— Нет.

— Согласна?

«Тебе это так важно?» — хотела спросить Гуля — и не сказала ни слова. Не важно, что танец значит для Антона.

Это важно для нее. Побыть с ним рядом еще одну ночь, ощутить, каково это, когда за окнами тьма, а в танцевальном зале играет танго.

Танцевать танго при дневном свете не так захватывающе. Танго требует темноты, хотя бы полумрака в зале. И ночи за окном.

— Да, — изобразив на лице недовольство пополам со смирением, ответила Гуля, — в одиннадцать вечера я буду здесь. Не опаздывай только, а то я могу заснуть во время репетиции.

— Не заснешь, — Антон поднялся с пола, — обещаю…

И Гуля, дрогнув, отвела взгляд. Она поверила.

Глава 15

Весь день Гуля воображала себя аргентинкой.

Не получалось.

Она оставалась просто Гулей, cо своими несчастьями и маленькими радостями, с отцом, который сидел на крылечке и, держа дрожащими руками алюминиевую кружку, прихлебывал из нее крепкий чай. С рыжим Пушком, разлегшимся на дорожке. И со своей никому не нужной влюбленностью в Антона, так хорошо от себя утаиваемой столько лет.

Ну, Антошка, ну, сволочуга, качала головой Гуля, поливая кусты роз, любимые мамой. После ее смерти умерли и ее розовые кусты. Гуля на их месте посадила другие.

Прием из разряда отпетого соблазнителя. С каждой своей девочкой он обнимается, и личико трогает. Пусть не врет Гуле! Может, и говорит что-то подобное, но не прикасается к своим девчонкам — Гуля бы поспорила на что угодно.

У нее самой не было проблем с парнями: ее коллектив изначально задумывался как чисто женский (техник Марат — не в счет, хотя поначалу Гуля хлебнула лиха от его ревнивой жены), но по опыту других коллективов знала, что в них романы случаются редко, а если случаются, то только с одной девушкой. И нонсенс, чтобы руководитель флиртовал с каждой девушкой из своего коллектива. Это же прямой путь к развалу! Где ты потом девушек других наберешь за короткое время? Нужно, чтобы они все постановки выучили, чтобы были ответственными! Терять влившихся в коллектив людей не выгодно ни самому коллективу, ни руководителю. Тяжело заработанную славу очень легко испортить гневными отзывами, а «сарафанное радио» страшнее всего. Твой коллектив покажется кому-то слабым и неорганизованным — значит, пригласят в следующий раз другой, и заказа у тебя не будет. Все просто.

И, несмотря на определенные договоренности между артистами и некоторыми ведущими, они в любой момент могут аннулироваться. Так что лучше избегать влюбленностей в тебя твоих работников, текучки кадров и разборок между артистами.

Кроме того, Гуля внимательно собирала сплетни про коллектив Антона. Ей рассказывали, как девочки влюблялись в Антошку, и никогда — как Антошка влюблялся в своих девочек.

Так что…

Так что Тоша темнит. Все-таки сманить к себе ее хочет, потому и изображает заинтересованность, выделяет из всех прочих. Как сманить сильного исполнителя противоположного пола в свой коллектив, если не получилось договориться? Именно так. Не битьем, так катаньем.

Или… Гуля запуталась в рассуждениях.

А целоваться с ней было зачем? Да так, что все хлопали?

Вот именно. Чтобы все хлопали. Антошка же крутой мужик! Надо попонтоваться перед своими! И не кого-то там поцеловать, а конкурентку из другого фаер-шоу!

Обнимашки ночью устраивал он по старой памяти, наверное. Хочет быстрого результата от Гули, чтобы она эмоциональной была, вот и вошел в роль! Сейчас же Женька нет рядом, почему бы не приобнять хорошенькую Гулю?

Уж чего-чего, а страсти у Антона хоть отбавляй. Он сильно рискует, исполняя свои трюки, и разрядка ему нужна соответствующая, да и темперамент у Тошки, наверное, дает о себе знать сейчас. Как и раньше.

Бешеный выброс адреналина на выступлениях у некоторых парней, как знала Гуля, обычно заканчивался постелью: страстными объятиями, гортанными вскриками, скомканными простынями. Во время совместной работы в старом коллективе, Гуля не раз, изображая на лице полнейшее равнодушие, боролась с едва скрываемой дрожью в теле, когда после выступления сидели все вместе — отмечая ли удачное представление, или просто так, чтобы пообщаться — и она ловила на себе жадный Тошкин взгляд с какой-то паволокой: смеси из расслабления от проделанной работы — и возбуждения. Что-то похожее она замечала после выступлений и у Женька, и у Пашки, но только глаза Антона смущали ее неимоверно.

А на следующий день, на тренировке, было все по-прежнему. Антошка приходил после огненного шоу в себя (либо ему приходить в себя активно помогали девочки, частенько звонившие ему во время вечерних посиделок после выступлений). Дружеская улыбка для Гули — и дружеский словесный «пинок», если она где-то косячила.

Гуля вконец запуталась. Проще к Антону подойти и спросить, что ему нужно. Если ответит, гад.

Антон придет на репетицию после выступления, и страсти в нем будет столько, что хватит для танго… Для ста танцев в стиле танго! Зато Гуле опять придется делать вид равнодушный и немного снисходительный, из разряда: «Не знаю, что я здесь делаю, меня очень-очень попросили». Страсть Антона оправдана, а если ее покажет Гуля…

Она не умеет врать и, если танцует с какой-то эмоцией, именно ее переживает в эту минуту.

Нельзя же по-другому! Попробуй изобразить то, чего у тебя нет в душе! Фальшь чувствуется сразу. Ни тебе, ни твоему танцу зрители просто не поверят.

Не аргентинка она! Не работает Тошкина практика! А свои искреннюю страсть Гуля в жизни Тошке не продемонстрирует. Зачем? Чтобы Антон ее пожалел, посочувствовал Гулиной безответной любви к нему, такому красавчику — и это в лучшем случае?

Да пошел он! Гуле уже одного раза с Русланом хватило! Другие девчонки унижались, бегая за парнями, но Гуля бегать за ними и даже ходить не будет! Гордость какую-то надо иметь?

Она заявит при встрече:

«Антон, короче, говори, что хочешь, но я не аргентинка, танго мне не нравится, это не мой танец, ничего не получается у меня. Оставим эту бредовую затею. Попробуем с тобой сложные взаимодействия, потому что они и мне интересны, как фаерщице, и я пойду домой».

Уверив себя, что так она и скажет, Гуля успокоилась. Отошла от роз, поднялась на крыльцо.

— Расим приезжал, Гуля, — отец наконец отошел от вчерашнего, и мутные глаза немного прояснились, — все спрашивал о тебе. Я сказал, что у тебя все хорошо. А потом мы с ним поругались, кажется…

— Поругались? Почему? — Гуля остановилась на крыльце.

— Я не помню… Помню, я кричал на него, но из-за чего…

— Папа! Ну сколько можно! Видишь, ты уже с людьми ругаешься сам не знаешь от чего! Давай, я тебя полечу, и ты пить не будешь? Аиша мне дала…

— Я не пьяница!!! — заорал отец так, что Гуля спешно ретировалась с крыльца, а Пушок, подскочив и выгнув рыжую спину, убежал в кусты.

Переговоры с отцом вышли безрезультатными.

И Гуля вновь захотелось оказаться где-нибудь подальше от своего дома.

С отцом пререкаться не стала. Просто ушла на кухню, гремела там посудой, готовя ужин. Вечером она отсюда уйдет, и пусть отец делает что хочет, раз так на нее орет. Переночует вторую ночь у Тошки в танцевальном центре. Антону не жалко, он ее пустит.

Встречи с ним — единственное светлое пятно в жизни Гули сегодня, пусть и у Антошки и другая жизнь, и не любит он ее, и прочее… Но кто же отказывается от светлых пятен?

Он был опять таким, каким Гуля помнила его. С грацией сытой и довольной жизнью большой кошки — леопарда или тигра. Но настолько сильное притяжение и бешеную, сметающую все на своем пути энергетику Гуля чувствовала от него впервые. Паренек, держащийся в рамках отношений старого коллектива, четко регламентировавших ему быть скромнее и сдержаннее, вырос. Теперь он знал цену своему телу, движениям и взглядам, теперь он был професссионалом своего дела, почти звездой.

Гуля стояла около входа в танцевальный центр и оторопело смотрела, как Антон, издали приветственно махнув рукой, теперь, улыбаясь широко и немного нахально, подходит к ней.

Он только что выступил, совершая трюки на грани, искупавшись в аплодисментах и восторженных женских криках. Флер выступления он нес с собой, и Гуля его явственно ощущала, в это же время подмечая ленивую сексуальность каждого движения.

Тело Гули болезненно заныло, отзываясь на этот невидимый посыл.

— Привет, — Антон на несколько секунд коснулся ее локтя теплой ладонью. Легкое, ни к чему не обязывающее прикосновение, заставившее Гулю слегка покраснеть, — долго меня ждала? Мы чуть задержались с выступлением…

— Двадцать минут, Антон. Но я пережила это, — ворчливо отозвалась Гуля и отвернулась.

— Умничка, — пробормотал Антон, открывая дверь танцевального центра.

От одежды Антона резко пахло керосином. Родной и привычный для Гули запах. Но ей нужно было на что-то поругаться, чтобы скрыть свою растерянность и небольшой шок, поэтому она демонстративно сморщила нос:

— Керосин. Фу! Антон, ты решил весь свой танцевальный центр этим запахом испортить?

— Вообще не понял, что ты морщишься. Как будто в первый раз нюхаешь. Я в этой одежде замачивал реквизит, ничего необычного, — Антон открыл дверь и распахнул ее перед Гулей. — Заходи.

Антон быстрым шагом пересек темный танцевальный зал и зашел в тренерскую.

Сердце Гули продолжало бешено стучать, будто адреналин из крови Антона передался в ее кровь. Но это было всего лишь ее непрекращающееся волнение.

— Я сейчас помоюсь, а ты репетируй пока. Аргентинка, — хмыкнул Антон, пробегая мимо Гули с чистой одеждой и гелем для душа в руках. Остановился в раздевалке, обернулся к ней: