– Скажите, а вы уверены, что Фаридэ беременна?

Пассажир испустил смешок.

– Я могу быть не уверен в том, что завтра взойдет солнце, но вот про беременность вашей жены мне известно точно. Мои руки и глаза тому свидетели!

Акшай не стал говорить, что его глаза тоже были не так давно свидетелями медицинского заключения, утверждавшего, что у Фаридэ не может быть детей. Теперь для него было ясно то, что его наглым образом обманули. Либо это была собственная жена, которая таким коварным образом хотела заполучить развод, либо доктор с чемоданчиком, правда тут еще предстоит разобраться, для чего это ему было нужно. Оставался еще третий обманщик. Бог. Ведь он тоже был способен сыграть с ним злую игру, подарить им с Фаридэ ребенка вопреки диагнозам врачей, а потом отчего-то распустить их по разным дорожкам. Впрочем, в последнем факте, то есть в сокрытии правды, бога винить нельзя – это решение Фаридэ и Акшай выяснит, почему она так поступила, как только они приедут в больницу.

Акшай хотел спросить у спутника о повороте, который должен следовать дальше, насколько он помнит. Но, когда глаза обратились к зеркалу, водитель вдруг увидел, что на него в упор смотрит дуло пистолета. Круглое отверстие было похоже на воронку, засасывающую в себя все живое в человеке. Не поверив отражению, Акшай осмелился повернуть голову. Дуло не исчезло, а липовый доктор ухмылялся. Жестким голосом, подобным граниту, он давал указания: они не поедут в больницу, а направятся в противоположную сторону, где Акшая ждет множество сюрпризов, в том числе и про Фаридэ. Прасад именно сегодня собирался открыть наивному индусу правду обо всех, кто окружал его все это время. Пусть он испытает горечь разочарования.

Однако осуществить план бандит не успел. Акшай оказался поглощенным страхом, а Прасад – чувством победы, так что они не заметили, как из-за поворота прямо на них мчится фура внушительных размеров. Водитель встречной машины не успел затормозить и вообще что-либо понять, когда перед ним возникло такси. Последним, что все трое мужчин запомнили, был лязг железа. Так звучала темнота, всплывшая перед глазами. А потом была яркая вспышка света и все снова потухло.

Глава 20 Дождь для сломанной куколки

Калидас давно умер. Говорили, что он покончил с собой, задохнувшись угарным газом из духовки. Это известие ничуть не радовало Амиту, хоть и причинил этот человек ей много зла, заставив бежать из города, который она очень любила. По крайней мере, теперь можно было не опасаться его мести и продолжать любимые занятия танцами с детьми и иностранцами. Джоти, ставшая за это время стройнее, превратилась в изящную женщину, несмотря на простоту своей профессии, ведущую себя как элегантная дама. Однажды, подметив такую выразительную перемену в ней, Амита услышала ответ, никак не вязавшийся с положительными изменениями: «Дочка, ты думаешь от хорошей жизни я похудела? Это все переживания и бессонные ночи». Впрочем, как скоро выяснилось, женщина лукавила. Причиной ее преображения стала вовсе не тревога за Амиту, а любовь. Оказалось, что частенько одинокая Джоти наведывается в парк к индусу по имени Рави. Девушке скоро выпал случай познакомиться с ним весьма необычно. Когда она возвращалась домой, изменив привычный маршрут, по одной из узких улочек, неожиданно прямо перед ее лицом что-то промелькнуло за долю секунды. Сперва было непонятно, что это, но потом Амита увидела у себя под ногами большой лист плотной бумаги, каким обычно пользуются художники. Девушка подошла ближе и перевернула упавшее сверху творение. Удивление и восхищение вырвались у нее, когда она увидела на обратной стороне листа портрет Джоти. Он выглядел так реалистично, что невозможно было ошибиться – это действительно названная мама Амиты. Как раз в этот момент какой-то человек, стоящий на крыше, окликнул Амиту.

– Простите, я нечаянно уронил портрет. Вы могли бы мне его подать? – на низкой пологой крыше одноэтажного дома, сооруженного из природных материалов, возвышался высокий мужчина в простой одежде, которую носят чаще жители деревень, нежели городские. На нем весьма своеобразно смотрелось полотно белого цвета из хлопка, называемое «дхоти». Держалось это традиционное одеяние за счет украшенного орнаментом пояса, охватывающего талию. Волосы его были коротко пострижены и напоминали по цвету гущу дорогого кофе, а в карих глазах отражалось теплое закатное солнце.

– А кого вы нарисовали? – не раскрывая, что знает женщину, нарисованную этим художником, спросила девушка.

– О, она замечательная, моя вдохновительница. И сегодня утром, глядя, как по небу растекается голубая краска, я понял, что люблю ее и хочу подарить ей такую картину, в которой отразится вся моя любовь.

Амита видела, каким вдохновленным выглядит незнакомец и невольно умилялась над скрытностью мамы Джоти. Но и сама она пока не станет говорить, что раскрыла секрет. Ей в голову пришло сделать все иначе. Девушка улыбалась незнакомцу, а когда протянула портрет, прежде чем уйти, попросила:

– Мне хочется, чтобы вы пришли в мой дом и нарисовали еще одну женщину, которая не менее красива, чем ваша. Я заплачу вам за работу очень хорошо. Пусть ваш портрет станет для нее подарком.

Конечно, художник согласился прийти. Как же смущена была Джоти, когда в один из воскресных дней в ее дверь постучал тот самый Рави, художник из парка, занимавший весьма внушительную часть пространства ее души. Это для него она каждый день ходила в парк, чтобы посидеть на ближней к нему скамейке, посмотреть, как он работает. А Рави ждал незнакомку и тайком рисовал ее портреты. Мужчина не решался заговорить с ней, потому что боялся, что окажется не интересен, а Джоти хранила молчание из-за мысли, что уже не в том возрасте, чтобы влюбляться. Теперь же, благодаря находчивости Амиты, они могли узнать друг друга лучше. Амита чувствовала своим сердцем, что поступает верно, внутренне радуясь хоть не своему, так чужому счастью.

Когда в дверь осторожно постучали, Джоти, счастливая, поспешила открыть дверь. Они с Амитой ждали Рави к обеду. Однако перед женщиной предстал вовсе не художник, который в любое время суток ходил со своим альбомом и карандашами для зарисовок. Это был незнакомый молодой мужчина с мягким взглядом, внушающим доверие. Легкая хлопчатобумажная рубашка бежевого с приподнятым воротником и свободные брюки цвета мокрого асфальта были ему очень к лицу, а волосы, аккуратно уложенные, выдавали в нем человека, следившего за собой. На стук прибежала и Амита. Не успела она спросить о том, кто пришел, как слова, подобно бусинкам на тонкой нити рассыпались, подкатившись к ногам пришедшего. Перед ней стоял Индра. Без формы он смотрелся намного естественнее, проще, даже моложе. Он поздоровался с девушкой голосом, в котором сверкала всеми цветами радуги радость от встречи. Амита, сама не зная, отчего, подбежала к нему и порывисто обняла. Чувствуя запах распускающихся азалий, которые он принес с собой, девушка словно обнимала прошлое, то хорошее, что Индра оставил для нее. Ведь это он тогда помог ей освободиться из тюрьмы, а потом признался в любви, ничего не требуя взамен. И вот он стоит перед ней – красивый, возмужавший. Нет, она не полюбила его, но огромное чувство благодарности притягивало Амиту к нему, словно она была луна, а он – земля, и между ними существовала сила, созданная природой.

Отпуск Индры только начинался, а потому он мог проводить все свободное время с Амитой. Собственно, ради этого он и приехал сюда. Его не оставляла надежда на то, что они все же смогут быть вместе, ведь даже спустя пять лет, прошедших с момента их последней встречи, он любил ее. А теперь, когда увидел глаза, изящную фигурку и маленькие нежные руки, то понял, что чувство стало сильнее. За это время он повзрослел не только физически, но и душой. Для него перестали иметь ценность такие вещи, как карьера, деньги, статус. Да, теперь он занимал не последнее место в отделении полиции города Дели. Его уважали, к нему обращались за помощью, только вот самого главного ни одна женщина дать ему не смогла. Чувство легкости и возможности быть собой, которое, сама того не ведая, дарила ему Амита. Именно поэтому Индра старался радовать свою подругу, делать ей подарки и сюрпризы.

Однажды он, не раскрывая секрета, забрал ее из дома и они куда-то поехали. Когда Индра, наконец, велел спутнице выйти из машины, она восхищенно смотрела на сооружение, представшее перед ней. Это был Тадж-Махал, который находится в Агре. Амита знала, что дворец считается древним подлинным памятником любви. Индра взял девушку за руку, и они вместе подошли ближе. Он стал рассказывать.

– Дворец овеян бездной легенд и тайн, связанных с его строительством. Например, по одной из них смыслом постройки стала тоска падишаха по умершей любимой жене. Ему хотелось оставить память о ней на земле, а потому он отдал зодчему приказ, чтобы тот как можно скорее приступил к строительству гробницы, достойной красоты его возлюбленной. Взамен на это правитель дал обещание, как только работа закончится, отдать в жены зодчему свою дочь.

Амита слушала с восхищением.

– И как долго пришлось зодчему трудиться над гробницей?

– О, строительство длилось не одно десятилетие! Причем еще и с перерывами.

– Значит, не очень-то сильно хотел зодчий жениться, – пошутила Амита. Индра улыбнулся, радуясь ее веселости, и продолжил рассказ.

– За время строительства дворец грабили охотники за легкой наживой. В результате исчезло бесследно жемчужное покрывало с золотым парапетом и серебряными воротами. Но, Тадж-Махал все-таки высится под небом и удивляет величием даже несмотря на коснувшееся его разрушение. Он носит имя жены падишаха.

Потом они шагнули внутрь, прочитав надпись над входом, означающую в переводе надпись из Корана: «Войди в рай». Да, дворец действительно внушал величие. Огромные своды словно сохранили воздух того времени, густой и терпкий, а из каждого уголка некогда белоснежных стен так и хотелось услышать голоса похороненных под дворцом вместе влюбленных.