Зная, что Джереми наблюдает за ней, Пруденс старалась держаться уверенно, скрывая свою растерянность. Она не собиралась покупать дойную корову, но Джек на прошлой неделе убедил ее в том, что это необходимо сделать. По его словам, Лулу была рекордсменкой по надоям. Джек говорил, что на ранчо никогда не будет недостатка в свежем молоке, и хвастался, что ему удалось уговорить продавца сбавить цену. На каждом ранчо должна быть корова, дающая молоко, заявил он, без этого не может существовать ни одно хозяйство. Пруденс была слишком неопытна и наивна, ей даже в голову не приходило, что Джек мог руководствоваться собственными корыстными интересами, что он просто хотел нагреть руки на этой сделке. В конце концов она поддалась на его уговоры и, поскольку у нее не было денег, решила взять кредит в банке, как это делали все владельцы ранчо, рассчитывая погасить долг после продажи части своего скота. Однако это был уже далеко не первый ее кредит. Пруденс и не заметила, как задолжала банку огромную сумму.

Вот так неделю назад на подворье ранчо появилась корова. За это время Пруденс не успела научиться доить. Она не знала, с какой стороны подходить к Лулу. Впрочем, это была не единственная проблема, с которой столкнулась молодая вдова на своей ферме. Пруденс понятия не имела, как ухаживать за лошадьми, она забывала вовремя покормить цыплят. Петух клевал нерадивую хозяйку за пятки, когда она проходила по двору. Но больше всего ее беспокоило то, что стадо, пасущееся на просторах ее ранчо «Скалистый Запад», с каждым днем тает на глазах.

Но несмотря ни на что, Пруденс старалась убедить себя, что у них с Джереми все будет в порядке.

Переступив порог сарая, она остановилась, увидев, что Лулу повернула голову и настороженно смотрит на нее.

– Мама, поставь скамеечку сбоку у задних ног Лулу, – распорядился Джереми. – Только будь осторожна, она может лягнуть тебя!

Кивнув, Пруденс сделала так, как сказал ей сын, и села на скамеечку.

– А теперь подставь ведерко под вымя, – продолжал Джереми руководить действиями матери, – и подергай за соски. Вот увидишь, из них сразу потечет молоко.

Стиснув зубы, Пруденс дернула за тугие коровьи соски, однако ее усилия не увенчались успехом. Она повторила свою попытку, но снова безрезультатно.

– Мне кажется, мама, – вздохнув, заметил мальчик, – что ты неправильно дергаешь.

Закусив губу, Пруденс сильнее потянула за соски, но тут корова брыкнула, угодив копытом в ведро, и оно с грохотом отлетело в сторону.

Джереми сочувственно улыбнулся:

– Я же говорил тебе, что она лягается.

– Может быть, ты сам попробуешь подоить ее, Джереми? – подняв ведро, спросила Пруденс. – Мне кажется, Лулу не любит меня, а ты с ней отлично ладишь!

– Нет, мама, у меня ничего не выйдет, – заявил мальчик. – Джек сказал, что корове не понравятся мои прикосновения. По его словам, все существа женского пола, в том числе и Лулу, обожают сильные мужские руки, особенно если мужчина знает кое-какие секреты.

Пруденс рассвирепела. Она дала себе слово придушить Джека Грейта, если снова встретит его.

– Что с тобой, мама? – спросил Джереми. – Почему ты нахмурилась?

– Все в порядке, сынок, я все-таки постараюсь справиться со своей задачей, – пробормотала она. – Хотя мои руки не назовешь большими и сильными, думаю, Лулу будет рада избавиться от молока, которым наполнено ее вымя.

Но как только Пруденс снова прикоснулась к соскам Лулу, раздраженная корова ударила копытом по пустому ведру и перевернула его. Пруденс испуганно ахнула, от напряжения на ее лбу выступили капельки пота. «Неужели мне так и не удастся подоить корову?» – с отчаянием думала она.

Когда Кэл выехал за пределы владений отца, уже смеркалось. Через полчаса небо заволокли тучи и стало совсем темно.

Из головы Кэла не выходил разговор с отцом. Перебирая в памяти все, что Бак сказал ему, он морщился от досады. Впрочем, другого приема Кэл и не ожидал. Он никогда не тешил себя надеждами на то, что Бак радушно встретит его, пригласит войти в дом и предложит поужинать. Нет, Кэла и Бака всегда разделяла пропасть, которая за последние девять лет стала вше глубже. Правда, Кэл не думал, что отец отнесется к нему с открытой враждебностью. Из-за этого он когда-то уехал из дома, а теперь, вернувшись, понял, что Бак все так же сильно ненавидит его. Кэла поразили перемены, произошедшие с отцом и ранчо. Бак сильно сдал, а «Техасская звезда» переживала не лучшие времена.

Об упадке и разорении некогда образцового хозяйства свидетельствовало множество примет. Вспоминая встречу с отцом, Кэл отметил про себя, что во дворе усадьбы не царило обычное оживление. Это было очень странно. Кэл не видел ни лошадей, ни нанятых рабочих. Похоже, Бак был единственным обитателем «Техасской звезды».

Кэл задавался вопросом, почему на крыльцо не вышла молодая жена отца. Неужели ей было безразлично, с кем разговаривает ее муж?

Громкое протяжное мычание вывело Кэла из задумчивости. Прислушавшись, Кэл понял, что оно доносится со стороны ранчо «Скалистый Запад». Корова жалобно мычала, требуя, чтобы ее подоили. Ни один уважающий себя фермер не довел бы животное до такого состояния. Кэл озабоченно нахмурился. Может быть, со стариком Симмонсом что-то случилось? Он был уже в преклонных годах и вполне мог серьезно заболеть. Симмонс, закоренелый холостяк, был довольно странным человеком, но он всегда хорошо относился к Кэлу и его брату. Как-то владелец ранчо «Скалистый Запад» подарил Тейлору щенка. Восьмилетний Тейлор пришел в восторг от этого подарка. В знак признательности мать мальчиков послала соседу пирог с орехами, и Кэл, отвозивший это угощение, до сих пор помнил, как растрогался Симмонс.

Корова продолжала громко мычать, и лицо Кэла помрачнело. Симмонс, наверное, превратился за эти годы в совсем дряхлого старика. Он, конечно, уже не мог справиться с хозяйством, иначе никогда не позволил бы бедному животному так мучиться…

И тут прогремел ружейный выстрел. Пришпорив коня, Кэл без колебаний поскакал к ранчо «Скалистый Запад»:

– Ты промахнулась, мама! – воскликнул Джереми.

Встав с земли и отряхнув юбку, Пруденс подняла тяжелый дробовик. Из сарая все еще доносилось гром-кое мычание Лулу.

Пруденс чуть ли не обрадовалась, когда четверть часа назад Джереми сообщил ей, что к ним на ранчо залетел ястреб. Теперь она могла хотя бы на время отвлечься от своих неудачных попыток подоить злосчастную корову. Правда, ястреб уже успел заклевать несколько куриц. Пруденс было до слез жаль их, тем более, что на подворье оставалось очень мало домашней птицы.

Услышав крики сына, Пруденс схватила заряженный дробовик, который Джек держал в сарае, и выбежала на улицу. Ее не смущало то, что у нее мало опыта в обращении с огнестрельным оружием. В конце концов, рассудила Пруденс, она сумеет прицелиться и нажать на курок, в этом не было ничего сложного. Однако женщина не приняла в расчет сильную отдачу дробовика. Выстрелив, она почувствовала такой резкий толчок в плечо, что не устояла на ногах и упала на землю, выронив из рук ружье. К тому же оказалось, что она промахнулась.

Хотя она и не попала в ястреба, ей все-таки удалось напугать пернатого хищника. Он улетел, оставив в покое ее кур. Пруденс радовало, что у нее хоть что-то получилось сегодня. Повернувшись к сараю, она уже хотела снова вернуться к Лулу, но тут до ее слуха донесся стук копыт. К ранчо приближался всадник.

Через несколько секунд он уже въезжал во двор. Схватив сына за руку, Пруденс загородила ребенка собой. Незнакомец осадил свою пофыркивающую лошадь и, посмотрев на вдову, перевел взгляд на сарай, в котором продолжала жалобно мычать Лулу.

У Пруденс перехватило дыхание от страха. Сидевший в седле широкоплечий мужчина показался ей невероятно высоким и сильным. Натянув поводья крепкими мускулистыми руками, он всадил шпоры в бока норовистого жеребца, заставляя того стоять смирно. Его обветренное лицо с резковатыми чертами было смуглым от загара, из-под полей надвинутой на лоб шляпы на Пруденс смотрели золотисто-карие проницательные глаза. У нее было такое чувство, что этот человек видит ее насквозь. Дрожь пробежала по телу Пруденс. Вскинув дробовик, она прицелилась в незнакомца.

«Черт подери, опять эта вдова!» – подумал Кэл, с досадой глядя на Пруденс, которая держала его под прицелом.

Теперь он мог хорошо рассмотреть ее. Молодая вдова была высокой и худощавой. «Худая как щепка», – вспомнил он слова болтливого ковбоя. Действительно, в мешковатом черном платье Пруденс походила на щепку. Впрочем, сейчас, когда она сняла ужасную широкополую шляпу с вуалью, в которой Кэл видел ее в салуне, оказалось, что она очень недурна собой. У Пруденс было миловидное лицо с тонкими чертами, которое, правда, портило суровое выражение. Палец Пруденс лежал на курке, и Кэлу вдруг стало не по себе. Сегодня днем у него была возможность убедиться в том, что вдова обладала твердым и решительным характером, так что она вполне могла выстрелить. Кэл не хотел искушать судьбу.

– Уберите ружье, мэм, – быстро произнес он, – я прибыл сюда с самыми добрыми намерениями. Проезжая мимо этого ранчо, я услышал надрывное мычание коровы и решил, что со стариком Симмонсом что-то случилось. Если бы он был в полном здравии, то не допустил бы, чтобы бедное животное так мучилось. А потом раздался выстрел, и я не раздумывая поспешил сюда.

– Это я стреляла в ястреба, – сказала Пруденс. – А что касается мистера Симмонса, то он не так давно умер. Это ранчо перешло ко мне по наследству.

– Ах, вон оно что! Значит, я был прав. Если бы старик был жив, он обязательно позаботился бы о бедной скотине.

Бросив на Кэла обиженный взгляд, вдова опустила дробовик и поправила свои черные как смоль волосы.

– Что вы хотите этим сказать? – не сводя с него чистых серых глаз, спросила она. – Вы намекаете на то, что я…

– Я хочу сказать, мэм, только одно, – перебил ее Кэл. – Корову необходимо доить.