— Бомбу подложит, в переходе взрыв организует, захватит больницу и беременных женщин в окна щитом поставит…

— А этот кошмар в Америке с самолетами, врезавшимися в небоскребы! Да что там Америка. У меня в голове не укладывается: молодые ребята приезжают сюда, держатся нагло, требуют деньги. Мы вооружаемся, дежурим, строим оборону. Почему? Я понимаю, что это глупо звучит — почему? Ужасно не хочется жить в страхе. Унизительно.

— История борьбы с терроризмом гораздо короче, чем история борьбы с организованной преступностью. С террористами неплохо справлялась царская охранка. Ее опыт, по-моему, сейчас незаслуженно игнорируется. А бандитизм, нахальный, вопиющий, многие страны успешно подавили. Если тебе интересно, я расскажу…

* * *

За фортификационные работы принялись затемно. Ограда Таниного дома по фронтону — кирпичные столбы двух с половиной метров в высоту, между ними ажурная металлическая решетка. Борис сгребал трактором снег, остальные подбрасывали его к ограде. Через час на месте забора вырос огромный сугроб. Теперь подобраться к дому можно было только по узкой тропинке к калитке. Обходить с флангов (все употребляли военные термины), то себе дороже — снегу в лесу по пояс. Площадку дороги перед домом шириной семь метров (от сугроба до сугроба) и длиной пятнадцать метров тщательно утрамбовали. Протянули шланг и пустили воду из бассейна. Пока вода замерзала (хорошо, морозец ударил), быстро позавтракали. Искусственный каток припорошили снегом — не заметно. На сугробы у ограды с внутренней от дома стороны положили доски ступеньками и вкопали на вершине половинки железных бочек, разрезанных вдоль. Это были заготовки для каскадного ручейка, задуманного Татьяной и не осуществленного из-за отсутствия камней нужной формы для маскировки половинок. Теперь они стали отличными щитами, за которыми могли прятаться осажденные. Всего амбразур построили четыре.

Явившийся Федор Федорович настоял, чтобы его приняли в ополчение. Даже требовал отдать ему двустволку: «Я кого прибью, меня амнистируют по возрасту, а вас по судам затаскают». Ружье ему не дали, но бочку выделили — на самом краю участка.

Борис провел последний инструктаж:

— Стрелять только по моей команде! Поверх голов, в небо! Ни в коем случае первыми на поражение! Мы потом не докажем, что не превысили необходимой самообороны.

— А давайте заранее сговоримся? — предложила Лена.

Нет, — отрезал Борис. — Будем давать показания, разойдемся в мелочах, и поймать нас на вранье легче простого. Нет, Сережа, я тебе не дам пистолет. У тебя берданка Екселя-Мокселя, у Олега двустволка. Как договорились. Не обсуждаем больше. Женщины! Поклянитесь, что не высунете нос из дома!

— Ну конечно! — в сердцах воскликнула Ольга. — И самое интересное пропустить?

— Оленька, — Борис говорил ласково-грозным тоном, — самое интересное, я думаю, посадить вас в пустой бассейн и лестницу убрать. Даже ты, Оленька, оттуда не выпрыгнешь, там два метра глубина. А нам спокойнее.

Женщины обещали: излома не выйдут, будут сидеть тихо, чистить картошку, печь пироги, смотреть телевизор, в бассейн их сажать не надо.

Ольга успела после работ с лопатой принять душ и принарядиться. Нацепила облегающие лосины, сапожки с опушкой по голенищам, выбрала лучший из Татьяниных свитеров и сверху надела Павликову безрукавку со множеством карманов. Глаза накрасила, голову разбойничьи перевязала платком — лоб перетянут, хвосты на затылке.

— Ты бы еще к стилисту сходила, — сказала ей Лена.

— Да где же здесь возьмешь стилиста? — совершенно серьезно ответила Оля.

Татьяна потихоньку от всех, чтобы не травмировать, приготовила аптечку. Йод, перекись, бинты, пластыри. Бинтов может не хватить. Господи, хоть бы не пригодились! Принесла простынь, разрезала на полосы, свернула в рулончики. Жгуты, перетягивать руки-ноги, чтобы остановить кровотечение. Всего один. Мало. Оборвала трубочки системы полива в зимнем саду. Резиновые, годятся.

Потянулись мучительные часы ожидания. На третьем этаже по очереди несли вахту дозорные — оттуда хорошо просматривалась дорога. Выпили уже пять литров кофе, шестой разливали по чашкам, когда, опережая свой крик, сверху скатилась Ольга: едут!

Мужчины схватили оружие и бросились наружу, вскарабкались по сугробу и спрятались за бочками-амбразурами. Татьяна, Ольга и Лена заранее договорились, откуда они будут наблюдать за происходящим. С холодной веранды второго этажа. Им отлично видно, а их самих — нет, потому что стекла затемненные.

Они стали на колени у рамы и положили головы на подоконник. Из подъехавшей «Нивы», не красной, а синей, вышел всего один парень, но очень внушительной комплекции. Он поскользнулся на льду, замахал руками, едва удержался. Сделал три шага, снова поскользнулся и теперь уже растянулся. Поднялся, стряхнул снег с ног, оглянулся вокруг и осторожно пошел к калитке. Там его ждал Борис.

— Ничего не слышно, — прошептала Ольга. — Можно здесь окно открыть?

— Да. — Таня щелкнула задвижками и осторожно приоткрыла фрамугу.

— Что тебе здесь надо? — грубо наступал Борис.

— А твое какое дело? — не менее грубо отвечал парень. — Ты сам кто такой?

— Это я тебя спрашиваю. Какого черта ты здесь делаешь?

— А ты?

По ходу этого содержательного диалога у Татьяны закрались сомнения.

— Молодой человек! — Она высунула голову в окно. — Вас не Павлик прислал?

— Татьяна Петровна! — Парень задрал голову, отыскивая, откуда доносится голос. — Я от Павла Андреевича. Вас забрать и сменить. Он говорил, вы тут одна. А это кто?

— Все в порядке! — крикнула Таня. — Боря, все в порядке. Свои! Пусть проходит, я сейчас спущусь.

Стае, так звали охранника, пришел в полный восторг от предстоящей схватки:

— Здорово, будем их вместе мочить!

— Никого мочить мы не будем, — охладил его пыл Борис. — Оружие есть? А разрешение на него? Хорошо. Слушай свою задачу.

Для Стаса вкопали еще одну полубочку. С ним приехал водитель Саша, такой же энтузиаст ближнего и дальнего боя. По изменившейся стратегии (или тактике?) от Саши требовалось по общей тревоге мчаться в кабину трактора и залечь там до особого сигнала. Его «Ниву», поскольку проезд в гараж был закрыт, отогнали в тупик, за трактор.

Таня увидела, что Олег сосредоточенно давит на кнопки сотового телефона и чертыхается.

— Что случилось? — Она подошла к нему.

— Поторопился. Дал подтверждение ОМОНу. А сейчас связи нет.

— Ничего, — успокоила она. — Мы их накормим, они и не будут злиться. У меня есть двадцатилитровый казан. Сделаю узбекский плов, а закусок полный подвал.

— Таня, ты золотая женщина. Возможно, хороший обед и спасет меня.

А пока Татьяна накормила обедом Стаса и Сашу. Радовалась их здоровому аппетиту и тому, что теперь бойцов стало шестеро.

Они приехали, когда уже казалось, что не приедут никогда, что все хлопоты нелепы, что поддались панике, нагородили сугробов, вооружились — впору посмеяться над собой. Но Олег спустился с наблюдательного пункта серьезный и сосредоточенный:

— По местам, ребята. К нам гости.

Они приехали на двух машинах — красной «Ниве» и стареньком «форде»-пикапе. Высыпали на снег — все до странности похожи друг на друга. Как детдомовские. Черные короткие куртки, черные вязаные шапочки. И разворот плеч, легкий наклон вперед, оттопыренность зада были у них одинаковыми.

«Два, четыре, семь, восемь, одиннадцать», — сосчитала Таня. Одиннадцать бандитов против шестерых честных граждан.

Двинули гурьбой к дому. Кто-то поскользнулся и упал, задел других, они тоже свалились. Загоготали, стали дурачиться, ставить подножки. Как дети. Нет, дети так грязно материться не должны.

Борис подождал, пока на льду образовалась куча-мала. Поднял руку. Все по команде заткнули пальцами уши. Он опустил руку — Олег соединил контакты. Истошно завыла сирена. Ее вой даже в заткнутых ушах бухающе вибрировал. А на льду те, кто не упал, в страхе присели. Эхо сирены еще звучало в лесу, когда по команде Бори над головами бандитов прозвучали выстрелы. И сразу же грозный бас Стаса (заменил Олега, как обладатель более внушительного голоса):

— Все на землю, подонки! Лежать, я сказал! Замочим всех! Руки на голову! Стреляю без предупреждения! Лежать!

Последний крик относился к двум парням, которые застыли в полусогнутом положении, скорее оцепенев от страха, чем проявляя непослушание. Но и они рухнули на землю, когда мимо них вроде индейского томагавка просвистел топор Федора Федоровича и картинно врезался в крышу «Нивы».

Ексель-Моксель действовал по своей инициативе, без приказа. Борис посмотрел на него и невольно рассмеялся — у старика был гордый довольный вид. Борис показал ему большой палец — молодец.

— Все! — Ольга толкнула подружек в бока. — Победа скорая и правая. Бежим вниз!

Когда они выскочили на улицу, их никто не заругал. Борис только недовольно покачал головой. Олег и Стае вышли из укрытий и с высоты сугроба командовали бандитам: руки на голову, ноги раздвинуть. Сергей крикнул Тане:

— Принеси веревку и нож! Мы их свяжем.

Она кивнула. Да, есть бельевая веревка. С прищепками. Прищепки не нужны. А нож кухонный? Боже, какая нелепость! Просто наваждение.

Все испортила Ольга. Ей стало жаль неиспользованного «бактериологического оружия», и она принялась бросать в лежащих бандитов пакеты с навозом. И еще вдобавок, забывшись в кураже, звать подружек:

— Лахудра! Киргизуха! Бросайте!

Услышав любезные прозвища, мужчины на минуту оторопели. Минута решила многое. Бандиты, сообразив, что настоящий противник дерьмом не кидается, частью вскочили, частью быстро поползли к своим машинам. Раздались первые выстрелы с их стороны.

Случилось то, чего Борис более всего опасался. Бой с вооруженными подонками, половина из которых наверняка несовершеннолетние.

— Ребята, в укрытие! — крикнул он. — Таня, домой! Быстро!