К тому моменту, когда он успел добраться до башни, дождь лил как из ведра. Габриэль знал каждый поворот своей лестницы наизусть и взбежал наверх в полной тьме, ни разу не оступившись. Оказавшись внутри, он не стал запирать за собой дверь — призраков бы это не остановило, а других гостей он тут и не ждал. Он насквозь промок под проливным дождем и первым делом поспешил стянуть с себя рубашку. Габриэль прекрасно помнил о том, кто был с ним в башне в прошлый раз, когда он вот так же попал под ливень.

Ладно, теперь она ему не страшна — это ему-то, который никогда ничего не боялся! В очаге еще теплилась кучка углей, и он поспешил подбросить туда дров. Зажигать свечи Габриэль не стал, он мог ориентироваться в хорошо знакомой комнате и с завязанными глазами. Больше всего она напоминала келью безумного монаха, полную света, красок и тепла и заставленную роскошной мебелью. Кровать значительно уступала в размерах той чудовищной громадине, что стояла в Роузклифф-холле. Поверх нее были набросаны бархатные и меховые покрывала. Габриэль растянулся на кровати и рассеянно уставился в огонь. Вот здесь он и проведет остаток жизни, и никакая сила не сможет заставить его вернуться домой, в Роузклифф.

— Что ты тут делаешь? — Разумеется, это был брат Септимус, смотревший на него, как всегда, с явным неодобрением.

— Я тут вообще-то живу, — напомнил ему Габриэль.

Старый монах покачал головой.

— Уже нет. Возвращайся домой, мой мальчик. Там ты найдешь ответ.

— Мне не нужны ответы, мне нужен покой. Идите донимайте Лиззи, раз уж она вам так понравилась, — раздраженно заявил он и зажмурился, стараясь избавиться от докучливого видения.

— Она больше не увидит нас. Разве что ты сумеешь еще больше запутать ситуацию.

Он вновь открыл глаза.

— Убирайтесь, а то мне придется изгнать вас.

— Мы не демоны, Габриэль, — заметил с укоризной в голосе брат Павел. — Мы бы и сами рады уйти в иной мир, вот только не знаем, как это можно осуществить.

— Братья, проявите ко мне хоть каплю милосердия, — застонал Габриэль. — Я не спал уже несколько дней, в моем доме распоряжается эта чокнутая особа, а моя сестра, судя по всему, обречена умереть старой девой. Хотя и это ей, похоже, не удастся, если вспомнить, что замышляют Чилтоны. Оставьте меня в покое на несколько блаженных часов.

— Я не одобряю… — начал, было брат Септимус, но Габриэль, не дождавшись конца фразы, перекатился на живот и спрятал голову в подушках. Наступила полная тишина. Выждав несколько секунд, он осторожно огляделся. Никого, никаких призраков. Только дождь стучал по стенам башни, а это значило, что никаких гостей сегодня ждать уже не приходится.

С блаженным вздохом Габриэль вновь закрыл глаза и погрузился в сладкий эротический сон.

Глава 22

Лиззи, онемев от ярости, стояла посреди библиотеки. Губы ее горели. В груди жгло. А сердце пылало гневом, который едва не испепелил ее саму.

Откуда-то издалека донесся стук захлопнувшейся двери. Она знала, что это Габриэль — он устремился прямо под дождь, пытаясь сбежать от нее… и от себя тоже.

Будь она проклята, если позволит ему это.

Лиззи решительно переступила через сброшенные сапоги. Одеваться тоже не было смысла: дождь лил с такой силой, что любая одежда сразу промокла бы насквозь. Босая, в одном платье, устремилась она вдогонку за Габриэлем. На этот раз ею руководили не инстинкты, а чистая ярость.

Разумеется, он мог отправиться на все четыре стороны, но Лиззи не сомневалась, что найдет его в башне. Наверняка он сбежал в лес, в компанию призраков. Рассчитывает спрятаться там от нее и от самой жизни.

Ну уж нет!

Поскользнувшись на мокрых ступенях, она с размаху ударилась щекой об стену, однако даже не обратила на это внимания. Единственное, чего ей хотелось, — взлететь наверх башни и высказать Габриэлю Дарему все, что она о нем думает. Да как он посмел целовать ее в подобной манере? И как он посмел сбежать, когда Лиззи предложила ему свое сердце и душу? Ему здорово повезет, если он уцелеет после объяснения с ней.

Лиззи страшно хотелось с шумом распахнуть дверь, чтобы возвестить таким образом о своем приходе, однако дверь и так была полуоткрыта. Ей не оставалось ничего другого, как войти внутрь и захлопнуть дверь у себя за спиной. Но поскольку она была босой, особого шума произвести не удалось, да и дверь оказалась слишком тяжелой, чтобы хлопнуть ею должным образом.

Габриэль, обнаженный по пояс, лежал в постели и внимательно наблюдал за Лиззи. Она решительно подошла к кровати и встала, воинственно подбоченясь.

— Ты… ты королевский ублюдок! — выпалила она.

— Да, — ответил Габриэль, — так оно и есть.

На мгновение она растерялась:

— Прошу прощения?

— Мой отец был одним из многочисленных братьев короля. Кто именно, не знаю, да это и не имеет значения. Когда я появился на свет, меня, за хорошую плату, отдали на воспитание сэру Ричарду. Стоит ли удивляться, что я мало склонен к сердечным порывам и душевному обращению.

Лиззи быстро оправилась от удивления.

— Это тебя не извиняет, — бросила она в ответ. — Каким бы несчастным и нелюбимым ты себя ни чувствовал, это еще не дает тебе права делать несчастными и нелюбимыми других людей.

— Так вот что ты сейчас чувствуешь? — спросил Габриэль, усаживаясь в кровати. — Ты чувствуешь себя нелюбимой, Лиззи?

— Ты пытался меня изнасиловать.

— Не совсем так. Если бы я захотел тебя изнасиловать, вряд ли бы меня что-то остановило. Вдобавок, учитывая твою готовность, вряд ли бы все закончилось у нас изнасилованием.

Лиззи влепила ему звонкую пощечину. От ее удара Габриэль вновь откинулся на подушки, что, впрочем, так и не стерло улыбки с его лица. Руки у Лиззи тряслись от ярости, и она была только рада тому, что поблизости не оказалось ножа или другого острого предмета, — ей ничего не стоило заколоть его сейчас насмерть.

— Так что же это, по-твоему, было? — поинтересовалась она ледяным тоном. — Невинный флирт?

— По-моему, все очевидно, — устало произнес он. — Я просто пытался избавиться от тебя. Но ты на редкость недогадливая женщина.

Его слова подействовали на нее как увесистая пощечина. Лиззи отпрянула от кровати, и сзади, очень кстати, оказался стул. Она рухнула на него, не в силах справиться с эмоциями.

— О господи… — вымолвила она, когда смысл услышанного дошел до самого ее сердца.

Габриэль спустил ноги на пол, глядя на нее с некоторой тревогой.

— О господи что? — спросил он.

Унижение было таким сильным, что она не могла произнести ни слова. В комнате царил полумрак, и ей страшно хотелось раствориться сейчас в тенях, исчезнуть, подобно призраку.

— А где твои привидения? — спросила она внезапно.

— Наблюдают за нами, — ответил Габриэль. — Почему у тебя такой вид?

— Какой?

— Как будто ты проглотила паука.

Это заставило ее рассмеяться, хотя секундой ранее Элизабет думала о том, что никогда уже не сможет смеяться.

— Возможно, так оно и есть, — произнесла она охрипшим голосом.

Нужно было встать и уйти отсюда, пока она не успела окончательно уронить себя в его глазах. Она-то, дурочка, думала, что и правда дорога этому человеку, какое бы безразличие он на себя ни напускал.

Но ему было наплевать на нее. Он не испытывал к ней ничего — ни любви, ни желания. И даже поцеловал ее только для того, чтобы оттолкнуть от себя. И стоило ей поцеловать его в ответ, как он тут же сбежал.

— Мне нужно идти, — выдавила она и попыталась встать со стула, но ноги почему-то не слушались.

— Да что с тобой такое? — Габриэль выбрался из постели и сделал пару шагов в сторону Лиззи. Та дернулась при его приближении, и он в недоумении замер.

— Подожди секундочку, — прошептала она.

Габриэль, донельзя озадаченный, отступил назад, и Лиззи прикрыла глаза, пытаясь собраться с силами. Это еще не конец света, сказала она себе. Да, она выставила себя полной дурой. Но это не в первый раз и, уж конечно, не в последний. Старуха Пег предостерегала ее против Темного Рыцаря, и она тут же наплела себе кучу романтических фантазий. А ведь старуха всего лишь советовала ей не выставлять себя на посмешище.

Габриэль заговорил, и Лиззи тут же вскинула голову. Габриэль стоял сейчас на другом конце комнаты, обращаясь вроде бы в пустое пространство. Стоило ей, впрочем, слегка напрячь зрение, и она разглядела очертания двух фигур в белых монашеских одеяниях. Но Лиззи не хотелось углубляться вновь в эту историю, и она моргнула, прогоняя видения.

Габриэль обернулся, и от нее не укрылось странное выражение на его лице.

— Я провожу тебя домой.

Лиззи встала, исполненная неожиданной решимости.

— Я в порядке. Тебе больше не нужно беспокоиться…

Она была на полпути к двери, когда та с громким стуком захлопнулась. В следующее мгновение Лиззи услышала шум задвигаемого снаружи засова.

Габриэль все это время стоял на другом конце комнаты, однако на происходящее он отреагировал весьма живо — бросился к двери и навалился на нее всем телом, изрыгая самые немыслимые ругательства. Наконец он повернулся и мрачно глянул на Лиззи.

— Они нас тут заперли, — мрачно сказал он.

— Кто? Чилтоны и их дружки? Но я никого не слышала…

— Если бы Чилтоны. Хуже.

Лиззи хотела по привычке заявить, что не верит в призраков, однако вовремя вспомнила, что это не так.

— Зачем им это?

Габриэль отошел от двери, пнув ее напоследок.

— Им надоело торчать в этой башне.

— Могу их понять. Только зачем запирать нас здесь? Им что, нужна компания?

Габриэль подошел к камину, и Лиззи на мгновение отвлеклась, наблюдая за причудливой игрой света на его обнаженной груди. Впрочем, она тут же поспешила отвести взгляд.