Я даже подтверждение своих догадок получила. Когда Генка ушёл в бар за стаканом воды для меня, не дождавшись официантку, а Галя, извинившись, отправилась искать дамскую комнату, мы с Емельяновым вдвоём за столом остались, и он всё-таки сказал:

— Я не знал, что вы вместе. Генка не говорил.

— Он, вообще, человек скрытный.

Емельянов, уже заметно захмелевший, на спинку дивана откинулся, а руки в карманы брюк сунул. Поза была дурацкая, как и всё, на что был способен пьяный человек. Уставился на меня в упор.

— А всё-таки? Всерьёз?

Я спрятала улыбку и кивнула.

— Замуж собираюсь.

Он головой мотнул.

— Что ж так не везёт-то? Я планы строил…

Я не на шутку заинтересовалась. Шампанское допила и поинтересовалась:

— Какие?

— Да хоть какие! Матром… — Он шеей дёрнул, горло прочистил и решил ещё раз попробовать: — Матримониальные.

— Это когда же успел?

— Ну, я в принципе. Натура у меня такая. Думаю, жениться всё равно надо, а все вокруг только и делают, что твердят — Василиса, Василиса. Вот и подумалось: а почему бы мне на дочке Филина не жениться? Это ведь хорошее дело, я прав?

Я рассмеялась и поразилась:

— Как романтично.

Генка за стол вернулся, стакан с минералкой поставил, а на нас посмотрел с подозрением.

— О чём беседуем?

Я руки на его плече сложила, прижавшись к Завьялову.

— Да вот, Саша жалеет, что ты его опередил. Он, оказывается, мечтал жениться на дочке Филина. И говорит это с таким восторгом, словно я этой новости обрадоваться должна.

— А что, не радует? — Емельянов к столу подался, на Генку посмотрел. — Ей предложение делают, а ей не нравится. Ты погляди?

— Чего глядеть? Я и без взглядов знаю, что у неё на уме, — хмыкнул Завьялов, а я решила его немного охладить.

— Вот уж не надейся.

Он на меня посмотрел.

— Не понял. Что за бунт на корабле?

Вместо ответа я губами к его щеке прижалась. В глаза друг другу посмотрели и заулыбались. А я внутренне расслабилась. Поняла, что отныне из-за Емельянова Генка напрягаться вряд ли будет. Чего, собственно, я и добивалась.

Потом мы пошли танцевать, у Емельянова, который высказался по поводу разрушенных надежд, наконец проснулся интерес к Гале, да такой сильный, что на танцплощадке его от девушки было не оторвать. Я Генке на ухо об этом прокричала, но он только головой помотал, про Емельянова ему было не интересно. Вместо этого поцеловал меня, и мне самой стало не до кого. Генка меня руками обхватил, от пола приподнял и развернул, а я рассмеялась.

Позже попросилась на воздух. В зале было накурено, людей полно, музыка орала, не мудрено, что голова у меня закружилась, хоть и выпила я совсем немного. Правда, до улицы я не дошла, поняла, что если не умоюсь, точно в обморок упаду. Ушла в женский туалет, оставив забеспокоившегося Завьялова за дверью, не сказала ему о том, что меня вдруг затошнило, немного посидела в прохладе дамской комнаты, радуясь работающему во всю мощь кондиционеру, лицо влажной салфеткой протёрла, и через несколько минут мне заметно полегчало. Вышла из туалета, Генке улыбнулась и заверила, что со мной всё в порядке.

— Давай всё-таки подышим, — предложила я. Мы на улицу вышли, Генка был пьян, его даже слегка покачивало, и, наверное, из-за этого он так за меня беспокоился. Алкоголь мешал прятать эмоции, и поэтому сейчас Завьялов в меня вцепился, и постоянно спрашивал:

— Вась, тебе плохо? Очень плохо? Давай домой поедем?

— Сейчас поедем, — успокоила я его. — И мне не плохо, всё уже прошло.

— Точно?

— Ген, кури спокойно, — не выдержала я в какой-то момент.

Я спиной к нему привалилась, щекой к его руке прижалась, которой он меня обнимал, и вдруг поняла, что мне давно уже не было так хорошо. Вот сейчас я как никогда до этого прочувствовала, что мы с Завьяловым вместе. И больше не надо прятаться, не надо врать и кидаться друг от друга в разные стороны, если появится кто-то знакомый.

— Не хочу больше возвращаться в зал, — призналась я спустя минут пять.

— Тогда поедем домой. Сейчас такси вызову. — Генка полез в карман за телефоном и снова покачнулся. Я засмеялась и поддержала его. Отобрала телефон.

— Я сама вызову. Сходи лучше за моей сумкой. Сходишь?

Он потёр подбородок и вздохнул, на лице были написаны сомнения.

— А ты здесь одна постоишь?

— Ну, конечно, постою!

Завьялов по сторонам огляделся. Всего в пятидесяти метрах от нас неслись по дороге машины, улица ярко освещена, а справа голубые ели в два ряда, скамейки — намёк на сквер, и автобусная остановка, на которой стояли обычные люди, и в сторону клуба, из-за стен которого доносилась ритмичная музыка, даже не смотрели.

— Я вернусь через минуту, — пообещал Генка. — А ты с места не сходи!

— Не сойду, — поклялась я.

Я бы и не сошла. Как бы я перед Завьяловым не храбрилась, но чувствовала я себя не очень хорошо. Тошнота прошла, голова вроде не кружилась, но осталась слабость, и у меня в прямом смысле тряслись поджилки, от неожиданно накатившей усталости. Вызвала такси и руками себя обхватила, когда подул прохладный ночной ветерок. В нетерпении оглянулась на двери клуба, Генку поджидая.

Такси подъехало уже через минуту, но не для того, чтобы нас с Завьяловым забрать, а чтобы новых клиентов в клуб привезти. Из автомобиля вышли двое серьёзных, как мне на первый взгляд показалось, молодых людей, а следом за ними, с переднего пассажирского сидения Стасик появился. Я когда его увидела, мне на месте провалиться захотелось. Даже отвернулась, надеясь, что он меня не заметит или в обычных джинсах, которые я носила довольно редко, не узнает. Но Стасика ко мне, как магнитом тянуло. Я даже с расстояния заметила, что он нетрезв, а движения какие-то лихорадочные и порывистые, и затосковала. Вот только пьяного и под кайфом будущего родственника мне сейчас не хватает.

— Вася! — заорал этот полудурок, перед крыльцом замер, и руки в стороны раскинул, словно ожидал, что я в его объятия кинусь. Я сверху на него смотрела, не в силах справиться с брезгливостью.

Дружки Стасика тоже притормозили, с интересом на меня воззрились, а я внутренне поёжилась от их взглядов. Снова на Стаса посмотрела, который уже по ступенькам начал подниматься.

— А чего мы здесь стоим? — Он глумливо усмехнулся. — Кого ждём?

— Уж точно не тебя, — мрачно ответила я, и в сторону отошла, когда Стас пошёл на меня, раскрыв объятия.

— Да? Не меня?

— Стас, знакомая твоя?

— Красивая знакомая.

Я на парней хмуро глянула.

— Мальчики, вы бы шли своей дорогой.

— А что такое? Не нравимся?

— Подожди, Тёмыч, ты не умеешь с девушками обращаться. Кто так напролом лезет? Надо девушку пригласить, угостить… — Мне подмигнули. — Пойдём?

Меня снова затошнило. Я на Стаса посмотрела, попыталась взгляд его поймать, но сделать это было проблематично, глаза у него были ненормальные.

— Ты недоумок, — начала я. — Чего тебе всё неймётся? Ты под кайфом, что ли?

Он выразительно скривился.

— Ой, Васька…

— Я тебе сейчас "поваськую".

— Это что же, девочку так зовут? Вася? — Парни переглянулись и засмеялись, а я всерьёз нахмурилась. Но сказать ничего не успела, Стас меня вдруг за плечи приобнял, а на друзей взглянул со значением.

— Вы идиоты. — Он себя даже по лбу свободной рукой постучал. — Вы хоть знаете, над кем ржёте? Это же принцеска наша. Василиса, — протянул он с чувством. Голову ко мне повернул и дыхнул перегаром. Я хотела ему локтем заехать в живот, но Стас оказался на удивление проворным, я только предприняла попытку развернуться, чтобы локоть освободить, а он уже за моей спиной — и обхватил меня двумя руками за талию.

— Стас, — угрожающе начала я. Он усмехнулся прямо мне на ухо, а вот то, что дальше произошло, я так до конца и не поняла. Неожиданно смешок Стаса перешёл в хрип, руки он разжал, отпуская меня, а когда я повернулась, увидела Генку, который брата, как цыплёнка, за горло схватил и к стене клуба придавил. Мне даже показалось, что он его от земли приподнял, потому что Стас странно задёргался.

— Я же говорил, чтобы ты к ней не лез. Говорил?! Касаться не смей! Иначе я тебя живьём зарою, недоделок!

Дружки Стасика казались настолько ошарашенными, что только стояли и смотрели, как Завьялов их щуплого товарища душит. Я первой опомнилась, за руку Генку схватила и попыталась оттащить, но он когда пьяный — это три Генки Завьялова. Что силы, что упрямства, что непробиваемости — всё втройне.

— Гена, отпусти его! — закричала я, даже по плечу его кулаком стукнула, но куда там. Краем глаза заметила подъехавшее всё-таки такси, и тогда решила прибегнуть к последнему способу, да и Стас реально захрипел к этому моменту. — Гена, мне плохо!

Завьялов руку разжал, не обращая внимания на то, что младший брат по стенке просто съехал вниз, и ко мне повернулся. Я тоже решила от Стасика не отставать, и когда Генка руку ко мне протянул, я на ней повисла, как кукла.

— Вась. — В его голосе столько ужаса было, что я поняла — если глаза закрою, Завьялов рядом со мной в обморок грохнется.

— Поехали домой, — слабым голосом проговорила я.

До такси он меня почти нёс. Почти — потому что пьян был, и я решила ему себя не доверять на сто процентов. И только когда в такси садились, я на дружков Стасика оглянулась, посмотрела оценивающе. Нужно будет выяснить, кто такие.

14

Всегда думала, что не умею молиться. Меня этому никто не учил, в церковь не водил, и вообще, это для меня больше слово, без определённого смысла. Я уважала людей набожных, которые искренне верили в слово Божье, но сама никогда не молилась. Мне это всегда таким глупым казалось. А может, в моей жизни просто не случалось ничего чрезвычайного и ужасного, когда нужные слова сами на ум приходят, и ты уже не понимаешь — веришь ты в Бога истинно, или просто взываешь к неведомым высшим силам, чтобы помогли тебе в трудный момент. И вот сегодня впервые в жизни, я стояла, крепко зажмурившись, и шёпотом просила: