— Спасибо, что приехал за мной. И так быстро!

— Ника, как же я мог не приехать? У тебя был такой голос по телефону, аж сердце оборвалось. Гнал, как ненормальный, думал, только бы с тобой ничего не случилось.

Я снова еду по вечернему городу, но теперь уже в компании мужчины, который стал мне дороже всего на свете. Он об этом не знает. Увы, сейчас мне ужасно стыдно, чувствую себя виноватой. Наверное, сильно подставила Андрея перед начальством, коллегами…

Он дотягивается до моей руки и сжимает её, а я смотрю на разбитые костяшки его пальцев. Андрей с такой яростью набросился на Бородухина, словно они находились не в фешенебельной гостиной, а на ринге, и у него была одна-единственная задача: вырубить противника.

Инвестор несколько раз просвистел мимо меня спиной вперёд с перекошенной от боли физиономией. Я с ужасом и восторгом следила за его полётами. Мой защитник утратил вечную невозмутимость, сейчас он превратился в бешеного зверя. Здесь, в доме Бородухина, Андрей эмоций не скрывал, он страшно разозлился. Неужели испугался за меня? Или психанул, что его оторвали от работы?

Но как бы то ни было, он меня спас.

Как ни странно, Бородухин даже не пытался дать сдачи, хотя по комплекции он не уступал Андрею. В конце концов инвестор, ещё раз получив по морде, просто бросился в бега, благо размеры помещения позволяли. Взлетел по лестнице и, выглядывая сверху, начал запугивать Андрея всяческими карами…

Какое счастье, что всё уже закончилось!

За окнами автомобиля сверкают разноцветными огнями растяжки, мелькают увитые электрическими гирляндами фонари. Город погружается в ночь. Я бы полжизни отдала, чтобы причина, по которой мы оказались в машине Андрея, была иной. Он мог бы просто пригласить меня на свидание. Но свидание назначил Бородухин, и вот что в результате получилось! У Андрея разбиты кулаки, а я не нахожу себе места от стыда и отчаяния.

Запинаясь, рассказываю, что произошло и каким образом я угодила в ловушку.

— Я просто дура! Мне даже в машину к нему не надо было садиться!

— Ника, милая, что ты! — яростно возражает Андрей. — Ты ни в чём не виновата. Он тебе мозги запудрил, трудно что ли, ты же маленькая! Знаю я таких уродов. Всё, забудь, забудь. Больше он к тебе не полезет. А если сунется, я ему добавлю.

— Ты и так очень сильно его отметелил!

Стыдно признаться, но за избиением, которое было коротким, но весьма живописным, я наблюдала с удовольствием. Кто бы мог подумать, что я такая кровожадная.

— Андрей, а если он решит тебе отомстить? Он влиятельный, наверное… У него связи. Сейчас поедет в травмпункт, зафиксирует побои, подаст заявление.

— Хорошо, тогда мы встретимся в суде, — усмехается Андрей. — Да пошёл он! Не переживай, Ника, не думай об этом уроде. Тебе и так сегодня досталось.

…Андрей провожает до квартиры, и когда поднимаемся по лестнице, держит меня за руку. Уже поздно, но смогу ли уснуть после неприятного приключения? Нервная система похожа на клубок проводов с обугленными контактами. То, что сейчас рыцарь и защитник держит меня за руку, будоражит ничуть не меньше, чем страх, пережитый в коттедже гнусного инвестора.

Андрей входит за мной в квартиру. Смотрю на него с восхищением. Как он за мной примчался! Не задавал вопросов, а сразу бросил все дела и ринулся на помощь. Наверное, ему пришлось выслушать недовольные реплики коллег и работодателя, но он этим пренебрёг.

— Да ты дрожишь, малышка! — с сочувствием произносит Андрей, а я…

Я, повинуясь минутному порыву, бросаюсь ему на шею. Лавина чувств сбивает с ног, я прижимаюсь всем телом к моему спасителю, прячу лицо на груди, вдыхаю изумительный аромат.

Ох, что я делаю… Совсем слетела с катушек.

Но Андрей с готовностью заключает меня в объятия, причём сразу стискивает так, что эти объятия вовсе не назовёшь вежливыми и отстранёнными — которыми джентльмен должен реагировать на приступ девичьей экзальтации.

О, нет, ни о какой сдержанности речи не идёт, Андрей реагирует бурно, он словно ждал момента, а теперь с удовольствием обнимается, прижимает меня к себе, целует в макушку, зарывается носом в волосы. Потом мы замираем и несколько минут стоим, не шевелясь. Я упиваюсь запахом Андрея и ощущением надёжности, которое дарят его руки. Меня словно обнесли каменной стеной, теперь я «в домике», здесь ничего не страшно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


До утра бы так простояла. А ещё лучше было бы прилечь!

— Представь, если ещё и я сейчас начну к тебе приставать, — глухо произносит прямо в ухо Андрей, щекоча горячим дыханием. — Вот это был бы поворот! Мужское коварство в действии.

Так и хочется закричать: «Приставай, пожалуйста!»

Я поворачиваю голову и трусь носом о его щёку, потом целую.

Как всё загадочно устроено в природе! От прикосновений Бородухина я содрогалась, а Андрею готова позволить всё, что угодно. Более того, я даже дрожу от нетерпения. Признаться, конечно, не посмею. Вместо этого я снова шепчу слова благодарности:

— Спасибо, спасибо… Ты меня спас!

Андрей слегка отстраняется, смотрит прямо в лицо, переводит взгляд на мои губы. Я отчётливо вижу, что в его стальных глазах бушует девятый вал, грозовое небо нависло над вздымающимися волнами. Столько страсти в этом взгляде! Ещё секунду мы смотрим друг на друга, а потом…

Я не ошиблась? Андрей…

А-а-ах! Он меня целует! Сначала невесомо в щёку, потом — в губы! Так нежно, словно спрашивает разрешения. Но я-то знаю, что в смелости моему юристу не откажешь. Вон как он набросился на инвестора — кинулся молча, как злобный бойцовый пёс.

От нежного поцелуя кружится голова и слабеют ноги. От второго — такого же лёгкого и невесомого — уплывает сознание. Наше дыхание смешивается, и мы неуклонно сближаемся, как две вселенные. Меня сметает солнечным потоком счастья, опрокидывает навзничь — и только железные объятия Андрея удерживают от падения.

Я растворяюсь в чистом удовольствии, от возбуждения грудь мгновенно наливается свинцом. Обвиваю руками шею Андрея, запускаю пальцы в густые короткие волосы, а он прижимает меня к себе так сильно, словно хочет врасти каждой клеточкой. Жаль, что на нас так много одежды, больше всего на свете сейчас хотелось бы ощутить друг друга всем телом, каждым миллиметром кожи!

Новый поцелуй, и ещё один… Они становятся всё более смелыми и глубокими… Каждая секунда наполнена жарким удовольствием и новыми оттенками наслаждения, по венам разливается горячий глинтвейн. Андрей сминает меня в объятьях, терзает мои губы, я уже ничего не соображаю. Он такой вкусный, пьянящий, головокружительный!

Боже, пусть это продолжается как можно дольше!

Но настойчивый призыв мобильника ставит точку в нашем совместном безумстве.

Мы останавливаемся, это безумно трудно — как будто уже успели прирасти друг к другу, сплестись артериями и нервными окончаниями. Теперь нам надо как-то разъединиться. Я испытываю невыносимое разочарование. Это неправильно, мы не должны останавливаться! Хочу до утра чувствовать эти упоительные, жаркие поцелуи на губах… и где-нибудь ещё… Да везде!

— Прости, не могу не ответить, ты же понимаешь, — виновато шепчет Андрей. Вид у него совсем пьяный. У меня, наверное, тоже.

— Да, да, конечно.

Ещё не хватало, чтобы из-за меня мой рыцарь лишился работы. Возможно, в переговорной обсуждался контракт на миллиард, а я украла у них главного юриста.

Короткий разговор, и становится ясно, что с поцелуями покончено. Андрею надо возвращаться к работе.

— Я должен ехать, малышка, ничего не поделаешь. Увы. Не хочу уходить.

— Иди. Надо. Тебя ждут, — горько вздыхаю я.

— Думаю, товарищи уже заново перелопатили весь договор. Придётся начинать сначала.

— Извини меня!

— Так, стоп! Перестань.

Прежде чем уйти, Андрей ещё раз меня целует, и это вновь запускает цепную реакцию: мы опять начинаем яростно обниматься, чтобы, сцепившись в одно целое, закружиться в огненном облаке возбуждения.

— Ох, нет, нет… Вероника… Мне надо идти… Ты невероятная…

Уже на пороге Андрей спрашивает:

— Ты немного успокоилась после наезда этого урода?

— Ты очень хорошо успокаиваешь! — улыбаюсь я.

— Как думаешь, сможем увидеться завтра?

— Я постараюсь.

— Не хочу от тебя уходить, — повторяет Андрей с тяжёлым вздохом.

Но всё-таки уходит, оставляя меня с ощущением потери и жуткой пустоты в груди: как теперь дожить до новой встречи? Когда это будет? Завтра? А если у нас не получится?

Моё сердце не выдерживает напора чувств, и из глаз льются слёзы, они катятся вниз по щекам, обжигают. Спотыкаясь и всхлипывая, бреду в спальню, падаю на кровать, обнимаю подушку. Плачу и смеюсь. Сердце разрывается от счастья, меня уносит поток из разноцветных бабочек, лепестков роз и сияющей пыльцы.

Глава 13. Контракт для донжуана

Андрей

Едва захожу в приёмную, секретарша Анечка осматривает меня пристально, кокетливо улыбается и хлопает ресницами:

— Ой, Андрей Владимирович, вы весь какой-то… такой…

— Какой?

— Одухотворённый!

— Серьёзно? Я именно так выгляжу?

Кстати, Ромка, с которым я столкнулся сейчас в коридоре, тоже заметил:

— Ты чего такой возбуждённый? Всю ночь трахался что ли?

— Если бы.

— А почему рука разбита? Подрался?

— Ничего она не разбита. Ободрал слегка об одного урода.

— Я и говорю подрался. А с кем?

— Да так.

— Ладно, не спрашиваю. Когда ты всё успеваешь? Вы же с батей прямо из офиса отправились на переговоры и, насколько я понимаю, тусовались там до победного конца.