей, держалась прямо и двигалась с необычайным достоинством. На миссис Роуэн было строгое, черного шелка платье с высоким воротником и длинными рукавами. Черные волосы она расчесала на пробор, заплела в косы и уложила на затылке под маленькой белой шапочкой с черной бархатной лентой. Длинное ее лицо имело желтоватый оттенок, на фоне которого выделялись пигментированные участки кожи на веках и под глазами. Говорили, что миссис Роуэн никогда не покидает свой дом – злые языки утверждали, будто она не рискует выйти на улицу.

Миссис Роуэн не помогала обслуживать посетителей. Несколько минут она постояла, обозревая комнату, а затем подошла к одному из столиков и заговорила с сидящими за ним мужчинами. За столиком завязался оживленный спор; мужчины передавали друг другу газету. Миссис Роуэн приняла участие в дискуссии, и было ясно, что с ее мнением если не соглашаются, то считаются. Обращенные к ней лица красноречиво выражали интерес и внимание. Вскоре спор как будто утомил ее. Она махнула рукой (непонятно, был это жест согласия или нет) и направилась прямо в угол, где сидел Хамфри.

– Вы доктор Шедболт, не так ли? – с улыбкой осведомилась она, присаживаясь напротив него.

– Рада возможности поговорить с вами. Я даже хотела написать вам, чтобы поблагодарить за доброе отношение к моей племяннице. Глупая девочка отправилась путешествовать, не посоветовавшись со мной, а денег у нее оказалось так мало, что ей пришлось переночевать в какой-то лачуге в Кембридже и отказаться от завтрака. Насколько я поняла, вы накормили ее и проводили до моего дома. Не могу выразить, как я вам благодарна.