Несмотря на то что Воисанна попрощалась с Асалом этим утром, ей казалось, что они не виделись уже много дней. Она скучала по нему даже больше, чем ожидала от себя, чувствуя в его отсутствие странную пустоту, как будто он жил в ее сердце и вдруг ушел. Воспоминаний о том, как они вместе смеялись, разговаривали, занимались любовью, было для нее недостаточно. Ей было необходимо, чтобы он присутствовал в ее мире явно и немедленно, и все ее мысли были направлены на то, когда и как они могли бы вновь оказаться вместе.

Когда Тида наконец добралась до того места, где не было купающихся кхмеров или чамов, она повернулась к Воисанне и обняла ее. Воисанна, стоя по плечи в воде и крепко прижав подругу к себе, гладила ее по затылку.

— Прости меня, что бросила тебя, когда напали сиамцы, — тихо сказала она. — Но я не могла там оставаться, я должна была уйти.

— Не извиняйся. Ты сделала то, что должна была сделать я.

— Но друзей не бросают. Я думала о себе, тогда как должна была подумать о тебе.

Тида покачала головой и, отойдя на шаг, начала полоскать свою юбку.

— Индраварман нашел меня, когда я пряталась, и… высмеял меня.

— Почему?

— Потому что я вскрикнула, когда увидела его. Он весь был забрызган кровью. Его лицо… оно было безумным. Я испугалась и вскрикнула.

— А он посчитал, что это забавно?

Тида кивнула:

— Он смеется надо мной, потому что я слабая. Потому что я плачу. Думаю, он получает удовольствие, видя мое смятение.

Воисанна вспомнила, как бросила Тиду под пылающей повозкой, и ее захлестнуло чувство вины.

— То, что он громадный, как гора, еще не значит, что он сильный, — сказала она.

— Он действительно сильный.

— Если бы он был по-настоящему сильным, Тида, думаю, он не смеялся бы над тобой. И не наслаждался бы твоим страхом. Так поступают слабые люди. Они поднимаются за счет того, что принижают других.

Тида отжала свою юбку.

— Не знаю. Все его боятся. А с чего бы всем его бояться, если он слабый?

— Асал не боится. По крайней мере не очень боится.

— А должен бы.

Неподалеку протрубил слон. Воисанна вспомнила, что Асал велел ей ни с кем не делиться планом их побега. С одной стороны, она не хотела ослушаться его, а с другой — испытывала чувство вины перед Тидой за то, что бросила ее.

— Ты не слабая, — сказала она, сжимая руки Тиды. — И ты можешь в этом убедиться.

— Каким образом?

— Ты можешь бежать вместе с нами. Асал занимается подготовкой побега. Через несколько дней мы с ним и моей сестрой уйдем. Ты должна пойти вместе с нами, Тида. Сделав это, ты докажешь Индраварману, что он недооценил тебя и что в тебе больше силы, чем он мог предположить.

— Он убьет нас.

— Только если поймает. А он не поймает.

Тида отшатнулась от нее и замотала головой:

— Нет, это слишком опасно. Он следит за тобой, Воисанна. А если ты покинешь город, он выследит тебя.

Воисанна шагнула вперед и осторожно отодвинула в сторону розовый цветок лотоса, плавающий по поверхности воды.

— Мы знаем, что он за нами следит. Но мы все равно сможем скрыться. То, что змея следит за лягушкой, еще не означает, что лягушка обязательно будет съедена.

— Ты не знаешь его! У него шпионы повсюду! Он…

— Ш-ш-ш, — остановила ее Воисанна, прижав палец к губам.

— Возможно… может быть, я и слабая, — сказала Тида, — но я слышала, как его палачи сдирали с людей кожу, выкалывали им глаза, вырезали половые органы. И знаю, как Индраварман обходится с теми, кто становится у него на пути. А ты, Воисанна, окажешься как раз на его пути.

Воисанна резко обернулась, внезапно испугавшись. К счастью, поблизости не было ни чамов, ни кхмеров.

— Но я думаю… что именно так он и правит. Он сеет страх. Он зависит от этого страха. Он считает, что страх делает тебя сломленной женщиной, Тида. Но ты не должна быть сломленной. И не должна жить в страхе. Асал умен и силен. Он разработает хороший план. А когда мы станем свободны, ты снова будешь такой, какой была до того, как в твою жизнь ворвался Индраварман. Ты ведь хочешь стать прежней?

Тида кивнула, хотя и отвела глаза в сторону.

— Тогда пойдем с нами. Когда настанет час, я приду за тобой. Просто будь готова уйти.

— А ты… ты не покинешь меня?

— Обещаю, — ответила Воисанна, беря подругу за руки. — Больше я тебя не брошу. Сделав это, я испугалась, как и ты. Но больше я бояться не стану. Потому что Индраварман как раз и рассчитывает на наш страх. И единственный способ победить его — лишить его этого оружия.

На поверхности воды всплеснул китайский карп — вспышка белого и оранжевого на фоне отражения голубого неба.

— Я… я буду наготове, — тихо сказала Тида.

— И никому об этом не говори.

— Не скажу.

Воисанна сжала пальцы Тиды.

— Все будет хорошо. Верь в светлое будущее, Тида. Верь, что добро победит зло и что твоя внутренняя сила преодолеет страх.

* * *

В этот же день, когда солнце уже начало клониться к горизонту, По Рейм шел за Тидой по улицам Ангкора. Одна из информаторш ассасина, которая должна была следить за Воисанной, сообщила об их эмоциональной встрече сегодня днем. Хотя самого разговора шпионка не слышала, она видела объятия и слезы, а после этой встречи Воисанна отправилась в Ангкор-Ват и начала молиться. Странным было также и то, что потом она купила небольшой котелок, специи и мешок риса. А когда Воисанна вернулась в свой нынешний дом, информаторша разыскала По Рейма и рассказала ему про эту встречу.

Идя за Тидой по переулку, По Рейм размышлял, почему она пришла в такое смятение во время встречи с Воисанной. Эта женщина вполне могла жаловаться подруге на Индравармана, а может, ей просто было одиноко. Однако По Рейм подозревал, что покупка котелка и эта встреча были как-то связаны между собой. Обычно такие покупки делали работающие в доме рабы, чтобы готовить себе пищу. Женщине в положении Воисанны ни к чему был такой котелок, так что покупать его она не должна была.

Тида миновала самую густонаселенную часть города и, выйдя на дорогу, обсаженную с обеих сторон деревьями, направилась на север. По Рейм следовал за ней на расстоянии; он переоделся простым чамским воином, одеяние это ему очень не нравилось, но он считал такую маскировку необходимой. Он изучал движения Тиды, не обращая внимания на пару синих бабочек, гонявшихся друг за дружкой справа от него. Не слышал он и стрекотанья цикад и подтрунивания друг над другом проходящих мимо священников. Все его чувства были замкнуты на Тиде. Теперь она была частью его мира даже в большей степени, чем земля у него под ногами или деревья, пропускающие через свои кроны слабеющий свет уходящего дня. Он был убежден, что она по-прежнему находится в смятении. Что-то тревожило ее, что-то такое, о чем она, похоже, узнала во время встречи с Воисанной.

Несмотря на то что он продолжал раздумывать, стоит ли ему тратить свое время на этих двух женщин, По Рейм понимал, что его старый соперник Асал ступил на зыбкую почву. Его задержка едва не стоила ему жизни. Подстрекаемый доводами По Рейма, Индраварман был близок к тому, чтобы казнить Асала. И все же в конце концов король оставил его в живых, и скорее всего потому, что рассчитывал на него больше, чем мог себе в этом признаться. Индраварман уважал его и считал в большей степени равным себе, чем любого другого, включая и самого По Рейма. Последние несколько месяцев По Рейм нередко замечал пренебрежение к себе короля, и все из-за того, что Асал был его любимчиком. Хотя большую часть плана по захвату кхмеров действительно разработал Асал, По Рейм не оставался в стороне.

Хотя Индраварман рассчитывал на Асала, По Рейм знал, что король не потерпит еще одной неудачи или его измены, и считал, что, используя чувства Асала к Воисанне, можно подставить его. Что-то в их отношениях было не так. Нужно было только определить это «что-то» и привлечь к этому внимание Индравармана. И тогда уже король позволит ему сделать то, о чем ассасин мечтал много лет, — перерезать горло Асалу и смотреть, как сила покидает его немощное тело и предлагает По Рейму взять ее себе.

Чем дальше Тида уходила от Ангкор-Вата, тем меньше людей встречалось ей на пути. Она уже почти дошла до северных ворот города, выходивших к храмовому рву. Конечно, ворота эти были скорее декоративными, поскольку пересечь ров пешком можно было только по дамбе с западной стороны. По Рейм позволил расстоянию между ним и Тидой увеличиться. Она, похоже, не догадывалась о его присутствии.

Тида сошла в дренажную канаву сбоку от дороги. В сезон дождей вода по этой канаве стекала в ров. Но сейчас в канаве, заросшей сорняками, была лишь грязь. Тида продолжала идти дальше, пока не дошла до маленькой улочки, пересекающей дорогу, по которой она шла. На этом перекрестке канава уходила в вымощенный кирпичом туннель под дорогой. Здесь она немного постояла, а потом наклонилась и кого-то позвала.

По Рейм видел, как она что-то вынула из складок своей юбки и, тихо свистнув, вытянула вперед руку. По Рейм осознал, что Тида красивая женщина, когда она наклонилась, качнув своей высокой пышной грудью. Ее длинные стройные ноги, казалось, сияли в свете вечернего солнца. Внезапно По Рейму мучительно захотелось уничтожить эту красоту, заглянуть женщине в глаза, медленно сдавливая ей горло и выжимая из нее последние капли жизни. Жертвы его были разными — молодые и старые, мужчины и женщины, здоровые и больные. Но никогда еще он не отбирал жизнь у такой красавицы, как Тида. В мире, где предметы обычно более поражают воображение, чем люди, которые их сделали, она была примечательным исключением. Ее лицо и тело были настолько совершенны в своих очертаниях и пропорциях, что боги, должно быть, потратили немало времени на то, чтобы создать такое чудо.