— Да уж, веселее не бывает. Почему ты бросил родео?

— Слишком стар стал.

— А я лично из-за этого бросила скачки с препятствиями.

— Сидни, но тебе же только восемнадцать.

— Восемнадцать лет и несколько месяцев.

На их веселый смех повернулся малыш с переднего сиденья и с улыбкой уставился на них. Этому мальчику с пухлыми румяными щечками и блестящим черным ежиком волос на голове было не больше трех лет. Монтана надвинул шляпу на глаза, потом резко поднял ее большим пальцем и состроил малышу страшную рожу. Так повторялось несколько раз, пока ребенок не устал хохотать.

— Кажется, ты ему понравился, — прошептала Сидни.

Монтана кивнул и улыбнулся.

— Конечно, понравился. Я же Брубейкер, дети нас обожают.

— Ты хочешь иметь целую ораву детишек?

— Не знаю, может быть. Одно могу сказать: мои родители явно хотели.

— Сколько у тебя всего братьев и сестер?

— Восемь.

— Восемь? Так у тебя дома еще семь таких же Тексов?

— Нет, некоторые еще хуже, чем он.

Сидни застонала. Монтана повернулся к ней.

— А как насчет тебя? Ты хочешь иметь большую семью?

— Думаю, да. Может быть, не девять, но иметь парочку маленьких ковбоев или маленьких принцесс родео было бы неплохо.

На арене появился клоун. Наклонив голову, он сделал вид, что готов ринуться на клетку, в которой стоял бык, ожидавший своего наездника.

— Какой твой любимый момент в родео? — поинтересовался Монтана.

— Когда участвуешь или когда смотришь?

— Когда участвуешь.

— Ну… — она указала жестом на арену, — я люблю скачки с препятствиями.

— Держу пари, ты это делаешь отлично.

— Если хорошая лошадь, то да.

— А что ты предпочитаешь смотреть?

— Не знаю, наверное, скачки на диких мустангах.

Очень весело наблюдать за тем, как парни пытаются оседлать необъезженного коня, а потом гонят его к финишу.

— Хм, однажды у меня был такой опыт. Уж лучше укрощать быка. — Его взгляд был устремлен к клетке, где виднелась голова ковбоя, взбиравшегося на спину животного. — Я до сих пор помню чувство, которое было у меня в клетке. Там почему-то очень тихо. Наверное, потому что все молятся.

— То же самое ощущаешь перед скачками и набрасыванием лассо, разве только ты менее напряжен.

Из динамиков послышался треск, потом голос комментатора объявил, что сегодня последнее выступление Джека Монро, который завтра увольняется.

— Эй, послушай, я, кажется, знаю этого парня. — Монтана открыл программку и провел пальцем по именам ковбоев. — Да, знаю. Джек Монро. Ты должна это увидеть. Этот парень уже много лет занимается родео, ему как минимум тридцать пять лет. Когда я выступал, он уже был ветераном родео.

— Похоже, я о нем слышала.

— Наверняка. Несколько лет назад он сломал позвоночник, сотню раз разбивал колени, а уж падений у него было больше, чем детей у Большого Дедди.

Этот бычок… — Монтана указал на клетку, — по кличке Бешеный Пес не раз побеждал его, так что сегодня, — он потряс программкой, — либо победа, либо смерть.

Сидни зажмурилась.

— Надеюсь, он выживет.

Вся публика замерла в ожидании, а затем испустила дружный вздох, потому что на арену вырвался Бешеный Пес, который яростно скакал и брыкался, так что наездник у него на спине болтался из стороны в сторону, как резиновая собачья игрушка. Джек отлично знал свое дело, и поэтому каждую напряженную секунду поединка зрители сопровождали бурными аплодисментами. Все предвещало скорую победу Джека, но вдруг что-то произошло, отчего события приняли совсем иной оборот. Никто и глазом не успел моргнуть, как Джек оказался распластанным на земле. Клоуны родео попытались отвлечь Бешеного Пса, и скоро на него набросили лассо и увели обратно в клетку.

Сидни расширившимися от ужаса глазами смотрела на арену, сжимая руку Монтаны.

По радио раздался голос комментатора:

— Прошу сохранять спокойствие, надеюсь, все понимают, что происходит.

На трибунах воцарилась тишина, и в это время жена Джека спустилась по лестнице с трибуны и бросилась к мужу. Машина скорой помощи, ожидавшая снаружи, въехала на арену, и врачи занялись Джеком. В полной тишине ковбоя подняли и уложили на носилки. Джек слабо помахал рукой, когда его вносили в машину, и все зрители поднялись со своих мест, уважительной овацией знаменуя конец его долгой, хотя и не всегда удачной, карьеры.

— Как я рада, что ты бросил это занятие, — прошептала Сидни, — если бы ты лежал сейчас на арене, я бы не пережила этого.

Монтана обнял ее за плечи и, взяв пальцами за подбородок, развернул лицом к себе. На лице девушки было выражение неподдельного страха, и он понял, что она представляет себе его, Монтаны, выезды на родео.

— Я не Джек, — прошептал он.

Сидни вздохнула.

— Слава богу.

На обратном пути они расслабились и весело делились впечатлениями от чудесного дня, проведенного вдали от каждодневных забот. Изнемогая от смеха, Сидни слушала нескончаемые байки о детстве и юности Монтаны, проведенных в компании восьмерых развитых не по годам братьев и сестер.

— Я тебе завидую, — сказала она наконец, выпрямляясь на сиденье и смахивая с глаз слезы смеха. Поскольку я была единственным ребенком, мне всегда хотелось иметь братика или сестренку.

— Неужели? Знаешь, были дни, когда мне хотелось стать единственным ребенком. Именно это чувство посетило меня сегодня утром, когда я увидел Текса, разлегшегося на полу между нашими спальнями.

— Сколько всего вас, Брубейкеров?

— Ну, у меня очень большая семья. Нетрудно запомнить все имена, если учесть то, что старший брат моего отца — страстный поклонник музыки кантри.

У Большого Дедди девять детей, и все они носят имена известных певцов кантри.

Восторженное выражение на лице Сидни вызвало у него улыбку.

— Ты шутишь!

— Нет, моих двоюродных братьев и сестер зовут соответственно Конуэй, Мерл, Бак, Пэтси, Джонни, Кении, близнецы Уэйлон и Вилли, а также Хэнк.

— Ничего себе!

— Да. Но не забывай, что у моих родителей тоже девять детей. Я самый старший в семье после Дакоты. Когда настало время придумывать имена для детей, мой отец, будучи ярым патриотом, решил назвать нас в честь американских штатов. Таким образом, четверых мальчиков зовут Дакота, Монтана, Текс и Кентукки, которого мы зовем просто Такер.

Еще у меня есть пять сестер: Вирджиния или попросту Джинни, потом Каролина, Джорджия, Мэриленд, которая для всех просто Мэри, и последняя, но не в последнюю очередь — малышка Луизиана. Она сейчас заканчивает школу.

Сидни подсчитывала на пальцах.

— У меня получилось, что всего вас восемнадцать. Есть еще кто-нибудь?

— Ну, у моего отца и Большого Дедди есть два младших брата. Бафорд назвал своих детей марками автомобилей — Форд, Шеви, Порше, Додж и Мерседес. А детей Харлана зовут, как месяцы: Апрель, Май, Июль, Август и Джейсон.

— Почему Джейсон?

— Смотри, если взять первые буквы английских названий июля, августа, сентября, октября и ноября, то как раз получится Джейсон. Дядина жена пресекла его попытки назвать младшего сына Сентябрем. В других штатах проживают представители других ветвей клана Брубейкеров, но мне придется позвать на помощь маму, чтобы всех их перечислить, если тебе нужны еще детали.

— Нет, нет, у меня и так голова идет кругом. — Сидни оперлась рукой о подлокотник и опустила подбородок на ладонь. — А у меня только один двоюродный брат Рэй, он пилот в отставке, живет в Оклахоме. Мы с ним видимся раз в несколько лет. Поппи — мой единственный настоящий родственник.

Когда они приехали на «Серкл Б. О.», было еще относительно рано. Сидни пряталась под газетой, пока они не подъехали к дому, а потом, когда Монтана разведал обстановку, быстренько выскочила в пассажирскую дверцу, взлетела по ступенькам и проскользнула в дом. Монтана шел следом за ней.

— Текс! — позвала Сидни, внимательно осматривая все вокруг. Они заглянули в спальни, обследовали все уголки дома, но, не найдя никого, вернулись в гостиную, причем на лицах обоих читалось счастливое недоверие.

— Его нигде нет, — сказал Монтана, — наверное, устал ждать и ушел домой.

— Смею ли я надеяться?

Взяв девушку за руку, Монтана потянул ее за собой на диван. Они упали на мягкие подушки. Оказавшись рядом с Сидни, Монтана тут же сжал ее в объятиях и прижался лбом к ее волосам. Но едва их губы соприкоснулись, как послышался голос Текса:

— А вот и вы! — радостно возвестил он, появляясь из-за стеклянной загородки, отделявшей гостиную от веранды. На молодом человеке был передник с вышитым шелковой нитью веселеньким рисунком и рукавицы. В руках он держал шампуры. — Как раз вовремя! Я позволил себе в ваше отсутствие пожарить на костре ребрышки и пригласил парней. Через полчаса все подойдут.

— Я убью его, — пробормотал Монтана.

Глава 9

— Монтана, милый, не думаю, что побить брата такая уж хорошая идея.

Сидни встала между двумя мужчинами, решительно упершись обеими руками в их широкие груди.

— А почему бы и нет? — Монтана буквально выплевывал слова, сохраняя воинственное выражение лица.

Сидни взялась за футболку Текса и, резко скрутив ткань, поднялась на цыпочки, другой рукой пригнув к себе голову Монтаны.

— Потому что я это сделаю! — прокричала она ему на ухо.

— Полегче, тигренок. — Монтана с улыбкой обнял ее за талию и отодвинул девушку из зоны опасной близости.

— Большое спасибо. — Текс умело изобразил расстроенные чувства. — Я спасаю вас двоих от самих себя — и что за это получаю? Меня хотят жестоко побить, ну и дела!

Сидни с минуту внимательно изучала лицо Текса и наконец медленно и тяжело вздохнула.

— Текс, дорогой, я привыкла жить одна. Поэтому. чувствую себя некомфортно, когда кто-то дышит мне в спину, контролируя каждое мое движение. Но я могу к этому приспособиться. Единственное, что выводит меня из себя, так это твое постоянное желание развлекаться в нашем доме.