Он был на кухне, как обычно, жарил гамбургеры, когда она вошла.

— Эй! — сказал он, — клиентам сюда нельзя!

— Это я, Эдди, — сказала она.

— Кто?

— Я, Беверли. Я вернулась.

Он нахмурился. И уставился на ее красивое лицо с миленьким носиком, аккуратным подбородком, тонкими изогнутыми бровями и роскошными платиновыми волосами, завитыми в модные французские кудряшки. Потом он увидел чемодан со знакомой наклейкой «P&O» и выронил лопатку для переворачивания гамбургеров.

18

Получив сильный удар снежком по лицу, Джессика вскрикнула.

Потом, увидев решительное выражение на лице Джона, она побежала. Но снег был слишком глубоким, а одежда неудобной, что не позволило ей уйти далеко. Джон моментально набросился на нее, повалив ее, закидывая ей руки за голову.

— Нет уж, так просто от меня не уйдешь, — кричал он, закидывая ее снегом свободной рукой. — Скажи «дядюшка»! Давай же, Джес, говори «дядюшка»!

Она пыталась вывернуться, но он был слишком сильный для нее. Она отерла таящий снег с лица:

— Дядюшка!

И он отпустил ее. Но, как только она освободилась, снова слепила снежный комок и запустила в него. Прежде чем он успел отреагировать, Джессика уже, смеясь, убегала от него, оглядываясь через плечо, пыталась показать ему язык. Джон тоже смеялся и старался ее догнать. На этот раз когда он поймал ее, то обнял, приподнял и поцеловал. Она прислонилась, возбужденная, задыхающаяся и счастливая.

— Пойдем, детка, — сказал он, — Бонни и Рей уже, должно быть, волнуются, почему нас так долго нет.

Но Джессике было все равно. Она знала, что другая пара вернулась в дом уже час назад и ожидала Франклинов, но дорога со склона была такой захватывающей, что она просто не могла удержаться, чтобы не начать играть в снежки.

На самом деле она не хотела приезжать в Маммот на выходные и жить в одном домике с деловыми партнерами Джона, тем более что надо было доделать много работы. Но теперь она радовалась тому, что все бросила. Это было как раз то, что ей нужно: от всего отвлечься.

Они сбили с ног снег и вошли в гостеприимное тепло дома. В камине горел огонь, возле него сидели Бонни и Рей и играли в нарды.

— О, — проговорила Джессика, снимая шапку и перчатки, — неужели я чувствую запах подогретого вина?

— Да, оно на плите, — ответила Бонни. — Угощайтесь.

Когда Джессика направилась на кухню, Джон сказал:

— Почему бы тебе сначала не пойти наверх и не переодеться?

Ей так хотелось сперва выпить чего-нибудь горячительного с мороза, но вместо того, чтобы запротестовать, она ответила:

— Конечно, — и отправилась наверх.

Пока она переодевалась, внизу раздался смех: Бонни и Рей считали себя экспертами по игре в нарды. Джессика не очень любила эту игру, зато ее любил Джон, так что Джессике предстояло провести вечер за неинтересным занятием.

Прежде чем выйти, она глянула на себя в зеркало. Ее щеки пылали с мороза, карие глаза искрились счастьем. С утра перед лыжной прогулкой они с Джоном занимались сексом, и это было неплохо. Вечером они снова займутся любовью.

Кружка теплого вина уже ждала ее, когда она присоединилась к остальным. Джон протянул ей вино, критически оглядывая ее теплый изумрудный жакет.

— Что-то не так? — спросила она тихо, чтобы не было слышно остальным.

— Когда ты купила его?

— На прошлой неделе. Я подумала, что это будет удобно после дня, проведенного в снегу. Тебе не нравится?

— Зеленый — просто не твой цвет, детка. И ты это знаешь. Ну, теперь уж пошли. Бонни и Рей ждут нас на новую игру.

Они сидели на ковре и играли за низким кофейным столиком. Обстановка была, казалось, дружеской и непринужденной, но Джессика больше молчала, ведь она едва знала этих людей.

— Говорю тебе, Джон, — распинался Рей, раскладывая фишки, — я могу продать это место в три раза дороже, чем покупал его год назад. Да больше ничего и не купишь в Маммоте за такие деньги. Я получаю предложения чуть ли ни каждый день. Но мы это местечко никогда ведь не продадим, правда, Бон?

Бонни повернулась к Джессике:

— Как вам сегодня здесь понравилось?

Джессика сегодня впервые училась кататься на лыжах и не могла сказать, понравилось ли ей. Но, прежде чем она успела ответить, Джон взял ее руку и сказал:

— Я думаю, Джес лучше пойти на склон для новичков. Тебе сегодня сложновато пришлось, детка.

— Вот и я говорю, — продолжал Рей, снова неизменно выигрывая, — лыжи — это не для каждого. Мне подарили мои первые лыжи в семь лет, и я до сих пор помню, каково это — не уметь и учиться кататься.

— Мне кажется, ребенку проще научиться кататься, чем взрослому, — тихо произнесла Джессика, — ведь у детей нет всех этих страхов.

— Дорогая, посмотри, что ты сейчас сделала, — запротестовал Джон. — Ты передвинула фишку не туда и упустила такую возможность. Такая игра не заслуживает похвалы.

«Вот и неправда, — подумала Джессика. — Я блокировала для Бонни возможность более удачного хода». Однако вслух она ничего не сказала.

— Джессика, — проговорила Бонни. — А каков на самом деле Микки Шэннон?

Джессика взглянула на Джона, а потом снова на игральную доску.

— Ну, в общем, неплохой человек.

— Мои шестиклассники просто с ума по нему сходят. Когда я сказала им, что проведу выходные с адвокатом Микки Шэннона, они прыгали от восторга. Я обещала им попросить через вас его автограф для класса.

— Джессика старается избегать огласки, — снова вставил Джон. — Она же не рекламный агент Микки Шэннона.

— Ну, я просто подумала… — начала Бонни, подыскивая, куда бы поудачнее поставить фишку, — это ведь всего лишь автограф…

— Да мне это вовсе не трудно, — попыталась согласиться Джессика.

— Неужели ты не понимаешь, дорогая, насколько это может повредить твоему имиджу? — спросил Джон. — Это не вполне достойно тебя.

Она посмотрела на своего мужа:

— Да, ты прав К тому же, Бонни, он сейчас на гастролях.

Огонь заревел, искры полетели в каминную трубу. Джессика выиграла, обставив Рея на двадцать очков. Когда хотели снова раздавать фишки, Джессика сказала:

— Что-то мне не хочется больше играть в эту игру. Как насчет карт?

Джон многозначительно посмотрел на нее.

— Ты утомилась, дорогая, иди наверх, поспи.

— Но я не устала.

— Ну, ты выглядишь усталой. И ты изрядно потрудилась на склоне сегодня. Иди, — повторил он, беря ее за руку. — Я тебя провожу.

Наверху в спальне Джон обнял Джессику и поцеловал ее в лоб.

— Я разбужу тебя к обеду, — прошептал он.

— Но вчера мы играли в нарды шесть часов подряд, — ответила она, отстраняясь. — Есть и другие игры. Почему бы не отдохнуть от нардов?

— Потому что это их дом, и с их стороны было очень мило пригласить нас. К тому же ты выиграла. Так чего же ты жалуешься?

— Я не жалуюсь, Джон…

Он похлопал ее по руке:

— Ты поспишь и почувствуешь себя лучше. Ложись сюда, моя девочка.

Она провожала его взглядом и думала:

«Нет, я не твоя маленькая девочка».

Когда внизу снова раздался раскат смеха, Джессика села на кровать и подумала, что, пожалуй, была права, когда не хотела приезжать сюда. Ее не интересовали Бонни и Рей, не нравилось кататься на лыжах, и теперь она уже почти ненавидела нарды. А дома на рабочем столе ее ждала стопка бумаг. И, несмотря на то что внизу были люди, она чувствовала себя одинокой.

Она посмотрела на телефон и, недолго думая, набрала номер Труди.

— Привет, — ответил голос на другом конце, вы позвонили Гертруде Штайн. Я не шучу, именно так меня и зовут. Сейчас меня нет дома, я покупаю еду своим трем сторожащим квартиру доберманам, но если вы назовете себя или номер телефона…

Джессика повесила трубку. На самом деле, она и не надеялась дозвониться до Труди. Это был, в конце концов, субботний вечер. Она растянулась на постели, накрылась пледом и, прислушиваясь к оживленному разговору внизу, закрыла глаза. И представила Лонни.

Прошло две недели с того удивительного вечера в «Бабочке», но Джессика едва могла думать о чем-то еще кроме этого. Ее фантазия воплотилась в живую реальность. Некоторое время она пребывала в приподнятом настроении, но потом решила, что, раз теперь ее ковбой был реален, он не был больше ее мечтой. Она осознала, что пошла на своего рода сделку и заплатила неожиданную цену. Теперь трудно было перевести его снова в разряд фантазий, зная, насколько он был реальным. Она могла «заказать» его и быть с ним в любое время.

Но… этого ли на самом деле хотела Джессика? Посещать продающего себя мужчину каждый раз, когда она чувствовала себя одинокой или ей просто хотелось заниматься сексом? Решит ли это какие-то проблемы? Или же, напротив, усугубит их?

Все две недели после встречи с Лонни Джессика понимала, что остается неудовлетворенной после секса с Джоном, а это было несправедливым по отношению к нему. Джон ведь не знал, что его сравнивают с профессионалом в любовной сфере. Чувствуя свою вину по отношению к мужу, Джессика отреагировала на их утренний секс с несколько большим энтузиазмом, чем обычно, оттого-то все так неплохо и получилось.

Она заснула, а через два часа ее разбудил Джон, сообщив, что обед готов. Они поели французского хлеба с сыром, после чего решили снова сыграть в нарды. Джессика отпросилась, несмотря на недовольный взгляд Джона, ссылаясь на то, что у нее очень интересная книга, которую она просто не может отложить.

Она ждала Джона в постели и не спала, слушая, как внизу продолжалась игра, рассуждая, правильно ли поступила, что ушла. И когда он наконец тихо пришел в спальню, Джессика решила это выяснить. Он лег под одеяло, и она придвинулась к нему. Он поцеловал ее в щеку и сказал: