— Непременно. Спокойной ночи, лейтенант, детектив, — проговорила она, провожая их к выходу.

Тристан подождал, пока не услышал стук запираемой на засов двери. Только после этого он начал спускаться вниз по лестнице.

— Ну и история, — вздохнул он. — Хочешь принять по маленькой?

— Отличная идея, — согласился Кэш. Через минуту они уже удобно расположились на диване в комнате Тристана, закинув ноги на кофейный столик. Эйс радостно уселся между ними. Каждый держал в руке стакан.

— Итак, что ты об этом думаешь? — спросил Джо, выдыхая под потолок клубы дыма одной из тех немногих сигарет, которые он иногда позволял себе закурить.

— Черт его знает, что все это значит. Почему он выбрал своей мишенью именно Ронду Смит? Прежде этот тип интересовался исключительно блондинками. Так почему же он вдруг переключился на брюнетку? И как же он вызнал ее подноготную? Ведь он определенно знал ее имя и то, что у нее роман со Стируайлером…

–..И умудрился попасть в ее самое уязвимое место, послав ей цветок, хотя, возможно ему просто случайно повезло, — добавил Джо.

— Что ты имеешь в виду, говоря про уязвимое место? — спросил Тристан, и Джо пересказал ему все, что услышал от Ронды о потрясении, пережитом ею при виде прекрасной розы.

Выслушав Джо, Тристан сдержался и промолчал, не выдав того, что распирало его изнутри. Он ограничился тем, что пробормотал:

— Проклятый подонок. Секунду они помолчали. Наконец Тристан поднял свой стакан, отхлебнул из него глоток виски и спросил:

— Как ты думаешь, какая репутация у этой Ронды? Может быть, всем известно, что с ней так же легко переспать, как выпить стакан воды?

— Да она прямо так мне и сказала, причем добавила, что вовсе этого не стыдится.

— А собственно, чего ей стыдиться, — холодно заметил Тристан. — Вопрос вот в чем: если она та женщина, о которой трепятся многие мужики, тогда наш подонок мог заполучить о ней информацию где угодно. Проклятье! Вся эта история становится еще более запутанной. Ведь вся штука в том, что сегодня ее мог напугать и кто-нибудь другой. Она из тех женщин, которые знаются почти с целым полком мужчин, возможно, кто-то из них чувствует себя здорово обиженным ею. Но чертовски возможно и то, что это был наш сукин сын, который съехал с привычной колеи по причине очередного сдвига. Итак, либо он, либо один из множества других ее кобелей.

— Вот именно, итак, полиция «здорово продвинулась» в расследовании.

— Точно, — ответил Тристан, и они обменялись печальными улыбками.

— Знаешь, в чем парадокс, Джо? — заметил Тристан. — Если бы Ронда не была женщиной, поднаторевшей в уличной жизни, наш подонок, если это был он, вряд ли бы даже услышал о ней. И в то же время, не имей она этого жестокого опыта, она никогда бы не выкарабкалась из сегодняшней передряги. Что и говорить, она не даст себя в обиду.

— Чертовски верно, — ответил Джо. — Вообще, я должен признаться, что даже восхищаюсь ею. Редко встречаются женщины, которые соображают так быстро. Но вот что я хотел у тебя спросить: чувствуешь ли ты нутром, кто за всем этим стоит?

— Похоже, это был он, Джо. Целый ряд признаков позволяет увязать сегодняшнюю историю с нашим убийцей. Посмотри, как хорошо была спланирована вся операция, как мастерски он к ней подбирался. И что важно — он не запаниковал, когда все обернулось против него. Вот почему мне кажется, что это именно его почерк. А ты что думаешь, Джо?

Джо отхлебнул из стакана.

— У меня нет опыта в таких делах, — сказал он, но нутром я чувствую то же самое. Думаю, впрочем, что любой коп на моем месте отреагировал бы так же. Вот почему он остановил свой выбор на Ронде Смит, хотелось бы мне знать?

— И мне бы тоже очень хотелось, — заметил Тристан, заставляя себя собраться. — Думаю, первое, что мы должны теперь сделать, — это проверить всех танцоров-мужчин. Господи, ведь их в городе наверняка не одна сотня, — он запустил пятерню в свою шевелюру. — Логично будет начать проверку с кабаре, используя список, который мы составили при нашем туда визите. По крайней мере попробуем проверить алиби каждого. Все-таки очень важно, что мисс Смит убеждена, что на нее покушался танцор. Вскоре Джо уехал.

Тристан остался в одиночестве в своей темной комнате. Он сидел на диване и почесывал щенячье пузо, раздумывая обо всем, что произошло за эти двадцать четыре часа. Наконец он не выдержал и, подчиняясь ему самому непонятному импульсу, снова надел ботинки, накинул куртку и вышел на улицу. Почему-то он решил нарушить собственный давний принцип не проявлять никакого личностного отношения к тем, кого он опекал. Причем он решил его нарушить не ради той женщины, о которой мечтал все последнее время.

Сев в машину, он направился к ночному цветочному магазину.

Подобрав небольшой симпатичный букет весенних цветов для Ронды Смит, он продолжал сомневаться, правильно ли он поступает.

С одной стороны, с точки зрения профессионала, то, что он делал — сущая крамола. Как ветеран полицейской службы, он осознавал, какую ошибку сейчас совершает. Нельзя касаться личной жизни людей, за безопасность которых отвечаешь как официальное лицо.

Но, честно говоря, сомненья его вертелись не только вокруг профессиональных принципов. Сделав подобный жест, он как бы перечеркивал то, чего старательно придерживался всю свою сознательную жизнь. Так что в результате он наверняка разрушит один из механизмов, которые защищали его собственную психику.

И все же он почувствовал, что должен это непременно сделать. Всей глубиной своей души он прекрасно понимал, почему от всей этой истории с цветком у Ронды осталось чувство, что ее предали. Он слишком хорошо знал, что означало вырасти в районе, где тебя считали счастливчиком, если тебе удавалось свести концы с концами. И вот сегодня Ронда получила такой подарок, который ненадолго пробудил в ее душе все нереализованные грезы юности. От этого она вдруг стала такой уязвимой, она, которая с детских лет поняла, впитала в себя, что только научившись защищаться можно обеспечить свое выживание.

Если бы она не поехала на свидание, цветок остался бы в ее памяти как прекрасное воспоминание, приоткрывшее дверь в иной мир.

Но она туда поехала. Ей удалось ускользнуть от человека, который, скорее всего, был опытным убийцей. Но несмотря на этот счастливый исход, в душе ее остался незаживающий шрам от того, что она восприняла как предательство своих лучших душевных порывов.

Тристан подошел к небольшому прилавку, на котором были разложены всевозможные карточки, и вдруг осознал, насколько безнадежна вся эта затея вычислить человека по той, полученной Рондой. Ведь такие прилавки имеются почти в каждом магазине цветов. И любой человек в любом магазине может не только сам ее заполнить, но и попросить это сделать кого-нибудь другого. Например, скучающего подростка и заплатить ему за то, чтобы он написал все, что требуется. Так что вряд ли спецам из лаборатории удастся выудить что-нибудь полезное из той карточки.

Тристан взял в руки карточку с красивой надписью «на особый случай». Еще немного поколебался, авторучка вертелась в его руке, — природная сдержанность сопротивлялась потребности сделать этот жест. И наконец он решился.

Размашистым почерком он написал:


«Воспоминание о первом цветке не замарает тот, кто не заслуживает воспоминаний».

И, как бы восстанавливая формальную дистанцию после столь неестественно интимного послания, подписался:

«Лейтенант Т.Маклофлин»

Глава 10

Обычно репетиции в кабаре проводились только тогда, когда готовилось выступление какой-нибудь новой «звезды». В постоянных репетициях просто не было нужды, потому что танцоры и так неплохо выполняли свои дежурные номера, которые Чарли менял не чаще трех-четырех раз в году. Однако «звезды» менялись каждые несколько недель. И каждый раз в течение двух, а то и трех дней танцоры вынуждены были посещать репетиции. Порой по прихоти очередной звезды эти репетиции затягивались еще на день или два. Это случалось тогда, когда в угоду знаменитости приходилось включать в представление совершенно незнакомые номера, ломая привычную рутину.

Если существовала в мире вещь, способная разозлить Чарли гораздо больше того обычного раздражения, в котором он постоянно пребывал, так это неожиданное отсутствие одного из танцоров. Впрочем, Чарли не был полным самодуром. Он готов был понять, что у каждого в жизни бывают разные ЧП, вышибающие порой человека из колеи. Например, танцор мог внезапно заболеть. Но его люди должны знать правила. С телефонами в городе не было проблем, так что всегда можно было набрать его номер и предупредить о своем отсутствии. Желательно заранее, чтобы он мог внести изменения в представление или перенести репетицию. Но если человек хотел и дальше работать в кабаре, он не имел права просто взять и исчезнуть. Во всех аналогичных заведениях Рено Чарли имел весьма неплохие связи. Так что полным безумием для любого танцора было бы посягать на его правила.

Когда Пит Шрайбер не явился в пятницу на репетицию, даже не предупредив об этом звонком, Чарли взвился буквально до небес от ярости. Как водится, досталось всем остальным танцорам, которые пришли. Добрых четверть часа он размазывал их по стенам, упрекая во врожденной ненадежности, легкомыслии, своеволии. И ничто не могло его успокоить. Начав репетицию, он заставлял их по несколько раз повторять один и тот же номер. Придирался к малейшей ошибке, словом, устроил словесную экзекуцию. И когда ему принесли какую-то записку и он пробурчал, что на пять минут репетиция остановлена, все танцоры были буквально в мыле. Он развернул записку, прочел ее и вдруг крепко выругался.

— Люди, — обратился он к танцорам на сцене, — я прошу извинить меня.

Ронда вложила пальчик в ухо и старательно прочистила его. Вытащив палец и нарочито изумленно взирая на подруг, она воскликнула: