— С огромным удовольствием, лорд Стрэтмор.

— Нас не представили друг другу, — ответил Люсьен почтительно. — Кажется, я имею честь беседовать с леди Кит Трэверс?

— Я не сомневаюсь, что вы очень быстро узнаете, кто я такая, — с улыбкой ответила Кит, — но Джейн — мое второе имя.

— Я называл вас сотней разных имен: «леди Джейн», «леди Немезида», «леди Быстрая как ртуть». Но «Кит» — самое лучшее из их, самое необычное и больше всего вам подходит.

Стрэтмор снял парик с головы девушки, и ее чудесные шелковистые волосы рассыпались по плечам. Они были легки, как облако, а гладить их было истинным наслаждением.

Кит приятно улыбнулась.

— Это так чудесно! Понимаю теперь, почему кошки любят, когда их гладят по шерстке.

Она стянула с руки замшевую перчатку и швырнула в сторону. Люсьен поцеловал ее запястье в том месте, где пульсировала голубая жилка. От прикосновения его губ по телу разлилось томительное тепло. Люсьен медленно покрывал поцелуями и другую руку девушки. Кит провела нежными пальцами по его щеке.

— Люцифер — светоносный, — прошептала она. — Светлый ангел утра…

— Боюсь, что падший ангел! — он опустил руку на бедро Кит, и она вздрогнула всем телом. Пальцы другой руки он сплел с пальцами Кит и крепко сжал их, увлекая ее в вальсе. — Я был изгнан из рая, но теперь вновь обретаю его…

Девушка покраснела и опустила глаза. В мерцающем свете свечи над ее золотисто-каштановыми волосами, казалось, возник легкий нимб. Сейчас у них было больше пространства, чем в переполненном бальном зале. Они свободно летели в такт музыке по пурпурно-красному ковру. Кит танцевала в одних чулках и, ступая на его мягкую поверхность, получала заряд тепла.

Девушка танцевала превосходно, хотя вначале в ее движениях ощущалась скованность. Но мало-помалу волшебная мелодия вальса сделала свое дело. Кит вся отдалась танцу.

Гармония воцарилась между танцующими. Он страстно желал обнажить ее гибкое нежное тело, скинуть ненавистное домино. Теперь она желала того же. Каждый его шаг, каждое прикосновение и ласка находили в ней отклик. Это было все крепнущее равновесие стремлений мужского и женского начал.

Люсьен, не прекращая танца, одной рукой развязал ленты домино, и оно плавно соскользнуло с плеч девушки, отлетев в угол комнаты. Его восхищенному взору предстали обнаженные, сверкающие белизной плечи Кит. Дыхание срывалось… Но нет, еще рано… Немного рано…

Кит танцевала, подчиняясь его сильным рукам и движениям. Она чувствовала себя легкой пушинкой. Наконец, они остановились. Люсьен нагнулся и поцеловал ее нежную кожу на шее под маленьким изящным ушком. Его губы искали ее полуоткрытый рот. Кит затаила дыхание и замерла в ожидании поцелуя… Инстинктивно она открыла глаза, и Люсьен увидел в их сиянии огонь страсти, который так жаждал разжечь.

Девушка в какой-то момент представила себе, как забавно они выглядят со стороны. Люсьен одной рукой обхватил ее бедра, стараясь принять на себя всю тяжесть ее тела, его нога оказалась зажатой между ног девушки.

— Сэр, — прошептала она, — по-моему вы слишком сильно прижимаете меня к себе. Это против правил.

Произнося эту чинную фразу, она прижалась к нему бедрами и стала покачивать ими из стороны в сторону. Жар разлился по животу и бедрам Люсьена.

— Вы правы, сударыня, — ответил он почти беззвучно, — и скоро я прижму вас еще крепче.

Он ослабил объятия, и они снова понеслись в танце. Люсьен начал импровизировать. Теперь их движения были откровенно эротичными. Они прижимались друг к другу всем телом, на миг разъединялись и вновь — устремлялись друг к другу, ощущая еще больший жар в крови. Этот танец воспламенял обоих. Разумеется, в бальном зале, при всех, они никогда не позволили бы таких откровенных движений.

Как только музыка стихла, они слились в страстном объятии, стоя посреди комнаты. Они жадно целовали друг друга, а Кит прижимала свои бедра к нему все плотнее, слегка поводя ими. Возбуждение нарастало. Люсьен застонал, чувствуя, как его возбужденная плоть прижимается к заветному треугольнику между ее бедрами. Желанное время пришло…

Люсьен развязал ленты, которые удерживали платье на плечах Кит. Глаза девушки затуманились желанием. Одно легкое движение — и платье скользнуло вниз. Теперь на Кит была только нижняя рубашка и корсет, который делал ее стройную фигуру неузнаваемой.

Не отрывая взгляда от лица девушки, Люсьен начал расшнуровывать корсет. Наконец, он раскрылся, обнажив прелестные груди под тонкой тканью рубашки. Он начал ласкать их, пряча в свои ладони и сжимая соски. Глаза девушки стали огромными. Она облизывала языком пересохший рот. Весь ее облик, каждое движение говорили о том, что желание сжигает ее. Но Люсьен не мог довольствоваться одной физической страстью, он жаждал полной близости — слияния не только тел, но и душ. Снимая корсет, он пытался встретить ее взгляд, но напрасно. Девушка отводила глаза. Она сделала шаг вперед и, спрятав лицо в разрезе рубашки, обхватила руками его талию. Ее груди прижимались к его груди, а руки ласкали сильную мускулистую спину. Восхищаясь упорством, с которым Кит старалась избежать его взгляда, Люсьен снял с нее рубашку и отшвырнул в угол комнаты.

— На тебе надето слишком много…

— На тебе тоже, — ответила девушка и в свою очередь стянула рубашку с Люсьена. — «Его форма была изящна и прелестна», — процитировала Кит.

Люсьен рассмеялся, придя в восторг от ярких и непредсказуемых ассоциаций своей подруги.

— Знаешь, кем был Люцифер, когда Мильтон восхищался его формой? Он был змеей.

— Ну, давай посмотрим, нет ли здесь где-нибудь поблизости змеи, — прошептала Кит, осыпая поцелуями его обнаженную грудь.

Ее руки уже проникли за пояс его бриджей. Со страстным вздохом Люсьен прижал ладони к ее ягодицам. Их форма была очаровательна и прекрасно вписывалась в изгиб его раскрытых ладоней. Почти оторвав девушку от пола, он прижал ее женственное и мягкое тело к своему. Когда Кит укусила Люсьена в плечо, он перестал владеть собой. Второпях сорвав с себя остатки одежды, он повлек девушку в постель. Они с такой силой обрушились на матрас, что кровать жалобно заскрипела. Он вдавил ее в подушки, стараясь вобрать в себя всю. Стрэтмор торжествовал победу. Они извивались и играли, как две дикие кошки. Их ноги сплетались и расплетались, а жаждущие губы сливались в бесконечном поцелуе. Он погрузил свое лицо в ложбинку между ее грудями, наслаждаясь вкусом ее кожи и ей одной свойственным запахом.

Когда он начал целовать, лаская языком, ее соски, девушка задрожала от восторга и откинула голову назад, ей не хватало воздуха, она задыхалась. Сейчас на Кит были только черные шелковые чулки. Она вся отдавалась ему.

Взгляд Люсьена скользнул ниже. Он не мог противиться желанию покрыть поцелуями ее живот. Кит стонала и прижимала его голову к себе. Шелковистое тепло ее кожи опьяняло Люсьена. Он приподнялся и утвердил свои бедра между ее разведенными в стороны ногами. Вид бабочки, вытатуированной на ноге, заставил его опуститься снова и прижаться к ней губами. Она, как живая, трепетала у его губ. Кит застонала, пытаясь сдержать спазм, вцепившись руками в одеяло.

Его пальцы проникли во влажное тепло ее промежности, нежно лаская и подготавливая путь для вторжения. Кит выгнула спину, готовясь принять его. Дрожа от нетерпения, быстрым и мощным движением, он овладел ею.

Кит закричала, но… этот крик не был криком восторга. В нем слышалась боль! Ее ногти впились в его спину. Люсьен, казалось, окаменел. Его руки — и плечи были твердыми, словно железными. Он с удивлением и недоверием смотрел на нее. Его глаза, только что сверкавшие страстным золотым блеском, стали зелеными от гнева.

— Почему ты не сказала мне?

Глава 23

Вся дрожа, Кит закрыла глаза. Господи, что с ней происходит? Может быть, это очередной ночной кошмар? Но тяжесть мужского тела, придавившего ее к кровати, и, ощущение чужеродного присутствия внутри нее не оставляли никаких сомнений в реальности происходящего.

Она опять открыла глаза. Люсьен, сильный и опасный навис над нею. Его мощные плечи блестели в слабом свете свечи.

— Я не знала, что будет так больно, — прошептала она. — Я не хотела тебе говорить.

Он опустил голову и прижался лбом к ее плечу. На какое-то мгновение все его мускулистое тело содрогнулось. Потом он вздохнул и поднял лицо.

— Тебе было бы не так больно, если бы ты предупредила меня заранее. Конечно, ты прекрасная актриса, но изобразить женщину легкого поведения тебе не удалось.

Его злость прошла, уступив место нежности и ласке. Он нежно коснулся губами ее губ.

— Прости меня, Котенок. Я должен был обо всем догадаться сам. Я давно должен был понять, что с тобой всегда все сложно и неожиданно. Постарайся расслабиться. Худшее уже позади.

Он был прав. Острая боль утихла. Постепенно исчезало ощущение неудобства. Люсьен лежал почти неподвижно, он только легко касался губами то ее щеки, то нежной шейки. Его нетерпение и порывистость сменились спокойствием и лаской, однако напряжение, сковавшее его торс, говорило о том, как нелегко это ему давалось.

Постепенно ее тело научилось принимать чужеродное присутствие как вполне естественное. И вместе с этим к ней возвращалась чувственность, которая, казалось, бесследно исчезла в момент его стремительного вторжения. Осторожно Кит попробовала приподнять бедра. Боли больше не было. Она чувствовала только сильное давление… И это чувство было интригующим. Кит повторила движение, но с большей силой, и ощутила биение нежного и в то же время твердого, как сталь, фаллоса внутри себя.

— Будь осторожна, девочка, — прошептал Люсьен, — я близок к концу.

— Ты можешь кончать, — прошептала она страстно. — Скажи только, что я должна делать,

— Ты должна… двигаться ритмично… вверх-вниз, вверх-вниз.

Он сильнее надавил на нее и проник немного глубже. Кит вся была захвачена новыми невыразимыми ощущениями. Ей казалось, что радость пронизывает ее насквозь. Кит повторяла движения бедрами снова и снова.