Еще несколько долгих минут Адель сидела на лавочке у своего дома и просто смотрела себе под ноги. После истерики, что бушевала внутри, но никак не отобразилась снаружи, наступила долгожданная пустота. Мимо воли танцовщица обратила свое внимание на стоявшую неподалеку машину. Она была черного цвета и отполирована до того идеально, что в ее отражение виднелось утреннее небо. Такая плавная форма автомобиля натолкнула девушку на мысль, что он похож на инопланетный вездеход. Вроде бы ничего не обычного, а взгляд почему-то цепляет. Впрочем, это было целиком в духе «Tesla».

Адель еще немного побыла на улице, но затем, почувствовав, что начинает стремительно замерзать, вошла к себе в дом. Копаясь в своей сумочке, в поисках ключей, танцовщица внезапно ощутила, как внутрь резко закралось не хорошее чувство. Она оставила сумку в покое, и сама не зная почему, потянулась к ручке входной двери. Не заперто. Сердце покрылось тонкой коркой льда от накатывающих волн страха.

Возможно, если бы не психологическое потрясение, то сейчас Адель менее остро реагировала бы на незваного гостя в своей квартире. Но когда всё летит к чертям, бессмысленно о чем-либо сожалеть. Мир разрушен, а когда настанет процесс восстания из пепла — неизвестно.

Танцовщица тихо вошла в прихожую и заметила, как на полу играли светлые блики то ли свечей, то ли включенного экрана телевизора. Адель подошла к комоду, что стоял у зеркала, и вынула из верхней шкатулки пистолет. Он был припрятан на случай подобный этому, ведь никогда не знаешь, когда столкнешься с грабителями лицом к лицу.

Крепко сжимая ствол, девушка сняла каблуки и на цыпочках прошла в гостиную. То, что она увидела, поразило ее до глубины души. В ее квартире находился Зейн собственной персоной. Он стоял лицом к панорамному окну, сложив руки за спиной. Из телефона, что лежал на богато накрытом столе, доносилась «Кармина Бурана». Хор речитативом говорил о Фортуне, которую нельзя постичь, которая так изменчива и временами даже жестока. Адель хорошо знала эту композицию и мимо воли провела параллель с Зейном. Неужели он тоже вынужден «поворачиваться к ее злу незащищённой спиной»? Если в этом скрытый смысл, который Демон хочет донести? Или это блажь? Когда композиция доходит до «Оплакивания ран, нанесенных Судьбой», Зейн оборачивается и выключает телефон. Заметив Адель с пистолетом в руке, он улыбнулся лишь уголками губ.

— Весьма специфический способ встречать гостей, — Демон расстегнул пуговицы черного пиджака и по-хозяйски сел за стол.

— Что ты здесь делаешь? — напряженно спросила девушка, держа Зейна под прицелом.

— Может, ты для начала уберешь пушку? — он отпил из своего бокала белого вина.

Демон не боялась оружия, что было направленно в его сторону. Он вообще уже ничего не мог бояться. В его теле побывало столько пуль, что всех и не сосчитать.

— Интересно знать, почему я не могу прямо сейчас вынести твой мозг?

Адель с ненавистью смотрела на Зейна. Если бы не этот самоуверенный ублюдок, то ее жизнь непременно осталась бы в целостности и сохранности. Никто бы не посмел прикоснуться к ее ранам, что начали заживать. Плотина осталась невредима, и всё держалось бы под контролем. А теперь... Когда нервы обнажены, а пульсация в висках доводит до безумия, отчаянно хочется прервать ход колеса этой пресловутой Фортуны. Адель была уверена, что с убийством Зейна, всё прекратиться, но что-то не позволяло нажать на курок. Это «что-то» было болезненным, грязным и порочным. Почему в гостиной так резко стало жарко?

Тяжелый взгляд черных глаз повелевал сознанием Адель. Это было вне ее понимания, так не бывает, но вот ее рука медленно опустила пистолет. Поразительная манипуляция лишь одним взглядом.

— Присаживайся, — предложил Зейн, указывая на пустое место.

Танцовщица сняла свой плащ и села. В нос тут же ударил приятный аромат блюд, а свечи негласно предавали этому запоздавшему ужину, что уже граничит с ранним завтраком романтичности. Но едва ли, Зейна можно отнести к романтичным натурам.

— Это ты всё сам приготовил? — спросила Адель, изучая взглядом зажаренный стейк, щедро политый красным соусом.

— Если бы это приготовил я, то ты бы умерла... от удовольствия, — Демон заулыбался, словно вспомнил шутку, которая понятна только ему одному.

— И всё же, как ты нашел мой дом? — Адель совсем не хотела есть, поэтому она выпила только немного сока, что так предусмотрительно налил ей Зейн.

— Пусть это останется тайной, — он улыбнулся и в тусклом свете свечей его облик и вправду обретал некие демонические черты.

— Что же, чем я обязана твоему визиту? — девушка внимательно посмотрела на гостя.

— Пташки мне нашептали, что к тебе сегодня приходила офицер. Что ей нужно было?

Похоже, от этого человека ничего невозможно скрыть. Что им движет? Любопытство? Беспокойство? Ни то, ни другое не свойственно для Зейна. Эти черные глаза, так хитро смотрели на Адель, из-за чего от нее постоянно ускользала простая истина их разговора.

— Про тебя спрашивала, — спокойно ответила девушка.

— Вот как. Что же, я всегда был слишком популярной личностью. Почему не ешь?

— Не хочу. Думаю, на этом наша беседа может быть окончена?

— Нет, моя дорогая, — Зейн отпил еще немного вина и расстегнул верхние пуговицы на своей черной рубашке.

— Пока еще рано для прощания. Что ты рассказала офицеру Морис?

— Ничего. Я не хочу впутываться во всё это дерьмо.

— Адель, — Демон поморщился. — Тебе не к лицу грязная ругань.

— Послушай, — она устало вздохнуло, сейчас у нее не было настроения играть в их замысловатые игры. — Оставь меня уже, наконец, в покое.

— После того, как ты метко отвесила мне пощечину, про покой можно смело забыть.

— Хочешь мне отомстить? — Адель в презрении сощурила глаза. — Ты ведь сам напросился.

— Если бы я хотел отомстить, то мы бы разговаривали при совершенно других условиях, — тон стал угрожающим.

Танцовщицы стоило бы бояться Демона, тем более что для этого были все снования. Но вместо этого она ощущала возбуждения. Духи от «Армани» уже заглушали любой аромат еды, въедались в кожу, и это начинало будоражить сознания. Неотрывный взгляд черных глаз опалял кожу. Зейн уже имел ее, но пока что лишь на ментальном уровне. Это выглядело слишком пошло. Адель узнавала этот взгляд, так на нее смотрели клиенты, когда она танцевала у шеста.

— Ясно, — тихо ответила девушка. — И каков мой выбор, в таком случае?

— Есть два варианта, — Демон сжал ладони в кулаки. — Первый: ты всаживаешь пулю мне в голову, как и хотела. Второй: я трахаю тебя так, что у тебя сядет голос от криков блаженства.

Слишком нахальный ответ поразил Адель, но она по-прежнему оставалась спокойной. Их игра подошла к логическому завершению: он не выдержал и сдался первым. Это льстило и возбуждало. Танцовщица боялась тех чувств, что возрождал в ней Зейн. Он стал ее палачом еще с того самого момента, когда выкупил ночь в «Пороке». По сути, влечение Адель к Демону не что иное, как чистой воды Стокгольмский синдром, а это совсем не в ее стиле.

Воздух начал уже привычно сгущаться между ними и Адель давно позабыла про пистолет, что лежал на столе рядом с ней. Всё то время, пока она держала свои чувства под контролем, девушка не допускала мысли о сексе с Зейном. Но платина уже взорвана, а значит контролировать попросту нечего.

— У меня довольно сильный голос, посмотрим, сумеешь ли ты мне его сорвать, — Адель улыбнулась одной из своих улыбок, которые она дарила клиентам.

Демон ничего не ответил на этот неприкрытый вызов. Слова уже были излишни, пора переходить к действиям.

Глава 16

Зейн хотел Адель так, как не желал ни одну другую женщину, а их было предостаточно. Он смело мог назвать себя истинным ценителем женской красоты, настоящий эстет. Несмотря на то, что Демон уже давно зарекся не связывать и не отяжелять себя бременем постоянных отношений, женщины в его жизни занимали далеко не последнее место. Зейн их расценивал, как изысканный аксессуар, что так удачно подходил к довершению его образа. Но с этой рыжеволосой бестией почему-то всё с самого начала пошло не так, как привык Демон.

Адель, вне всякого сомнения, была драгоценным камнем в его бесконечной коллекции женщин. Не такая, как все, с взглядом настоящей дьяволицы и соблазнительными контурами тела, которое так тщательно было отточено многолетней практикой в танцах. Густые рыжие кудри, обрамляющие круглое лицо с нежно-молочной кожей так и манили схватиться за них и сильно потянуть назад, обнажая изящную лебединую шею.

Зейн внезапно испытал мимолетный импульс, что словно разрядом тока прошелся по всему телу, исчезая где-то на кончиках пальцев. Это было приятное ощущение, но Демон никак не мог избавиться от горького привкуса, что так отчетливо напоминал слабость. Он не привык быть слабым. Жизнь прекрасно обучила его, что уязвимые места должны находиться за семью печатями, иначе кто-то непременно воспользуется ими и вонзит нож в спину, когда ожидаешь подобного меньше всего.

Но возбуждение было настолько сильным, что мозг попросту отказывался нормально работать. Желание завоевать и подчинить себе Адель уже давно стало перманентным. Это недопустимо, совершенно не соответствует установленному порядку, но Зейн сейчас не мог управлять собой. Он опрометчиво надеялся, что одной жаркой ночи обязательно будет достаточно, чтобы выбросить эту ведьму из своей головы, вырвать ее образ с корнями, как это часто бывало с другими.

Их игра подошла к логическому финалу, который не предусматривает продолжения, именно этого Демон и хотел. Секс, никаких обязательств и сопливых привязанностей. Всё станет прежним и Зейн сможет спокойно в полной мере заняться завоеванием города, устраняя изощрёнными путями всех врагов. Но где-то на задворках сознания закралась колючая мысль, что это лишь умелый и в какой-то степени дешевый самообман.