— Как она восприняла эту новость? — спросил Фредерик.

Доктор приподнял брови.

— Я ей не говорил, — сказал он. — Решение о том, что ей следует сообщить, принадлежит вам, сэр. Намерены ли вы сказать ей, что у нее слишком слабое здоровье, как решил когда-то ее отец? Или что она, если пожелает, может бороться за свое здоровье и победить?

— Выбор за мной? — переспросил Фредерик, нахмурившись, его стакан с водой замер на полпути ко рту. — Черт побери, разве это возможно, что мы имеем такую власть над женщиной?

— Если коротко, то да, — сказал доктор Грэм. — Данфорд сделал свой выбор, и то, в каком состоянии его дочь, — результат этого выбора.

— Возможно, — сказал Фредерик, — женщинам необходимо давать больше власти над их собственной судьбой. По крайней мере, той женщине, что находится под моей безграничной властью. Я расскажу своей жене в точности то, что сказали мне вы.

Доктор Грэм осушил свой стакан и поднялся.

— Если бы таких мужчин, как вы, мистер Салливан, было больше, — сказал он, — возможно, тогда женщины не считали бы модным иметь слабое здоровье, а люди моей профессии могли бы уделять свое время и мастерство тем, кто действительно в этом нуждается. Я не знаю никого, кто бы мог научить человека, который не ходил с детства, ходить. Боюсь, что если ваша жена примет решение сделать это, то помощниками в этом деле будут только ее здравый смысл и решимость.

Фредерик кивнул и проводил доктора к выходу.

— Я благодарен вам за визит, — сказал он, — особенно учитывая то, что вы пришли к совершенно здоровой женщине. Я надеюсь, у меня не будет причин вызывать вас к ней снова.

Доктор с улыбкой пожал его руку.

— Таким путем богатства не наживешь.

Фредерик усмехнулся в ответ.


Слегка дрожащей рукой Клара взяла протянутый Гарриет стакан с водой.

— Слава Богу, все закончилось, — сказал она. — Что за странный, тихий человек. Я помню, что думала так же, когда он приезжал в Эбури-Корт и папа поссорился с ним. Мне интересно, успокоится ли теперь Фредди? А еще — кто же все-таки вбил эту идею ему в голову?

Эта мысль уже несколько дней не давала ей покоя. Думал ли он, что она больна только потому, что она не может ходить? Возможно, он думал, что она прикидывается инвалидом? В конце концов, ее лучшая теория про то, что он хотел знать, сможет ли она родить ему наследника, не подтвердилась. Доктор не проводил обследования, которое могло бы это определить.

Неужели, задавалась она вопросом, он стыдился того, что она не может ходить? Стыдился своей жены-калеки? Но это было глупо. В любом случае в ней не было ничего, чем мог бы гордиться ее муж. Для него не было никакой разницы, может она ходить или нет.

Доктор ничего не сказал, а она ни о чем не спрашивала.

— Думаешь, со мной все-таки что-то не так? — спросила она Гарриет. — Я имею в виду, кроме очевидного.

Гарриет поцокала языком.

— Доктор Грэм просто напустит на себя серьезный вид, сообщит мистеру Салливану то, что ты и так знаешь, и получит за это немалую плату, — сказала она. — Не стоит из-за этого переживать, Клара.

Клара рассмеялась:

— Что бы я делала без твоего здравомыслия?

Однако в этот момент открылась дверь, и ее улыбка исчезла, сменившись беспокойством. Лицо Фредди было очень серьезным.

— Мисс Поуп, вы можете, если желаете, спуститься в гостиную, — сказал он, — и немного отдохнуть. Мы скоро присоединимся к вам за чаем.

Гарриет ушла, и Клара еще больше занервничала. Она настороженно следила за мужем, который присел на край кровати и взял Клару за руку.

— Что случилось? — спросила она. — Какие-то последствия той долгой болезни, Фредди? Она может вернуться? Но я ведь так хорошо себя чувствую.

— И неудивительно, — сказал он, сжимая ее руку. — Доктор Грэм сообщил, что вы здоровы, Клара.

— Если бы вы спросили, я могла бы сказать вам это и бесплатно, — сказала она.

— Я имею в виду абсолютно здоровы, — сказал он с нажимом. — Ваши ноги очень слабы, Клара, потому мы что вы ими не пользовались с самого детства. И это единственная причина, почему вы не можете ходить.

О, нет! Она давным-давно приучила себя не питать надежды. Она научилась жить со своим недостатком, принимать его, приспосабливаться. Это было ей не нужно. Только не от Фредди, который ничего не знал о ней, о ее надеждах и мечтах — тех, от которых ей пришлось отказаться, чтобы сохранить здравомыслие и рассудок.

— Не надо, — прошептала она.

— Вы можете снова ходить, — сказал он, взяв ее за вторую руку и сжимая их. — Это будет длительный, медленный и трудный процесс, но это возможно. Если вы этого хотите.

— Папа говорил, что я не должна перенапрягаться, — сказала она. — Он говорил, что это может ослабить меня и болезнь вернется. Об этом предупреждал доктор Грэм. Фредди, почему он изменил свое мнение сейчас?

Он замялся, прежде чем ответить:

— Это было много лет назад, — сказал он. — Доктор считает, что с тех пор ваше здоровье значительно улучшилось и нет никакой опасности рецидива болезни. Вы можете ходить, если действительно хотите этого.

Она закрыла глаза. И танцевать. Это была первая глупая мысль, возникшая у нее в голове. Несколько недель назад она наблюдала за тем, как танцевали на званом вечере ее соседи, и ей так хотелось хотя бы на несколько минут покинуть свое тело и присоединиться к ним. Должно быть, это самое удивительное чувство в мире — танцевать.

— Не плачьте, — тихо сказал он.

Разве она плакала? Когда Клара открыла глаза, они были мокрыми.

— Я не могу, Фредди, — сказала она. — Я даже пошевелить ногами не могу.

— На это потребуется время, — сказал он, — и усилия.

— И, возможно, все это будет напрасным, — сказала она. — Вы поэтому привезли меня сюда, Фредди? Это то, что вы надеялись узнать?

— Да, — ответил он.

— Но зачем? — спросила она. — Какая вам разница, хожу я или нет?

Она с некоторым удивлением слушала собственные слова. Почему она просто не сказала ему «спасибо»? Она должна быть ему благодарна. Без него она, возможно, никогда бы не узнала, что ее состояние изменилось и улучшилось с тех пор, как был жив ее отец.

— Вы моя жена, — сказал он.

И неполноценная? Недочеловек? Оскорбление его собственной красоте и силе? Красавица и чудовище, только наоборот? Она знала, что несправедлива к нему. Но ее охватила паника.

— Это для того, чтобы успокоить вашу совесть? — спросила она. — Вы чувствуете себя лучше, оказывая мне услугу, которая, в конце концов, может оказаться медвежьей?

Ей стоило бы прикусить язык. Она услышала, как произнесенные ею слова эхом отразились в тишине комнаты. Зачем она их сказала? Она ведь так не думала. Казалось, они вырвались прежде, чем она успела подумать. Как она могла снова так с ним поступить, только на этот раз безо всякой на то причины?

Он поднялся.

— Решение за вами, мадам, — сказал он. — Доктор был весьма непреклонен в том, что только ваше желание поможет этому свершиться. Не мое. Это то, что я не могу от вас требовать. Вам решать. Мне все равно. Моя жизнь ничуть не изменится.

Что ж. Он причинил ей боль в ответ. Теперь они сравняли счет. «Спасибо, что позаботились и пригласили для меня доктора», — хотелось ей сказать. Но она не смогла произнести эти слова.

— Пора спускаться к чаю, — сказал он, склоняясь над ней.

— Я немного устала, — ответила она. — Думаю, я останусь здесь, Фредди.

Но он поднял ее на руки.

— Решение относительно того, будете ли вы учиться ходить или нет, зависит от вас, мадам, — сказал он. — Но решение оберегать ваше здоровье или нет принимаю я. Вы не превратитесь в инвалида. Я этого не позволю.

Это прозвучало, как объявление войны, подумала она, обняв его за шею. Сможет ли она когда-нибудь ходить? Неужели это действительно возможно? Сможет ли она в один прекрасный день прогуливаться рядом с ним? Скакать рядом с ним на лошади? Танцевать с ним? Это была слишком соблазнительная перспектива, чтобы в нее поверить. Она вздохнула и увидела, как его губы упрямо сжались.

Возможно, когда-нибудь она также научится обуздывать свою склонность (о которой она и не подозревала) набрасываться на людей в попытке защитить себя, когда ей больно, когда она сбита с толку или когда ей угрожают. И пока единственным пострадавшим был Фредди. Возможно, это происходило потому, что она чувствовала себя рядом с ним такой неполноценной.

Она вновь вздохнула, когда он открыл дверь в гостиную, и натянуто улыбнулась при виде посетителя.

Глава 10

Когда объявили о приходе гостя, Гарриет была в гостиной одна. Дворецкий ждал ответа, а она колебалась. Неизвестно было, когда мистер Салливан собирается спуститься с Кларой вниз. Но в Эбури-Корте и в Бате она часто сама принимала посетителей. Кроме того, она была знакома с лордом Арчибальдом Винни. Он был на свадьбе Клары — высокий, аристократичный джентльмен, часто пользовавшийся своим моноклем как средством устрашения, который уставился на нее, когда мистер Лесли Салливан представил их друг другу, таким пристальным взглядом, что она была уверена: он мог видеть даже волосы у нее на затылке. Взглядом серебристых глаз. Она могла поклясться, что глаза у него были серебряного цвета.

— Проводите его светлость сюда, пожалуйста — сказала она наконец дворецкому, поднимаясь на ноги и стараясь выглядеть по-королевски, насколько это возможно для молодой девушки из обедневшей семьи, которая вынуждена зарабатывать себе на жизнь, работая в качестве компаньонки леди.

Насколько она помнила, лорд Арчибальд Винни был чрезвычайно привлекательным мужчиной. Она также вспомнила, что ощутила томление, заметив его интерес к ней. Но Гарриет всегда твердо стояла ногами на земле. Она очень хорошо понимала природу этого интереса. Отсюда и томление. Если бы она была мисс Поуп из Какого-Нибудь-Там-Парка в Таком-то Графстве и имела десять тысяч годового дохода, возможно, все было бы по-другому. Но это было не так.