– Вы вдвоем? – улыбнулась она. – Рада, что у тебя приятный спутник. Шон, покажи Блэр новую комнату.

– Может, лучше мы поможем тебе? – спросила Блэр.

– Сейчас не нужно. Идите и развлекайтесь.

Через раздвижную дверь они вошли во внутренний дворик и сразу же почувствовали аромат мяса, жарящегося на углях. Джо поливал подслащенным пивом большие куски мяса.

– Посмотрев на тебя со стороны, можно подумать, что ты настоящий повар, – дружески усмехнувшись, сказал Шон.

– Умеренно прожаренное мясо. Что называется с кровью. Думаю, будет вкусно. – Джо пересчитал куски мяса на вертеле и сделал большой глоток пива.

– Не пей пива, пока не приготовишь мою порцию, – весело заявил Шон.

Джо отсалютовал ему вилкой. Шон и Блэр, рассмеявшись, направились в другой конец дворика.

– Осторожно, не споткнитесь, – напутствовал их Джо.

Шон подвел Блэр к деревянному каркасу новой комнаты.

– Эта комната предназначена для игр? – спросила Блэр, разглядывая бетонный фундамент.

– Да. Вот здесь будет камин, здесь письменный стол, а над ним – книжные полки. Это на тот случай, если кому-нибудь из детей вдруг вздумается приняться за уроки, – улыбаясь объяснял Шон. – Тут даже предусмотрено место для маленького холодильника и телевизора.

– По-моему, все это замечательно.

– Я еще собираюсь сделать здесь потолочное окно. – Шон посмотрел вверх на еще непокрытые стропила. – Это позволит сэкономить на электричестве. Едва ли дети станут экономить электроэнергию. Я хочу использовать… – Внезапно замолчав, он обернулся к ней. – Впрочем, думаю, тебя это мало интересует.

– Почему же? Напротив.

Ей и вправду было интересно. Ей очень нравилось, что Шон с таким удовольствием рассказывает о своей работе. Его жестикуляция была чрезвычайно выразительна. А когда его руки лежали у нее на плечах, они всегда казались теплыми и от них исходил покой. Уютные руки.

– Уверен, что дети будут в восторге.

– Надеюсь, комната понравится и их родителям. Ведь если все дети будут играть здесь, у Пэм и Джо шанс скрыться от посторонних глаз.

– Можно подумать, что эти бедолаги не могут найти для этого подходящего времени. – Шон рассмеялся. – Да. Пожалуй, это пришло бы в голову, не будь у них столько детей.

Блэр, взглянув на него, тоже рассмеялась, но внезапно смех оборвался. Оба молчали. Обстановка располагала к интимности. Сквозь стропила струился лунный свет. На лице Шона, глядящего сверху вниз на Блэр, лежали глубокие тени. Она не могла рассмотреть выражение его глаз, но чувствовала, что он смотрит на нее испытующе.

Его светлые волосы посеребрил лунный свет – так же, как и лицо Блэр. Шону хотелось коснуться блестящих прядей собранных, как у всех балерин, в пучок на шее. Его губы томились по ее рту, влажному и розовому, освещенному мерцающим светом, жаждали скользнуть по поверхности ее соблазнительных ушек с жемчужными сережками. Шон наблюдал, как лунный свет упал на ложбинку между ее маленькими грудями. Он мысленно коснулся их языком и словно на самом деле ощутил их тепло.

Шон погрузился в фантазии, представив себе ее ярко-розовые соски и их бархатистость, слыша стоны наслаждения, которые могли бы вырваться из ее груди, если бы он обладал этой женщиной.

Шон не помнил, чтобы когда-нибудь желал женщину так, как Блэр. А это было с той самой минуты, когда он впервые взглянул в ее глаза. С тех пор он думал только об одном. Его тело мучительно тосковало о ней. Он сознавал всю безрассудность этого – тем более что Блэр нисколько не походила на тех женщин, которые ему нравились. Шон, крупный и сильный, предпочитал более высоких и не таких хрупких дам. Рядом с ним Блэр казалась игрушечной. Но лишь казалась. Блэр была живой, она дышала, двигалась и более того – обладала способностью остужать тот жар, который гнездился в недрах его существа и порой нестерпимо мучил его.

Все было не так, как надо, и он знал это. Он уже не раз серьезно ошибался и дорого платил за это, но зато научился глубже и правильнее оценивать, что для него важно, а что нет. Пока он не встречал женщины, с которой хотел бы соединить жизнь. Его отношения с женщинами часто зависели от того, нарушают они привычный ход жизни или нет. Если что-то шло не так…

У Блэр Симпсон были свои проблемы, и принимать в них участие ему не слишком хотелось. Сейчас она переживала кризис, и ей придется самой выходить из него. Связывать с ней жизнь Шон не хотел, это только все усложнило бы. К тому же она сама сказала, что он ей не нужен.

Однако сейчас, когда они стояли в лунном свете, в нем клокотало желание. Он хотел только одного – преодолеть поцелуями ее сопротивление, прижать Блэр к себе, слиться с нею и умолять, чтобы она облегчила его муки.

Бурные переживания Шона, должно быть, отразились на его лице, залитом неверным светом луны. Блэр вдруг произнесла его имя. Шон тряхнул головой, словно отгоняя навязчивые мысли, и осушил бокал.

– Да, – глухо сказал он. – Пожалуй, нам пора присоединиться к гостям.

Блэр сделала лишь несколько маленьких глотков. Она сжала холодными пальцами бокал так, будто искала в нем опору. Они пересекли дворик. Шон галантно поддерживал ее. Джо все еще колдовал возле жаровни, оживленно беседуя с адвокатом, который обычно отстаивал права потерпевших во время уличных происшествий.

В кухне творился кромешный ад. Пэм выслушивала двух своих потомков, пытаясь обнаружить источник конфликта, приведшего к бою подушками. Третий ребенок, рыдая, стоял рядом. Крупные слезы катились по его щекам. Поглядывая на детей, Пэм вылавливала из кипятка кукурузные початки и выкладывала их на большое деревянное блюдо.

Непослушание детей и праведный гнев Пэм почему-то рассмешили Шона и Блэр.

– Что происходит? – спросил Шон.

– Кажется, они перевозбуждены, и им будет трудно заснуть. – Пэм угрожающе посмотрела на детей. – Вот я сейчас позову папу, и тогда уж вам не поздоровится!

Дети обратили на эту угрозу так же мало внимания, как и на предыдущие увещевания.

– Может, я попытаюсь их уложить, – предложила Блэр.

– Но ты же моя гостья, – запротестовала Пэм.

– Я твоя подруга, а ты сейчас занята. А ну-ка, орлы, хватит орать! – Блэр произнесла это так твердо, что сразу же привлекла к себе внимание детей.

– Эндрю! Марш в постель! – Она повелительно указала пальцем в сторону спальни. – Мэнди! Живо!

– А я займусь вот этим! – воскликнул Шон, подхватывая маленького Поля и сажая его к себе на плечи. Поль издал восторженный вопль и вцепился ручонкой в копну густых светлых волос Шона.

– Но я ведь не просила тебя помочь, – сказала Блэр, когда они вышли из кухни в коридор, ведущий к Двум детским спальням.

– Но не мог же я оставить тебя сражаться с этой оравой!

Поскольку спальни были смежными, Шон и Блэр, уложив детей, могли присмотреть за всеми. Пока что ус-нул лишь самый младший. Он спал в маленькой кроватке. Две девочки легли здесь же на двуспальной кровати. Два мальчика спали на двухэтажной кровати в соседней комнате. Эндрю, как старший, – наверху.

– Покажи пример сестренке и быстренько засыпай, – шепнула Блэр Мэнди. – Пусть твои родители спокойно повеселятся. Хорошо?

– Ладно, – зевая, ответила Мэнди.

Анджела, которой было около четырех, уже задремала.

– Только, пожалуйста, не выключайте лампу, – попросила Мэнди.

– Мэнди-малютка. В темноте ей жутко, – начал дразнить сестру Эндрю со своей «верхней палубы».

– Успокойся, Эндрю, – строго сказала Блэр.

– Но она же и вправду еще маленькая, – продолжал насмехаться мальчик. – Ее кладут спать вместе с Анджелой. Я бы не потерпел, чтобы кто-то ворочался рядом со мной.

– Но мама и папа тоже спят в одной постели – возразила Мэнди.

– С ними больше нельзя никому спать, нам даже запрещают заходить к ним в комнату. Можно только тогда, когда сверкает молния и гремит гром, – добавила полусонная Анджела.

Блэр взглянула в смеющиеся глаза Шона и снова посмотрела на девочек.

– И еще нам не позволяют входить к ним в субботу утром, пока не кончится «Одинокий стрелок уходит», – сказал Поль, приподнявшись, чтобы сообщить эту важную деталь.

Шона разбирал смех. Покашляв, чтобы не расхохотаться, он вернул Поля в горизонтальное положение.

– У них такая большая кровать, – продолжала рассказывать Мэнди.

– Неужели? – Блэр аккуратно поправила одеяло Мэнди.

– У Шона такая же большая. Правда, Шон? Я ее видел, – сообщил Эндрю.

– А ты видела кровать Шона? – спросила у Блэр Анджела.

– Н… нет. Все, спокойной ночи.

– А у тебя кровать такая же большая, как у Шона? – поинтересовалась Мэнди.

– Да нет же, дурочка, – высунулся Эндрю. – разве ты не видела диван, на котором спит Блэр.

На лице Мэнди выразилось сострадание.

– А ты попроси Тона. Может, он разрешит тебе спать с ним в его большой кровати. Ведь он живет недалеко от тебя.

– Наш папа доволен, что мамочка спит с ним, – поддержала его Анджела.

Хотя Блэр редко краснела, сейчас ее щеки стали пунцовыми.

– Ну все. Поговорили и хватит, – строго сказал Шон.

Убедившись, что все закрыли глаза, Шон повернулся и вышел. Блэр последовала за ним, бросив перед уходом заботливый взгляд на спящего малютку. В коридоре Шон, неожиданно обернувшись, преградил дорогу Блэр. Его глаза блестели.

– Не хочешь ли о чем-нибудь меня попросить? – спросил он.

– Нет. – Краска все еще не сошла со щек Блэр.

Шон двусмысленно рассмеялся. Обняв Блэр за шею, он сказал:

– Пойдем поедим.

Несмотря ни на что, обед удался. Мясо, приготовленное Джо, оказалось великолепным. Гости сами клали еду себе на тарелки, а затем рассаживались кто где – в гостиной или во внутреннем дворике.

Блэр заметила, что на нее и на Шона с любопытством поглядывают. Он не ухаживал за ней открыто, но вместе с тем постоянно был неподалеку от нее. Он поддерживал общий разговор, но при этом то и дело что-то шептал Блэр. С кем бы Блэр ни разговаривала, она чувствовала его повышенное внимание к себе.