Подруги освежились в душе, снимая усталость дня теплой водой, поужинали. Ася хотела сразу все выложить Вере, но передумала: десяти-пятнадцати минут ей не хватит, а прерываться не хотелось. Она расскажет, когда Вера вернется от Ивана. Однако Вера настояла, чтобы Ася пошла с ней.

— Стыдно до сих пор не увидеть, как живут твои соседи, — попеняла она. — И я одна не донесу все продукты.

Последний довод был разумным. Ася не хотела, что бы к ней приходил Иван: не придется выжидать его ухода для откровенной беседы с Верой, да и вообще следует ограничить его визиты.

Иван проводил девушек в комнату и предложил кофе.

— Лучше хоромы свои покажи, — сказала Вера. — Кофе мы у Аси выпьем.

— Смотрите. — Иван широким жестом обвел комнату. — Настя лишена любопытства, так я перед тобой хоть похвастаю.

— Правда?

Удивленная Вера обернулась к подруге. Она не знала другого человека, который обожал смотреть обновки так, как Ася, и после долго фантазировал на тему: «Если бы у меня было такое…» Из «такого» Ася вряд ли приобрела и десятую часть, но мечтать и воображать ей никто не мешал, даже Вера на время оставляла свой сарказм.

И вдруг Ваня говорит, что Ася нелюбопытная. Удивительно, да и только!

Ася скромно озиралась по сторонам — все, что она позволила себе. Вера же подробно изучала мебель и все, что было на виду. Компьютер вызвал у нее вопросы о профессии Ивана, не без насмешки она заметила, что коллекционирование хрусталя не мужское занятие. Но спальня затмила все. Вера, утратив способность говорить, смотрела на белоснежное чудо. Спохватилась и ринулась в комнату, где оставила Асю.

— Идем, — строго сказала она, схватила подругу за руку и потащила за собой. Поставила у двери и восхищенно произнесла: — Ты видела такое?!

Если Ася и видела, то только в зарубежном кино из жизни высшей аристократии. Размерами спальня вряд ли походила на графскую, но роскошная кровать с зеркальным изголовьем, тумбочка около нее, в углу шкаф и рядом с дверью трюмо создавали впечатление сказочного островка. И все белое, на фоне светлых с золотом обоев.

Ася молчала, зачарованная зимней рапсодией дерева и зеркал, сильно сжимала кулачки, чтобы не дотронуться до этого дива, и убеждала себя в нереальности картины, ибо то, что она знала об Иване, волшебную сказку превращало в соблазны ада.

— Никак королеву ищешь в любовницы? — рассмеялась Вера.

Она вальяжно расхаживала по комнате, крутилась перед зеркалом, демонстрируя диссонанс черного в лиловых и розовых тюльпанах платья на фоне облачной белизны спальни.

— Я согласен и на принцессу, — улыбнулся польщенный Иван.

Он гордился собой, видя реакцию гостей, и без труда представил Настю в этом снежном уединении. Такими же удивленно-растерянными глазами она будет смотреть на него, а он обласкает каждую клеточку ее тела, уложит в кровать, и они будут наслаждаться любовью…

— Ха-ха-ха! — прервала его фантазии Вера. — Тут я тебя и нашла, Ваня.

— В чем?

— Да ни одна принцесса не согласится стать любовницей. Только женой. Ну, ты, Иванушка…

— Дурак. — На этот раз Ваня не обиделся и хитро подморгнул Вере.

— Правильно мыслишь, но можно и поласковей, — смягчилась Вера. — Видишь, какая я добрая?

— Укротить тебя некому, — подтрунил Иван.

— Некому, — притворно-грустно вздохнула Вера. — Ох, некому, Ваня. Может, ты решишься?

— Вера, — подала голос Ася, — мы здесь по делу.

— Вот так. — Девушка гордо выпрямилась. — Пока ты собирался, нашлись другие. И это лучшая подруга! Никакой жизни… Впрочем, мы не королевы и не принцессы. Идем, Ася.

Вера поинтересовалась, есть ли у Вани большое блюдо под поросенка. Он открыл буфет, пригласив ее самой выбрать то, что нужно. Она охнула от столового сервиза на двенадцать персон — мечты любой женщины и хозяйки. В общежитии подобная роскошь непозволительна, а Иван будто не замечал ценности имущества. Верная себе, Вера тут же выложила, что думает о холостяке, имеющем изумительную посуду, о которой можно только мечтать, и, как добрая фея, загадочно выставила на обозрение одну тарелку.

— Ась, ты глянь! — весело окликнула Вера. — Ваня и вправду согласен на принцессу. Уже и горошины припас, да не простые.

На дне тарелки лежали скрепленные между собой золотые серьги с жемчужинами. Металлические дуги сверкнули тоненькими лучиками, но камни вбирали в себя свет ламп, будто истосковались по солнцу и теплу.

Иван почувствовал, как его окатывает жаркая волна стыда и ярости. Из-за переезда, ремонта, хлопот, связанных с новой квартирой, он совсем выпустил из виду эти сережки. Для него они были особенные, и Иван никогда и никому их не показывал. В них заключались стыд и позор его прошлого, поражение и начало новой жизни. Слишком сокровенное вытащила на свет Вера, и, будь она одна, Иван мог бы справиться с эмоциями, выкрутиться, отшутиться, не привлекая к этому внимания. Но рядом стояла Настя и во все глаза смотрела на скромное женское украшение. Ей Иван не мог лгать, а объяснить происхождение серег — земля пусть разверзнется прежде, чем он расскажет об этом.

Вера с хитрецой взглянула на Ивана, багрового, как свекла, и хотела уже высказать очередную колкость, но он опередил ее.

— Ты ищешь блюдо, Вера, — глухо, с непонятной угрозой напомнил он.

Она скептически хмыкнула, повела плечами и поставила тарелку на место.

Иван лихорадочно припоминал, что еще может обнаружить находчивая Вера, но перед глазами маячили сережки с тусклым, чуть пожелтевшим жемчугом. Не в силах справиться с собой, он слегка оттолкнул девушку в сторону, достал из-под стопки тарелок большое блюдо и отдал ей в руки.

— Сойдет? — грубо спросил он.

Вера внимательно следила за Ваниным лицом. Неожиданно уголки ее губ дрогнули, медленно растянулись в улыбку.

— Ой, Вань, ты смутился? — не веря глазам, спросила Вера, сочувственно подняла брови и… расхохоталась.

Ее смех заполнял все углы комнаты и застревал в спирально закрученных подвесках люстры. Она, не устояв на корточках, приземлилась на мягкую точку, скрестив по-турецки ноги. Поднос лежал у нее на коленях, а Вера исходила смехом.

У Вани руки дрожали от нестерпимого желания задушить эту наглую девку. Как она смеет издеваться над ним в его же доме, в присутствии Насти?! Мало того, что она так бесцеремонно обнаружила его тайну, да еще смеется в лицо. Врезать бы ей разок, чтобы заткнулась, но что подумает Настя!

Иван постарался взять себя в руки. Громко хлопнув дверцей, он встал, не обращая внимания на Веру, осуждающе взглянул на Асю.

— Пойдем, возьмешь продукты.

— Что?

Ася не узнала свой голос, из горла вырывались каркающие звуки, и только теперь она поняла, что почти не дышала.

«Боже мой! Эти серьги!.. Мои серьги до сих пор у Ивана. — Увидев их, Ася перестала соображать, стояла, как парализованная, не в состоянии ни о чем думать, что-то чувствовать. — Мои серьги!.. Этого не может быть!»

— Настя! — строго окликнул ее с порога Иван.

Она перевела взгляд на Веру, утиравшую слезы и всхлипывающую от смеха. Ася не могла понять, почему ее подруга смеется, но та вела себя слишком вольно в чужой квартире, а потому Ася решила напомнить ей о приличиях.

— Вера, — с упреком позвала ее девушка.

— Да, да. — Вера неуклюже перекатилась на колени, поддерживая рукой дорогое блюдо и продолжая смеяться. — Господи, впервые вижу, чтобы взрослый мужчина так краснел!

— Вера, нам пора. — На фоне зычного смеха подруги голос Аси казался безжизненно-тихим.

— Да, — легко согласилась Вера, — пора, мой друг. Чего ты такая бледная? Переживаешь за соседа? Идем на кухню.

Иван со злостью бросал в сумку пакеты с продуктами, опустошая холодильник. Обращаясь к нему, Вера не изменила своему настроению:

— Ты представляешь, что бомбардируешь меня этими деликатесами? Да, Ваня? Напрасно. И чего ты вообще злишься? Я тебе сказала комплимент. Давай я помогу тебе, Ваня. Ася, где моя авоська? — Она набрала овощей, положила пару пакетов круп и победно посмотрела на Ивана. — Хочешь врезать мне?

Он ошалел от такого предложения и на секунду забыл о присутствии Аси.

— Еще как! — И понял бессмысленность своей злости. Недобро усмехнулся. — Но лучше шею вывернуть… да язык укоротить.

Вера уловила нотки мрачного юмора, но все равно оценила его.

— Ваня, но я же не допытываюсь причины, только высказала факт. У нас Ася любопытная…

— Не пытай судьбу, Вера, — обожжешься, — хмуро прервал ее Иван.

— Вера, идем. — Ася тронула подругу за плечо. — Ты слишком разговорилась.

Вера успокоила ее улыбкой, вручила полную авоську и снова повернулась к Ивану.

— Кстати, Ваня, твоя сумка нам не нужна. Можешь смело перекладывать все обратно в холодильник. Только не забудь, что это не моя шея, ладно? Пошли, Ася.

Стиснув зубы, чтобы не сорваться на отборную брань, Иван закрыл дверь за девушками, быстро рассовал пакеты в холодильник и пошел в комнату. Достав из буфета серьги, он крутил их в пальцах и смотрел в темное окно.

Сколько раз он пытался вызвать в памяти образ той, что оставила эти украшения в уплату за постельные утехи, и ничего не получалось. Только ощущение стыдливо горящей кожи ее плеч, шеи, лица. Только контрастно-белые простыни и подушка. Только предчувствие опасности и неги… Предчувствие любви… Господи, когда это закончится?!

Сжав в кулаке драгоценности, он оглядел комнату в поисках укромного места. Он забудет о серьгах и их обладательнице. Он должен забыть о них. И Настя ему поможет. Как только он добьется ее расположения и доверия, она поможет ему забыть собственные грехи.

Пусть будет счастлива та девушка, волею случая попавшая к нему в постель, а он искупит свою вину с Настей.