В это время Дин дернул ее за левую руку. Раздался хруст. Аманда закричала. Сломанная рука безжизненно повисла вдоль тела, но, превозмогая боль, Аманда успела все же правой рукой выхватить из шкафчика коробку с красным молотым перцем. Неплотно пригнанная, крышка открылась, и Аманда швырнула коробку с перцем в лицо маньяка. Красная пыль осела на его волосах и лице, и Дин с проклятьями схватился за глаза.

С безвольно болтающейся левой рукой Аманда побежала в спальню. Она закрыла за собой дверь на задвижку, но понимала, что это не спасет ее. Выдвигая ящик ночного столика, она проклинала себя за то, что оставила оружие незаряженным. Еще час назад она считала себя принципиально неспособной направить оружие на живого человека и спустить курок. Господи, неужели всего час назад она была столь наивной? Конечно, чертовски легко быть противником ношения оружия, когда на тебя ни разу не нападали, когда тебя не пытались изнасиловать и задушить. Так думала она, сидя на кровати и заряжая пистолет. Потом вдруг она вспомнила о телефоне и сняла телефонную трубку. Чтоб гореть ему в вечном огне! Телефон молчал.

Когда дверь затрещала под тяжестью его тела, Аманда нажала на курок. На миг воцарилась тишина, потом послышался какой-то шорох. Она выстрелила в дверь еще раз, стараясь держать пистолет так, как учил ее Маклофлин.

Нет, этот подонок где-то притаился, потому что звука падающего тела Аманда не слышала. Дверь снова затрещала, затем резко распахнулась и, треснувшись о стену, закрылась.

— Входи сюда, проклятый ублюдок, — хриплым голосом закричала Аманда.

Тишина. Аманда присела на край кровати, держа на прицеле дверь, положив сломанную руку на колено. О, Господи, какая зверская боль.

Почему он медлит? Что он там делает?

Прошло минут десять. Она положила пистолет на кровать, но не сводила глаз с двери. Она пыталась успокоить себя тем, что чем дольше он тянет время, тем лучше для нее, потому что Ронда наверняка слышала выстрелы и вызвала полицию.

Но что, если он «позаботился» о Ронде также, как «позаботился» о сержанте Каловски? Боль в руке становилась все сильнее. Сколько времени ей придется сидеть здесь?

Прошло еще десять минут.

Внезапно дверь распахнулась, и какой-то предмет упал на ковер. Аманда вскрикнула. Она в ужасе смотрела на предмет на полу, объятый языками пламени. Это была какая-то банка с горючей жидкостью и длинной тряпкой в качестве фитиля. Но взрыва не произошло. Вместо этого огненная жидкость разлилась по толстому мохнатому ковру, и огонь пожирал его, приближаясь к Аманде. Засунув пистолет под мышку, она стянула шерстяной клетчатый плед с кровати и стала сбивать им огонь.

Именно в этот момент Дин показался в дверном проеме. Аманда размахнулась и кинула в него плед. Пока он выпутывался из пледа, она взялась за пистолет. Ее рука сильно дрожала, когда она поднимала оружие, в то время как Дин приближался к ней, держа в руке огромный кухонный нож. Она сделала глубокий вдох и выстрелила.

Дин дернулся, и красное пятно появилось у него на рубашке возле плеча, но к ужасу Аманды, он продолжал идти на нее.

Она выстрелила ему в ногу, затем ее рука с пистолетом безвольно повисла, и она увидела, что убийца приблизился к ней еще на один шаг. Дин занес над ней кухонный нож, и Аманда в страхе зажмурилась.

— Аманда! — донесся до нее голос Тристана и тут же прогремел выстрел. Дин упал и затих.

— Не-е-ет! — закричала Аманда в отчаянье. Тристан убил его. — Тристан!

Проклятье, это она должна была прикончить этого ублюдка. Она! Она хотела…

Она встретила взгляд Тристана, и дрожь неприязни исказила ее лицо. Затем она с недоумением увидела пистолет в своих руках и в ужасе отшвырнула его от себя. Господи, во что он втянул ее? Все поплыло у нее перед глазами, и она рухнула на ковер.

Глава 19

«…главный врач больницы находит ее состояние удовлетворительным».

Тристан оторвался от экрана телевизора и посмотрел на спящую Аманду. Удовлетворительным? Смотря с какой стороны посмотреть.

Конечно, кисть руки срастется и ушиб заживет. Слава Богу, эти травмы не будут вечными. Тристана больше беспокоило душевное состояние Аманды. Пережить такое потрясение!

Откинувшись на спинку стула, он наблюдал за спящей Амандой. Из-за двери палаты доносились обычные больничные звуки: быстрые шаги медсестер, звонки, разговоры врачей. Но здесь, в палате, было тихо. Тристан смотрел на Аманду с непроходящим напряжением.

Он пытался убедить себя, что все опасения напрасны. Безусловно, Аманда пережила вчера такое, что многим людям даже невозможно себе представить. Что и говорить, должно пройти время, чтобы она могла успокоиться, почувствовать себя в безопасности.

Лицо ее было бледным, если не считать следов от у дара — багрового синяка под левым глазом и отекших век. Белая, как гипс на ее сломанной руке, она сидела, проснувшись, на своей больничной койке, и с полным отсутствием какого-либо выражения на лице рассказывала детали нападения и бесстрастно отвечала на задаваемые вопросы — точно и холодно, без дрожи, слез или нетерпения.

Тристан грустно смотрел на нее. Уж лучше бы она разрыдалась.

Только раз она показалась ему похожей сама на себя, и то на очень короткий момент. Это было перед тем, как ее забрали в больницу. Когда санитары вели ее к машине, появилась Ронда, задыхающаяся и еле владеющая собой, когда она пыталась бессвязно рассказать о том, как она металась в поисках телефона.

По-видимому, Дин обрезал провода. Ронда обегала весь квартал, пока, наконец, не нашла автомат в миле от дома. Она наклонилась над Амандой и смотрела на нее, как мать на единственное дитя, чтобы убедиться, что Аманда действительно невредима.

Аманда обняла Ронду здоровой рукой, попросила взять к себе Эйса и убедиться, что с ним все в порядке. На секунду жизнь вернулась в ее глаза. Но едва она услышала обещание Ронды позаботиться о собаке и пригласить ветеринара, как странная отрешенность вернулась на ее лицо. С этого момента Тристан не видел в ней ни следа от прежней Аманды. Он даже не пытался обмануть себя тем, что эти отрешенность и апатия — результат болеутоляющих и успокоительных средств, которыми ее напичкали врачи. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что Аманда находится в депрессии, и Тристану оставалось только надеяться, что это ее состояние не может продолжаться вечно…

Аманда вздрогнула, и Тристан выжидательно наклонился к ней, но она просто передвинула на дюйм свою загипсованную руку. Она пошевелила плечами, пытаясь найти удобное положение, и тихо вздохнула перед тем, как опять провалиться в сон. Тристан бережно поправил одеяло у нее на плечах, затем, выпрямившись, снял очки, потер кулаками глаза, и стал массировать себе пальцами лоб и виски. Он чувствовал, что за сегодняшний день постарел на десять лет.

Он сегодня убил человека, и ему тоже надо было время, чтобы прийти в себя.

Дин Эггарс был хладнокровный убийца, который заслуживал смерти, пытался убедить себя Тристан, но все же испытывал сожаление, что этот маньяк погиб именно от его руки. Даже не смотря на то, что он готов убить каждого, кто хотя бы попытался пальцем коснуться его Мэнди.

Впервые с того времени, как он поступил на службу, его обязанности стали тяготить его. И сегодня, хотя, по-видимому, Аманде здесь, в больнице, не было от него никакого проку, Тристан буквально разрывался надвое, когда на несколько часов оставлял свой пост у ее койки и собирал улики на квартире Эггарса и отвечал на вопросы журналистов.

Он оставил ее в тот момент, когда она так просила его остаться, и ее обида на него была, в общем-то, справедливой. Пока он допрашивал Бейкера, настоящий убийца находился в квартире Аманды. Каловски не оказался преградой, они нашли его тело у дверей квартиры. Тристан чувствовал себя виноватым за то, что произошло, и он не желал больше оставлять Аманду ни на минуту. Только привычка к самодисциплине смогла его оторвать от больничной койки Аманды и заставить выйти по делам.

Он вспоминал тот дикий взгляд, которым посмотрела на него Аманда и тот ее жуткий крик, когда она поняла, что это он, Тристан, убил Эггарса. Тристан не понимал, в чем дело. По ее собственным словам, она хотела убить этого негодяя сама, и все же она смотрела на него тогда так, что Тристану стало не по себе. В то мгновение она ненавидела его. Неужели он стал ей совершенно чужим?

Заскрипела дверь, и полоска света упала на пол. Тристан обменялся приветствиями с сестрой и смотрел, как она снимает показания с приборов. Взглянув на Маклофлина, она слегка нахмурилась.

— Мисс Чарльз будет спать всю ночь. Почему бы вам не пойти домой и немного отдохнуть. Вы выглядите так, что вам самому стоит лечь на больничную койку.

— А, да, — устало согласился он. — Я понимаю, мало толку от того, что я здесь сижу.

Вернувшись домой, Тристан бродил по квартире Аманды, подбирая упавшие вещи, пока, наконец, не оказался в спальне. Там пахло гарью, и Тристан отметил про себя, что надо заменить ковер, прежде чем Аманда вернется из больницы. Укладываясь в постель, он успел подумать: как непривычно, что Аманды нет здесь, рядом с ним. Но едва голова его коснулась подушки, он моментально отключился…

Утром Тристана разбудил телефонный звонок, и на мгновение он задумался, стоит ли снимать трубку. Затем, нетерпеливо тряхнув головой, он все же снял трубку, А вдруг это звонит Аманда!

Это оказался капитан Веллер из Сиэтла. Он поздравил Тристана с поимкой преступника и стал обсуждать детали операции, удивляясь сдвигам психики убийцы, который, оказывается, хранил у себя на память сувениры о каждом преступлении.

— Он, точно, был сумасшедший, — подтвердил Тристан, сидя на кровати и пытаясь натянуть джинсы. — У него в квартире, в спальне, мы обнаружили портрет юной миловидной девушки. В совершенно потрясающей позолоченной раме, и вокруг с десяток свечей. Внизу, у портрета, как жертвоприношение — груда нераспечатанных писем. Все адресованы Марии Крэнстон, которая, как выяснилось, сестра Эггарса. Его действительное имя — Дин Эггарс Крэнстон, — Тристан провел рукой по грубой щетине на подбородке. — Ну, в общем, с ней связались. Говорят, она нисколько не была удивлена, услышав про «подвиги» братца. Похоже, она ждала от него чего-нибудь подобного. Сказала, что брат всегда казался ей слегка помешанным.