— Да, я понимаю, — кивнула Лори. — Мы отпускаем тебя. Передай Марси, что мы ее любим.

— Увидимся завтра.

— Ты придешь на обед?

— Мне бы не хотелось пропустить его, — отозвался он через плечо, торопясь к своей машине.

Сейдж приехала домой с Пэтом и Лори, а Харлан вернулся с семьей Лаки. Во время поездки они обсуждали церковную службу, самочувствие Джимми и планы на Рождество, но Сейдж выглядела необычайно подавленной.

Ее потрясло то, что Харлан Бойд смог оказать такое сильное физическое воздействие на нее. В своей жизни Сейдж еще никогда не ощущала сексуальную потребность в мужчине, даже в том мужчине, за которого предполагала выйти замуж. Не то, чтобы она верила, что может вызвать в нем подобный настрой, ей не верилось, что она столь уязвима сама.

Чепуха! Это все Рождество, делающее людей чуточку сумасшедшими, заставляющее людей верить в Санта Клауса и подобные чудеса.

Стремясь обезопасить себя, она избегала Харлана, когда, как обычно, помогала матери накрывать на стол. Раньше они приготовили сендвичи и питье. На плите закипал чайник. В этот вечер все собрались в столовой, впрочем, празднование Сочельника не связывалось с каким-то традиционным местом.

— Трейвис сегодня уже звонил?

Сейдж вздрогнула, застигнутая врасплох неожиданным вопросом Лори.

— Да, нет… Но он… Нет, у его семьи на этот день и вечер какие-то планы. Я и не ждала его звонка. Пэт, еще сендвич? Ты съел только два.

Сейдж напрягла все свои усилия и всю свою сообразительность, чтобы отвлечь внимание присутствующих от своей персоны. Только одного человека за столом ей не удалось обмануть. Когда девушка рискнула взглянуть на Харлана, он ей подмигнул.

Позже, вынося поднос с грязной посудой на кухню, Сейдж столкнулась с Харланом, входящим в дверь с кучей рождественских подарков в руках. Девушка сначала даже не узнала его.

Тем не менее, поравнявшись с ней, парень наклонился, приблизил губы вплотную к ее уху и прошептал:

— Вы солгали очень правдиво, мисс Сейдж. Никто ни о чем не догадался.

Потрясение от ощущения его губ и горячего дыхания привело к тому, что Сейдж едва не уронила поднос. Она почти выронила его на прилавок. Блюда загремели.

— Я не лгала! Я действительно не ждала, что Трейвис позвонит мне сегодня. И раз уж мы с вами оказались наедине, хочу вам сказать, что у меня не вызывает восхищение то, как вы вели себя со мной в церкви.

— Неужели? Но вам это понравилось.

И прежде чем Сейдж смогла что-то возразить, Харлан проскользнул в дверь.


В семь часов следующего утра Лори, Девон и Сейдж готовили на кухне рождественский обед. Лори мучилась с огромной индейкой и очень боялась, что не сможет приготовить ее как следует.

Сидя за кухонным столом, Харлан молча съел свой завтрак, а потом выразил желание принести дров и разжечь огонь в гостиной. Лори одарила его одной из своих особенных улыбок. Сейдж же предпочла бы, чтобы он испарился.

Вошел Лаки и обратился к Девон:

— Лорен накормлена, вымыта и лежит в своей кроватке.

Сейдж отложила в сторону кусок мяса, который только что отбивала, и повернулась к брату:

— Ты как ребенок!

— Что, что? — пробормотал тот, наливая себе чашку кофе и разворачивая газету.

— Немногие купают своих дочерей.

— Ах, я хотел бы быть единственным мужчиной, который будет ее купать.

— Почему, Лаки? Что за странные вещи ты говоришь? — в изумлении вскинула ресницы Девон.

Муж посмотрел на нее, потом уткнулся головой в газету и через несколько минут воскликнул:

— Эй, Девон, это самая лучшая из твоих статей. Мама, Сейдж, вы читали это?

Обе ответили утвердительно. Да, они читали рождественскую передовицу, посвященную бездомным в Америке, и это было в равной степени проникновенно и остро.

Поздним утром Пэт принес свои подарки. Лаки забрал их, чтобы положить под елкой в гостиной.

— Когда мы посмотрим свои подарки? — спросила Сейдж.

— После обеда.

— Ах, мама. После обеда!

— Да, после обеда.

Тем не менее после долгожданного приезда Чейза и его семьи планы изменились. Лори прослезилась, когда взяла на руки своего первого внука. Она сразу же забыла об индейке и с новорожденным на руках опустилась в глубокое кресло в гостиной. Чейз заботливо помог Марси усесться на стул, хотя, по мнению Сейдж, она выглядела достаточно окрепшей, чтобы сделать это самостоятельно.

— Надеюсь, за вашим столом хватит для нас места? — с улыбкой произнесла Марси. — Я знаю, вы не рассчитывали на меня, но когда утром доктор осмотрел нас, мы с Чейзом решили приехать на обед.

— До тех пор, пока Марси не устанет. — Чейз обнял жену за плечи. — Разве она не великолепно выглядит?

Действительно, рыжие волосы Марси каскадом свободно ниспадали на плечи. В любом случае, ее комплекция несколько изменилась в лучшую сторону — она немного пополнела.

— Вы действительно украсили мне Рождество, — сказала Лори, сладко улыбаясь Джимми.

Все собрались вокруг, выражая восхищение новорожденным. Сейдж предложила открыть рождественские подарки, раз уж они собрались все вместе. Ее поддержали.

Пэт изобразил Санта Клауса, достав подарки из-под елки, которая, по мнению Сейдж, была украшена так, как и должна быть украшена рождественская елка. Среди конфет и шаров на ней были украшения, которые они с братьями делали еще в школе. Может быть, они и были сделаны не совсем профессионально, но каждый год вызывали чувство гордости у их создателей.

Сейдж была довольна всеми подарками, но особенно плеткой для верховой езды от Чейза и Марси.

— Я знаю, ты никогда не коснешься тела животного, — сказал брат, — но смотрится она отлично.

— Это тоже для тебя, Сейдж, — произнес Пэт, передавая ей нарядно упакованную коробочку. — Это от… — заключил он, осматривая подарок, — от Харлана.

— Харлан! — ледяным тоном произнесла Сейдж. И чтобы как-то смягчить это невольное восклицание, девушка взглянула на парня и пробормотала: — Мы только недавно встретились. Вам в самом деле не следовало делать это.

— А мне очень хотелось.

Его беспечный тон сильно задел Сейдж. Она распаковала коробочку.

— Это закладка для книг.

— На ней кое-что написано, — сказал Харлан, привлекая всеобщее внимание.

Сейдж внимательно изучила написанное, потом хмуро взглянула на него.

— Что там такое, Сейдж? — поинтересовался Чейз. — Прочитай нам.

— Это просто изречение, — ответила девушка с надеждой, что ее оставят в покое. Но напрасно, все выжидающе смотрели на нее. Она оказалась в центре внимания. Именно этого и добивался Харлан! Абсолютно безучастным голосом Сейдж прочитала:

— Совесть — тот внутренний голос, который предупреждает нас, что кто-то на нас смотрит.

Лаки рассмеялся:

— Тебе стоит отдать это мне!

— А что ты такого сделал, что тебе стоит об этом напоминать? — спросила Девон, прищурив глаза.

Всеобщее внимание обратилось на них. Сейдж, глядя в упор на Харлана, положила закладку обратно в коробочку и встала.

— Пойду посмотрю за индейкой.

Ощущая всей спиной его смеющийся взгляд, она ретировалась.

За исключением подарка от Харлана, Сейдж получила необыкновенное удовольствие от рождественского обеда. Это так замечательно — быть дома, в окружении людей, которых любишь. Во время трапезы девушка вдруг поняла, что впервые за долгий период времени смогла полностью расслабиться, и в значительной степени потому, что рядом не было Трейвиса.

Он всегда досаждал ее братьям, а они раздражали его. Сейдж была вынуждена стать своего рода буфером между ними, пытаясь успокоить и примирить их. Ей было трудно справляться со сверхвосприимчивостью Трейвиса.

Словно ее мысли стали своеобразным заклинанием: зазвонил телефон, как только они начали убирать со стола, Лори взяла трубку:

— Сейдж, это тебя! Трейвис.

Выходя из столовой к телефону, девушка поймала через плечо чуть насмешливый взгляд Харлана. Она взяла у матери трубку, поднесла ее к уху и достаточно громко, чтобы все могли слышать, произнесла:

— С Рождеством тебя, дорогой!

— Да, с Рождеством, — эхом отозвался Трейвис. Он никак не ожидал услышать такой радостный голос. — Я только позвонил, чтобы удостовериться, что ты благополучно добралась до дома.

— Тебе не стоит беспокоиться за меня. Со мной все в порядке.

— Да, это хорошо. Рад это слышать.

Он даже не спросил, как Сейдж сделала это. Он беспокоился? Разве это не смешно?

— Малыш Марси — мальчик, — сказала она Трейвису. — Его назвали Джимми.

— Действительно? Это хорошо.

— Подождем, пока ты увидишь его, Трейвис. Он настолько забавный.

— Сейдж, я… Я хотел сказать, что ничего не изменилось. Я звоню только для того, чтобы убедиться, что ты цела. Ты была не в самом лучшем настроении, когда уходила. Горничная нашла браслет, который я тебе подарил, на прикроватной тумбочке в спальне.

— Совершенно верно.

— Я хочу, чтобы он остался у тебя, Сейдж.

— Почему?

— Ты знаешь, я чувствовал себя отвратительно, когда сказал тебе, что мы расстаемся. Я больно ударил тебя… И видел это… Но сейчас, когда у тебя было время, чтобы примириться с происшедшим, как ты воспринимаешь все это? Я не хочу, чтобы ты слишком расстраивалась.

Итак, он звонил не для того, чтобы помириться и протянуть ей символ мира — оливковую ветвь, а только, чтобы передать свои соболезнования и золотой браслет, успокоив тем самым свою совесть.

По тональности его голоса Сейдж отчетливо поняла, что у Трейвиса и в мыслях не было приползти к ней назад. В течение последних нескольких дней она успокаивала себя мыслями, что это возможно. Но реальность возобладала. Это был конец! То, что она слышала в его голосе, не свидетельствовало ни о чем, кроме жалости.

Насколько же Трейвис самонадеян! Может быть, он ждет, что Сейдж прыгнет с моста? Или затворится в доме, распростершись на кровати с холодным компрессом на заплаканных глазах? Очевидно, так.