— Я не это имел в виду. — Джей Пи пустил в ход всю свою гибкость, чтобы скрасить неловкость ситуации. — Извините. Просто предполагал, что вы отправитесь туда с этим своим юристом.

— Мы с Четом… старая история. — Она небрежно махнула рукой. — Он слишком боится увлечься нашими отношениями, как бы это не помешало его работе.

Джей Пи немедленно ощутил приступ сочувствия к ней.

— Да, сейчас масса таких.

Она широко открыла глаза.

— И вы тоже?..

— Да.

— Ага. Центральная Америка. Наверно… экзотическая латинская красотка, папа которой сделал состояние на бананах, но не одобряет вас, потому что вы не католик.

— Нет. Сумасшедшая рыжая американка, которая дважды чуть не убила меня, потом влюбилась страстно, а потом бросила в аэропорту.

Патрис удивленно заморгала.

— Простите?

— Это долгая история.

— Думаю, не длиннее поездки.

— Ох, не напоминайте мне.

— Ну что, Джей Пи, я могу сказать? Я уже ненавижу ее.

Вспоминая, как Кэт с ним обошлась, Джей Пи уже сам почти ненавидел ее.

Он заглянул в голубые глаза Патрис, боясь увидеть в них опасный блеск. Что-то он разоткровенничался. Джей Пи поерзал в кресле.

— Я буду очень благодарен вам, Патрис, если вы оставите эту историю при себе.

— О чем, о влюбленности или об отставке Эда?

— И о том, и о другом.

— Вы правы, разговоры о том и о другом были бы вам сейчас некстати, так что я обещаю не публиковать их в воскресной колонке светской хроники.

— Вы настоящий друг.

От этих слов Патрис вздрогнула.

— А виновница всех ваших несчастий собирается быть на банкете?

Джей Пи кивнул:

— Да. Ее даже награждают. — Он что-то слышал об этом. В журналистской среде существуют свои секретные источники.

— Ну. — Легким движением Патрис поднялась на ноги. — А вы не думали о том, чтобы объединиться с нею и быть несчастными на банкете вместе?

На этот раз он не колебался.

— Патрис, я горд.

Глава шестая

В вечер банкета Кэт Кайли стояла у входа в бальный зал элегантного отеля и ощущала себя сбившимся с пути, одиноким, обиженным ребенком.

Она была без сопровождения и чувствовала себя ужасно. Надо было произвести хорошее впечатление, но мешало самолюбие: ей казалось, что в этом платье она словно выставлена напоказ. Но именно самолюбие заставило ее расправить плечи.

Если бы еще не тошнота, стократно усилившаяся, когда она увидела Джей Пи Харрингтона. Он был не похож на себя центральноамериканского, но и здесь, в этом элегантном окружении, выглядел как дома. Словно был рожден для того, чтобы носить смокинг.

В другом конце зала Джей Пи Харрингтону вдруг показался тесным воротник рубашки.

Он понял, что женщина, стоявшая в дверях, — Кэт Кайли. И в то же время не Кэт Кайли. Он мог бы даже не узнать ее, если бы не рыжее пламя волос. Ходившая всегда в армейских ботинках и джинсах, сейчас она была в черном бархатном платье, очень простом и немыслимо элегантном. Закрытый лиф оставлял спереди только намек на белую кожу, а узкая юбка облегала бедра, обрисовывая каждую линию тела, — тела, которое он помнил охваченным шальной страстью.

На иной женщине это платье могло быть строгим, на другой — простым. А на ней оно было потрясающим. Она сама потрясающа!

Интересно, она надела это платье специально для него? И что у нее под ним? Но самое интересное, почему его вообще интересуют такие вещи? Ведь она ясно дала ему понять, что не хочет иметь с ним ничего общего. Взаимно, напомнил себе Джей Пи.

Долгие секунды они смотрели друг на друга, как будто, кроме них, здесь никого не было.

Под его пристальным взглядом Кэт затрепетала и непроизвольно сделала шаг к нему, но Джей Пи Харрингтон повернулся и направился в другую сторону.

Ей стало совсем плохо.

Она одиноко огляделась. Что ж, если бы не она, а он оставил ее в аэропорту таким образом — она бы тоже рассердилась. Нет, не рассердилась бы. Просто бы рассвирепела! Если и было в ней, выросшей в бедности, что-то непомерное, так это уязвленное самолюбие.

Кэт расправила плечи. Что ж, кажется, она опять задолжала Джей Пи Харрингтону.


— Это и есть то самое несчастье? — поинтересовалась Патрис у Джей Пи.

Спасаясь на другой стороне зала, он кивнул.

— Эта пламенно-рыжая в вызывающем платье?

В вызывающем платье? Можно подумать, они говорили о двух разных женщинах. Джей Пи повернулся; Кэт стояла к нему спиной, и теперь он мог ясно понять, что какие-то боги хранили его до сих пор.

Если перед платья был наглухо закрыт и целомудрен, то низкий вырез на спине открывал достаточное количество шелковистой плоти. Очень шелковистой. Почти столь же шелковистой, как черный блеск колготок, закрывающих длинные, невозможно длинные ноги, подчеркнутые черными туфлями-лодочками.

Джей Пи сурово сдвинул брови. Это будет долгая ночь. Очень долгая.

Патрис скептически кинула через плечо:

— Знаете, такие платья вышли из моды еще в прошлом году.

К телу это не относилось. Кроме того, мнение редактора стилистического отдела, похоже, разделяли немногие: когда Кэт шла через толпу, мужские головы поворачивались ей вслед.

Он не ревнив, сказал себе Джей Пи. Нет, никогда в жизни он не стал бы ревновать женщину. Это ниже его достоинства.

Но к убийству это не относится. Если она не перестанет сводить его с ума…

Чувствуя настоятельную необходимость выпить, Джей Пи извинился перед Патрис и отошел. Однако он забыл, что планировать что бы то ни было в отношении Кэт смысла не имеет.

Увидев в баре одинокого Джей Пи, Кэт направилась прямо к нему. Подобно опытному партизану, она застала его врасплох и без охраны.

— Эй, — буркнула она, внезапно появившись перед ним.

От неожиданности он вздрогнул и отступил на шаг.

Джей Пи был слишком хорошо воспитан, чтобы уж совсем игнорировать обращающуюся к нему женщину, поэтому он справился с собой, кивнул головой и сухо ответил:

— Добрый вечер. — Тон его был холоден, как лед. — Я не заметил, как ты вошла.

— Правильно, Харрингтон. — Стоя прямо перед ним, Кэт обвела зал глазами. — Моя кожа едва не загорелась от того, как ты меня не заметил.

— Ну, Кайли, твое счастье, что ты такая огнеупорная? — Он взглянул мимо нее. — А теперь извини меня…

Он было пошел, но ее слова остановили его.

— Ты в бешенстве, — сказала она за его спиной.

Он приостановился.

— Нетрудно догадаться.

Увидев ярость в его таких всегда спокойных серых глазах, Кэт смешалась.

— Я… я оставила записку.

— Да, я получил. Большое спасибо. Буду помнить всю жизнь.

Ледяной сарказм. Однако сегодня вечером она не могла ответить ему должным образом — просто уйти.

— Видишь ли, Харрингтон… на тот случай, если ты еще не понял, это мой способ извинения. Ох, забудь. — При виде его побледневшего лица у нее опять тревожно похолодело в животе.

Она опустилась на ближайший стул.

Джей Пи Харрингтон заморгал: ее короткий спич заинтересовал его, и он решился еще раз рискнуть жизнью. Осторожно, словно перед ним в любую минуту могла взорваться фаната, он приблизился к ней.

— Я всегда говорил, что ты необыкновенная женщина. — Он смотрел сверху на ее ярко-рыжие волосы, невольно отмечая их игру в отблеске света. — И был уверен, что ты никогда не извиняешься.

— Никогда. — Ее головка поднялась. — Просто ты поймал меня в минуту слабости.

Да, это Джей Пи понял. Только теперь он увидел то, чего она никогда не позволила бы ему увидеть прежде: Кэт Кайли была так беззащитна со своими трогательными веснушками, что он забыл о том, как сердит.

— Ты плохо себя чувствуешь.

— Не так уж трудно догадаться, Харрингтон. Но нет, я не больна. — Она протестующе взмахнула рукой. — Я никогда не болею.

Чем дольше он всматривался в ее бледное лицо, тем больше сомневался.

— О, я верю. Но мне кажется, что твой желудок с тобой не согласен.

Кэт слегка улыбнулась.

— Это, вероятно, результат перелета через несколько временных поясов.

— Но это может быть опасно. Как давно ты вернулась?

Почти три недели назад, хмуро подумала Кэт. Слишком давно, чтобы списать недомогание на перелет.

— Может, это нервы.

— Нервы? У тебя? — засмеялся Джей Пи. — Извини меня, Кайли, но если женщина из-за пары фотографий не испугалась танковой колонны…

Кэт бросила на него выразительный взгляд, и Джей Пи вдруг запнулся. Нет, подумал он, пожалуй, не стоит углубляться в воспоминания.

— Как насчет выпивки?

— Спасибо, — согласно кивнула Кэт.

— Тоник?

Едва Джей Пи направился к стойке бара, как рядом с ним возникла Патрис, будто появилась из засады.

— Мне показалось, что вы собирались игнорировать ее.

— Да, собирался. — Не выдержав ее иронического взгляда он отвел глаза. — Что вы хотите от меня, Патрис? Она не очень хорошо себя чувствует.

— Вы и сами выглядите не блестяще. — С бокалом в руке она изящно повернулась, высматривая кого-то в толпе. — Знаете, мне кажется, это не ваш тип женщины.

— Пожалуй. Я вообще не представляю мужчину, чьим типом согласилась бы стать Кэт Кайли.

— Тогда зачем мучиться?

— Не знаю.

К сожалению, ответ ему действительно был неясен. Подойдя к Кэт, Джей Пи подал ей питье:

— Как ты?

— Нормально. — Даже чувствуя себя отвратительно, Кэт поняла смысл сцены у стойки. Почему это ее так заботит? Ответа не было. — По крайней мере лучше, чем твоей подруге.

Он приподнял бровь.

— Подруге?