Майя Родейл - Татуировка герцога

Направляясь туда, они очутились лицом к лицу с Найтли. Встреча произошла в дверях, крайне неудобное место. Толстые стены между бальным залом и карточной комнатой создавали непреодолимый для звуков барьер. Уиклифф доказал, что столь же неколебим. Найтли придется или взглянуть ему в лицо, или повернуться и бежать.

Уиклиффа удивило его желание заставить этого человека нервничать, потеть и вертеться, как червяк на крючке. Он припомнил собственное язвительное замечание о том, каково иметь горничную, которая записывает каждое слово, как удивительно близок к истине он тогда был. А Найтли в это время потягивал бренди и скорее всего ухмылялся и считал его дураком.

А теперь эта писательница на десять тысяч фунтов богаче.

— Найтли. — В голосе Уиклиффа звучала угроза.

— Уиклифф, Роксбери… — Найтли ответил холодно, его словно не волновало, что один из названных — разгневанный аристократ, а второй когда-то стрелял в него.

Уиклифф горячо пожалел, что под рукой нет огнестрельного оружия.

— Как вам нравится этот вечер? — спросил Уиклифф, спросил вежливо, уклончиво.

— Позволю себе сказать, вечер весьма интересный, — ответил Найтли. — Хотя, полагаю, вы рады были бы услышать, что он мне ни в малейшей степени не нравится.

— Тогда скажите, Найтли, вы собираетесь оставить В.К. Медоуз, нашу дорогую Элизу, в должности одной из этих ваших пишущих девиц? Теперь у нее десять тысяч фунтов, зачем ей ваша газетенка?

Найтли и Роксбери многозначительно переглянулись, и это привело Уиклиффа в раздражение. Особенно то, что Найтли был явно готов взорваться, когда герцог упомянул о возможном уходе одного из его авторов.

— Тайное стало явным. Рано или поздно это должно было случиться, — пожал плечами Найтли. — Но я не был бы так уверен, что история Татуированного герцога закончилась.

— Нет, конечно. Вы ведь всегда будете использовать жизни и честь других людей для развлечения толпы.

Удар попал в цель.

Найтли сжал челюсти, глаза превратились в щелки. Уиклифф даже уловил короткий резкий вдох.

Боковым зрением он заметил, что веселое лицо Роксбери посерьезнело и он, слушая Уиклиффа, довольный, кивает. Еще один мужчина, пострадавший от Великосветских корреспонденток.

— Я могу затеять шумную ссору, — вслух размышлял Уиклифф, — или, как свирепый дикарь, оттузить вас в саду. А может, лучше, подтверждая сплетни, перейти на диету каннибалов? Или, как предписывает дворцовый кодекс, вызвать вас на дуэль.

— Это уже было, — хором ответили его собеседники.

— Ладно, Найтли, моя месть будет не столь кровожадной.

— Тогда что вы хотите? — раздраженно спросил Найтли. — Хотите драться на кулаках — давайте. Если предпочитаете более тонкую и коварную месть, уверен, я это заслуживаю и все переживу. Хотите опровержения? Я могу весь выпуск посвятить описанию ваших благородных деяний и, если желаете, назову В.К. Медоуз первостатейной лгуньей. Но, уверяю вас, свет все равно будет обсуждать другие, менее приятные подробности: узник в подвале, каннибализм, гаремы, татуировки…

— Я хочу того, что вы у меня украли. Ваша газета погубила планы всей моей жизни. Она стоила мне экспедиции в Тимбукту. Ваш подлый коварный корреспондент даже лишил меня вознаграждения за ее хорошенькую головку.

— Вы можете жениться на ней, — имел наглость предложить Найтли.

Уиклифф почувствовал, как у него отвисает челюсть.

— И деньги будут ваши, — цинично добавил Найтли.

Придя в себя после глотка бренди, Уиклифф раздраженно бросил:

— Если бы я ради денег собирался жениться на коварной и лживой женщине, я бы давно сделал предложение леди Алтее Шакли и был бы сейчас на пути в Африку, а не разговаривал бы с вами в этом душном зале.

И тут Найтли произнес нечто такое, чего Уиклифф никак не ожидал. Слова, прогремев у него в ушах, сразили его наповал.

— Но она вас не любит. А Элиза любит.

Уиклифф уже собирался уходить, когда к нему решительным шагом подошел лакей с серебряным подносом, на котором лежал листок белой веленевой бумаги, сложенный и запечатанный.

— Ваша светлость. — Лакей подал ему письмо, словно жертву некоему угрюмому языческому богу.

Уиклифф взял листок и развернул. Почерк был женский.

Герцог оглядывал бальный зал, задаваясь вопросом, кто желает встретиться с ним в библиотеке через четверть часа, в полночь.

Элиза, обретя статус дамы без кавалера, стояла в сторонке с бокалом шампанского в компании Аннабелл.

— Он просто идиот? Или он не желает танцевать со мной? — вслух рассуждала Аннабелл. Она вовлекла хозяина «Лондон уикли» в разговор и, намек за намеком, давала понять, что хочет танцевать, но Найтли ее не пригласил. — И если он не хочет танцевать со мной, то почему? Я ведь хорошенькая, правда?

— Ты красавица, Аннабелл. Он просто слабоумный.

— Я склонна с тобой согласиться. — Ее голос помрачнел.

Такое происходит впервые. Аннабелл всегда защищала Найтли. Всегда.

Тут появился лакей с запиской. Подруги весело переглянулись, а Элиза распечатала записку.

— Так кто желает встретиться с тобой в библиотеке в полночь? — спросила Аннабелл, прочитав записку через ее плечо. — Должно быть, это Уиклифф.

— Это может быть кто угодно, — заметила Элиза, отказывая себе даже в крохе радостного ожидания.

— Конечно, это может быть кто угодно. Но я уверена, что это Уиклифф. Или тебе подстроили ловушку, и тогда это может быть опасно, — улыбнулась Аннабелл. — Я пойду с тобой. Ради твоей безопасности.

— Аннабелл, в самом деле…

Но в этот момент кто-то толкнул Элизу, записка выскользнула из ее руки и, кружась, упала на отполированный пол, а на платье, чудесное лазоревое платье, вылилось шампанское.

— О, мои извинения, — с манерной медлительностью произнес женский голос.

Элиза обернулась — это была леди Алтея Шакли, с ее громогласной пылкой любовью к Уиклиффу, с деньгами на его вояж, с вымышленным ребенком и письмами к герцогу. Гарпия ада.

— Позвольте мне, — ворковала леди Алтея, успев поднять записку. Фасон ее платья не позволял таких усилий, но ничто не могло сдержать ее любопытства.

Леди Алтея, не стесняясь, прочитала записку и взглянула на каминные часы.

— У вас мало времени, — заметила она. — Уже почти полночь, а ваше платье промокло от шампанского.

Думаю, вы сумеете что-нибудь сделать, но все равно от вас будет нести спиртным во время вашей интерлюдии с возлюбленным. Впрочем, кто знает, возможно, ему это нравится.

Не сдержав вспыхнувшего нрава, Элиза выхватила записку.

— Полагаю, уж этого-то вы не знаете, леди Алтея, учитывая, что последние десять лет вы с ним не виделись.

Гарпия ада резко выдохнула. Элиза подавила довольный смешок.

— Извините нас, — величаво сказала она и пошла прочь, потащив с собой Аннабелл. — Мне нужно было уйти, чтобы последнее слово не осталось за ней, — пояснила Элиза подруге.

— Отлично сказано. Я в восхищении. Теперь мы идем в библиотеку?

Элиза улыбнулась этому «мы». Она пойдет одна, к Уиклиффу… Это должен быть он.

— Только после визита в дамскую комнату. Гарпия ада права. От меня несет шампанским.

— Могло быть и хуже. От тебя могло пахнуть бренди, — сморщила нос Аннабелл.

— А может быть, герцог, как и все мужчины, предпочитает запах бренди всем дамским цветочным ароматам?

— Возможно, это мне и следовало сделать, чтобы привлечь внимание Найтли: вылить на себя бренди. — Уголки хорошенького рта Аннабелл дрогнули и опустились. Но по крайней мере она больше не вздыхала. — О! И правда, близится полночь.

Скоро полночь. Леди Шарлотта между делом намекнула Джулиане, что подслушала разговор о тайной встрече в библиотеке. Леди Шакли, прозванная леди Тянучка за способность невероятно растягивать слова, заметила, как Джулиана решительно двинулась в направлении библиотеки. Заметила это и Шарлотта и быстро оказалась рядом с леди Шакли.

— Почему бы вам не последовать за ней? — беспечно предложила Шарлотта. Действительно, любой, в ком есть хоть капелька любопытства, сделал бы это немедленно. Она горела желанием стать свидетелем того, что увидит Джулиана, тем более хорошо знала, что это может быть. — Я, пожалуй, пойду.

Леди Алтея прищурилась.

— Вы можете стать свидетельницей событий, не подходящих для юных леди, — предупредила она.

— О, я на это надеюсь, — дерзко ответила леди Шарлотта и удалилась — голова у нее кружилась от предвкушения сцены, которая вот-вот разыграется перед ней.

В сцене могут быть задействованы Татуированный герцог, одна из Великосветских корреспонденток, шампанское, роман и, возможно, — Шарлотта задрожала от возбуждения — скандал. Если все пойдет по ее плану.

— Вы не видели Уиклиффа? — спросил кого-то мужчина слева от нее. — Это мой кузен, — пояснил он.

Шарлотта даже не остановилась, чтобы послушать разговор. И не стала ничего говорить, хотя хорошо знала, где Уиклифф.

Уж кому-кому, как не ей, знать, где сейчас герцог!

Ведь это она организовала предстоящую сцену — герцог, записки, антураж, — все, за исключением нескольких романтических слов, которые должны покорить Элизу. Впрочем, они найдутся у герцога — в этом она не сомневалась.

Внезапно рядом появилась леди Тянучка.

— Вам нельзя идти без сопровождения, — объяснила она.

Шарлотта прикрыла улыбку веером. Возможно, Элиза и герцог назовут своего первенца в честь нее — как-никак это она свела их вместе. План был прекрасный: записки, библиотека, тайное полночное рандеву… Что может пойти не так?