Мира Канта - Танцовщица по найму

– Подожди, останься. Мне нужно с тобой поговорить, – Калидас сидел за одним из столиков около небольшой сцены и смотрел, как работники его ресторана собираются домой. На нем была тонкая белая майка, из которой вываливался живот и словно из нее же вырастали потные руки с толстыми пальцами, напоминая щупальца осьминога. Амита остановилась, поняв, что зовут ее. Сердце в груди запрыгало маленькой птичкой, крылья которой так и трепетали от ветра волнения, вихрем ворвавшегося внутрь тела.

– Простите, я что-то сделала не так? – девушка теребила край розового сари. Калидас понизил голос и поманил девушку подойти ближе.

– Ты умница и танцуешь прекрасно. Многие посетители только твоего выхода и ждут. Только вот старого Калидаса ты обижаешь, – мужчина покачал головой, словно в знак большого огорчения. – Разве забыла, сколько доброго я для тебя сделал? Это немало, видит Ганеша! И что взамен? Ни взгляда ласкового, ни улыбки, а ведь это нехорошо!

– Чем я вам не угодила? – Амита склонила голову, чтобы не смотреть в лоснящееся удовольствием лицо подошедшего к ней Калидаса.

– Пока всем, чем могла, угодила. Но у тебя есть возможность угодить мне еще больше.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу не сказать, а показать, – при этих словах хозяин ресторана притянул девушку к себе за руку, в то же время пугливо озираясь, много ли людей осталось в помещении, и мог ли кто-нибудь заметить его порыв. Опасения были напрасными – все заняты своими делами. Тогда индус потянул девушку за сцену, чтобы, словно под покровом искусства получить свое. Девушка начала упираться, осознав, что это и есть ее роковая минута. Если сейчас она не сумеет противостоять, то пропадет.

– Пустите меня, я никуда не пойду с вами! – Амита закричала в голос, чтобы ее услышали. Однако отклика не последовало. Не звучали по пустому залу шаги спасителей. Многие разошлись, но еще большему количеству людей было все равно, потому что это жизнь и ничего тут не поделаешь.

– Не кричи, дура! Хуже ведь будет, просто согласись, – Калидас свирепо блестел глазами. Но Амита не уступала. Наконец, ей удалось освободиться из хватки индуса, и она инстинктивно бросилась к аквариуму, где плескался Джонни. Крокодил начал активней плавать из стороны в сторону, когда девушка приблизилась к его жилищу. Должно быть, его напугал шум ругани.

– Все равно попалась – взлетали к потолку злорадные слова Калидаса. Девушка на это только сильнее прижималась к холодному стеклу аквариума, будто можно было просочиться сквозь его толщу, распасться на атомы и превратиться в воду. Сейчас Амита предпочла бы это, нежели оказаться во власти противного индуса, который был совсем близко и уже готов был дать свободу рукам.

Но тут вдруг над головой Амиты что-то пролетело. Понять, чем был предмет, девушка не успела, потому что стекло, секунду назад остававшееся целым, неожиданно раскололось на осколки, звонкие и прозрачные. Холодная вода хлынула на девушку с обомлевшим от удивления Калидасом, а Джонни повалился на пол. По счастью, крокодил не получил даже царапины, чего не скажешь о людях. Амиту ранило в плечо, боль только мимолетно кольнула и прошла, потому что все чувства перекрыл адреналин и мысль о том, что нужно бежать, пока выпал столь удачный момент. А вот Калидасу осколок стекла поранил щеку, изуродовав и без того некрасивое лицо алой струйкой крови. Он зарычал от злости, словно раненый зверь и накинулся на Амиту, но ноги подвели его и он вместо талии девушки ухватился за хвост крокодила, по-прежнему лежащего на полу. Джонни не стерпел такого хамского нападения, с силой тряхнул хвостом так, что мужчина отлетел в сторону. К Амите в это время уже спешила на помощь немного полноватая невысокая женщина в белом фартуке, должно быть, повариха. Озабоченность придавала всему ее виду комичный вид наседки, которая должна уследить за особо шаловливым цыпленком. Добрые руки спасительницы выводили девушку к свободе. На ходу Амита успела спросить:

– А что вы сделали?

Ответ женщины оказался очень неожиданным:

– Хотела бросить в этого старого ловеласа половником, но нечаянно промахнулась!

Досада в голосе попутчицы на свою такую оплошность развеселила девушку.

– Будем знакомиться, я – Амита. Как вас зовут?

– Джоти, – чуть смутившись, ответила повариха и глаза ее ответили огоньком молодого озорства. – На санскрите, между прочим, это означает «свет».

От этого замечания Амита улыбнулась. Какая все-таки славная эта женщина, похожая на девочку, которая хоть и подросла годами, но как прежде осталась легкой, не закрывшей душу для мира. Девушка внезапно почувствовала, что эта встреча для нее принесет удачу, а значит все должно отныне быть хорошо, хоть будущее и представляется в дымке тумана. Однако она обязана все преодолеть хотя бы потому, что теперь у нее есть свет.

– Нет, нет, тетя Джоти! – смех Амиты разлетался мотыльками по комнате. – Плавные движения, мягче. Вот так, – девушка описала бедрами восьмерку.

– Ох, милая! Я боюсь, что не смогу осилить науку танца! Старовата я для такого! И перестань, пожалуйста, называть меня тетей. Уж коль скоро мы с тобой живем под одной крышей, делим хлеб пополам вместе с горестями и радостями, то это, по меньшей мере, несправедливо ко мне, – Джоти, изображая обиду, покачала головой.

– Ну что вы?! У меня теперь роднее вас нет никого! – Девушка поцеловала женщину в румяную щеку, которая совсем не походила на обиженно надутую, а скорее – на готовую улыбнуться. – Хорошо, Джоти. Теперь я скажу. Танец – это вовсе не наука, и для того, чтобы научиться танцевать возраст имеет такое же значение, как день недели, то есть – это неважно. Понимаете?

– Понимаю, дорогая, только засмеют меня соседи. Да и для кого мне танцевать? Замуж отходилась уже…

Амита с любопытством прислушалась, выдавая всем видом, что хочет слышать историю о любви Джоти. Та засмущалась, махнув на девушку полотенцем, служившим прихватом для горячей кастрюли, в которой Джоти готовила какую-то вкуснятину.

– Давайте так, – не унималась Амита, – Вы учите меня готовить, а я учу вас танцевать?

– Договорились, проказница! Тогда бери в руки ложку и помешивай, нечего отлынивать. Скоро будем есть одно из лучших индийских блюд – чапати, то есть хлеб, как ты знаешь. А из чего его готовят?

Девушка призадумалась.

– О, это очень просто – из муки грубого помола, масла, соли и воды. В детстве я, кажется, пыталась приготовить нечто подобное, после чего вся кухня была в муке, как и я сама, – при этом воспоминании девушка рассмеялась. – Если тебе не страшно за свою кухню, я готова начинать!

Так в ежедневных заботах и делах с момента встречи Амиты и Джоти прошло несколько месяцев. О Калидасе они обе больше не вспоминали, а если встречали его на улице, то непременно обходили стороной. Конечно, двери в его ресторан для них оказались закрытыми, но горевать по этому поводу им не хотелось, ведь работать у такого человека – это наказание. Впрочем, у Джоти с получением должности поварихи проблем не было, потому что готовила она очень вкусно, а вот Амиту если и брали, то только в официантки, посудомойки или уборщицы. Девушка выступала арбитром между совестью, мечтой и желудком, которые говорили каждый на свой лад: совесть кричала в рупор, что это стыдно – сидеть на шее у своей собственной спасительницы, которая приютила ее, кормит, поит и притом не спросит никогда ни рупии ни за что. Мечта шептала, что единственным призванием девушки является танец, и к этому нужно стремиться несмотря ни на что. Желудок же бурчал о том, как замечательно было бы поесть чего-то мясного, а то овощи, которыми Амита с Джоти перебиваются, уже ни в какую не хотят быть желудком приняты, потому что он вовсе не давал своего добровольного согласия на превращение себя в вегетарианца. Итак, исправить положение могла только работа, причем работа по любви. Ведь любовь должна быть не только к другому человеку, но и ко всему, чем занимаешься, иначе жизнь превращается в сущую каторгу. Амита не хотела так жить, а потому с рассветом шла искать организации, в которые можно было бы устроиться танцовщицей без риска. А это значит по-честному, по совести, чтобы непристойные предложения обходили ее стороной, не способные замарать честь девушки. Однако совместить все эти условия было если и возможно, то пока Амите не удавалось.

В очередной раз, возвращаясь с неудачей домой, грустная от разочарованная, Амита подметила, что из дома, в котором снимала комнату Джоти, вышел крепко сложенный мужчина высокого роста. У него на голове залихватски сидела шляпа, похожая на ковбойскую, а потому черт лица разглядеть не получилось. Весь облик незнакомца выдавал в нем не юнца, а опытного зрелого мужчину, который знает цену многим вещам в этом мире, а особенно тем, что не продаются. Амита спряталась за угол соседнего дома и видела, как незнакомец отъехал от дома на велосипеде. Это показалось девушке странным, потому что деловые и не очень деловые люди предпочитают перемещаться по городу на автомобиле, а судя по этому человеку, он вовсе не простак. Чтобы больше не мучиться догадками, Амита побежала домой, приготовив в голове кучу расспросов.

– Джоти, это к нам приходил загадочный мужчина в шляпе? Что он хотел? – чуть переступив порог и не успев толком перевести дыхание, спросила она подругу. Похоже, что подобный разговор застал Джоти врасплох, потому что щеки ее покрылись румянцем то ли стыда, то ли смущения, руки суетливо начали перебирать какие-то продукты, лежащие на столе, голос же дрогнул.

– Что это ты придумала, девочка? Должно быть, это к соседям приходили. К нам если кто и явится, то только кот приблудный за кусочком мяса. Кстати, сходи-ка покорми своего любимого прожору Банши. Соскучился он без тебя! А я пока на стол обед соберу, – на этом Джоти отвернулась от девушки, усиленно принявшись хлопотать у плиты. Амита, раздосадованная, взяла плошку с едой для кота и снова вышла на улицу. Банши приветствовал свою знакомую коротким мяу, после чего, словно делая великое одолжение, спустился с ограды к ногам Амиты. Его дымчато-белая шерстка всколыхнулась от движения, усики дрогнули, предвкушая пищу, а хвостик принял вертикальное положение, что в точности свидетельствовало о хорошем настроении кота. Для приличия он, само собой, потерся у ног Амиты, а потом шустро принялся есть, словно голодал с прошлого четверга. Амита присела на корточки, погладила кота и тихонько прошептала, словно тот мог понять каждую букву: «Банши, похоже, Джоти чего-то не договаривает. Как было бы здорово, если бы ты мог проследить за ними, пока меня нет дома. Эх, отдать тебя, что ли в разведчики? Хоть польза будет от твоей довольной мордочки!». Потрепав немного кота за ухом и услышав довольное мурлыканье, девушка решила про себя, что завтра сделает вид, будто уходит на работу, а сама останется и тайком проследит за всем.