Катя не выдержала, ее сердце разрывалось на части еще в тот момент, когда Лиза говорила о депрессии после неудавшейся беременности, потом об этих проклятых варрантах, но при словах о том, что заставлял ее делать Женя со своим другом, Кате захотелось кричать, плакать и бросаться вещами. Она не могла себе этого позволить, и вовсе не это было необходимо Лизе. И ни на минуту Катя не осудила ее — она не знала, как сама повела бы себя в такой ситуации. Катя больше не могла сидеть в стороне, она придвинулась к Лизе, обняла ее, накрывшись одним с подругой пледом. Лиза дрожала как осиновый лист, у нее были ледяные руки и неестественно разрумянившееся лицо, и если кошки скребли на душе у Кати, что творились внутри у подруги она и представить себе не могла. Они сидели в тишине несколько минут, как жертвы кораблекрушения, как застывшие трупы в пепле в Помпеях, — некстати пришло в голову Кате.

— Все было отлично, долгих шесть лет, у меня были деньги, модные показы, я выплатила ипотеку за эту квартиру. Побывала в Сиднее и в Рио-де-Жанейро. Жизнь была прекрасна. Я даже стала мечтать о ребенке из ЭКО, я могла многое ему дать. Наверное, просто хотела кого-то затопить своей любовью. А потом появился Женя со словами о том, что «Весну» покупает Корнилов. Сначала я даже не связала его с тем мужчиной из своего прошлого, так очередной форбс с первых полос деловых газет, которые я теперь не читала. Женя заявил, что ради сохранения своего положения я должна разыграть перед Корниловым странную игру. Тот наведывался в закрытый клуб и хотел, чтобы его развлекала не обычная девушка, а наряженная в японскую гейшу. Я сопротивлялась, но Женя пригрозил мне, что ты и твоя мама увидят эти ужасные снимки почти семидетней летней давности, и я согласилась. — Катя вздрогнула как от удара, Лиза попробовала отодвинуться, но подруга ее не отпустила. — Ну, знаешь, вставать на путь разврата мне было не впервой. Да и Женя убеждал, что, кроме ритуального чаепития, ничего и не будет. Мы быстро добыли кимоно в Большом театре, я взяла пару уроков и отправилась на встречу с Алексеем. Боже, да я чуть сознание не потеряла, когда поняла, что это он. Но я послушно играла свою роль. Первый раз Корнилов был грубым и хмурым, а однажды ужасно больным и печальным, и у меня сердце разрывалось от жалости. Я больше не играла, просто утешала его, как могла. О, Боже! — Лиза побледнела и бросилась вон из комнаты. Катя услышала звук захлопнувшейся двери и потоки льющейся воды.

Спустя несколько минут Лиза вернулась, обессиленная и с потухшим взглядом. Она должна была договорить — оставалось совсем немного.

— Ну а потом он с Сергеем ввалился в мою квартиру, — она улыбнулась обескровленными губами. — Это был какой-то воскресший кошмар. И начались все эти встречи, ужины, разговоры, взгляды. Он был то обаятелен, то бесконечно отстранен. А я проваливалась все глубже и глубже. Falling in love, как девчонка. Потом поездка к родителям, потом ночевки друг у друга. Знаешь, я даже пекла ему бабушкин торт. И все время думала, что такое могло произойти в Японии, что у него появилась эта идея встреч с суррогатной гейшей. Он так ее, вернее, меня называл: суррогат.

— Ты была с ним как гейша уже после того, как вы начали встречаться по-настоящему? — спросила Катя.

— Была, один раз, — кивнула Лиза.

— Бедная моя, — Катя сжала ее ладонь. — Ты, наверное, с ума сходила от ревности, не понимая, к кому из вас он привязан больше. И я не понимаю, почему ты винишь только себя? — взорвалась она. — Корнилов встречался с тобой и ходил в какое-то странное место, почти в бордель! Ты не изменяла ему, ты была с одним и тем же мужчиной. А вот он, он же изменял тебе! — Катя нервно ходила по комнате.

— Катя, сядь, у меня голова кружится, — тихо сказал Лиза. Катя резко почти упала на диван. — Я же тебе еще не сказала, за все эти мероприятия, — Лиза неопределенно махнула рукой, — Денисенко, один из нынешних владельцев «Весны» передал мне 10 процентов акций компании, которой принадлежит магазин. Такова вот цена дискредитации Корнилова. — Лиза не стала вдаваться в детали взаимоотношений собственников «Весны» и тайных мотивов каждого из них, не стала говорить о своих наполеоновских планах сохранения «Весны». Почти все она уже сказала. — Ну а сегодня утром приехал Алексей, он узнал про эти акции. Смешно, правда, мою жизнь губят то варранты, то акции. Мне вообще нельзя притрагиваться к ценным бумагам. — Лиза хрипло рассмеялась. — А я открыла ему, держа в руках то самое кимоно, которое хотела вернуть в театр, навсегда прекратив эту историю. А историю прекратил он. Вот и все. — Лиза опустила голову на подушку и, перестав сдерживаться, зарыдала в голос.

— И он, конечно, не дал тебе объясниться? — тоном обвинителя спросила Катя. По собственному опыту она знала, мужчины слишком спешат делать выводы, принимая на веру то, что требует долгих объяснений.

— Дал, но что я могла ему сказать? Я не стала ничего отрицать и объяснять. Я играла в гейшу и лгала ему. Зачем говорить что-то еще? — сквозь всхлипы проговорила Лиза.

Никто не произносил ни слова, у Кати зазвонил телефон, она отключила его, понимая, что сейчас любой посторонний разговор будет лишним. Лиза плакала, теперь уже почти беззвучно, только вздрагивала иногда, и это было печальнее, чем громкие рыдания, в которых была хоть какая-то жизнь.

— Теперь ты, наверное, не захочешь со мной общаться, — подняла мокрое от слез лицо Лиза. — Я все пойму, я ожидала этого. Но больше не могла молчать. Алексей что-то может сказать Сергею, он — тебе. Уж лучше я сама. Я хотя бы рассказала всю историю.

— Лиза, ну что ты говоришь? — вспылила Катя. — При чем здесь «я не захочу с тобой общаться»? Ты — моя подруга. И это не зависит от твоего прошлого, твоих поступков. Неужели ты бы прекратила со мной дружить из-за чего-то, что я сделала по отношению к Сергею или к кому-то еще?

— Нет, конечно, — возразила Лиза. Она и поверить не могла, что Катя все воспримет именно так, хотя, если задуматься, сама она бы повела себя также. — Но ты просто не могла сделать что-то, настолько плохое.

— Ох, Лиза, не говори так. И, главное, ты тоже не сделала ничего плохого, плохо сделали тебе.

— Я не знаю, вернее, я считаю, что сделала плохое. Я причинила боль Алексею. Я обманывала его. И я поверить не могу, что ты так спокойно отнеслась к моему рассказу.

— Нет, Лиза, я не отнеслась к нему спокойно. У меня все болит за тебя. Я ненавижу всех этих людей, кто так поступил с тобой, и сейчас я ненавижу Корнилова, потому что ты моя подруга, и я всегда буду смотреть на ситуацию, давая тебе сто очков вперед. Иначе — это не дружба. — Катя замолчала, Лиза тоже не произносила ни слова. — Когда ты заговорила о том, что я не захочу тебя видеть, мне стало страшно, и я почему-то вспомнила свою подругу Машу. Помнишь, я говорила тебе о ней, мы дружили с Университета, а потом она все сделала, чтобы разлучить меня с моей большой первой любовью почти накануне свадьбы, старалась навредить как можно сильнее, уже когда мы стали встречаться с Дорофеевым. Больше года назад она погибла, а я все думаю, что, наверное, со временем простила бы ее. Сейчас я помню только нашу общую радость студенчества, а не причиненное ей зло. И, когда я представила, что могу потерять и тебя, мне стало страшно. Я тебе обещаю, что никогда от тебя не отвернусь.

Лиза почувствовала, как слезы вновь текут по ее щекам, и она не могла их остановить. Катя сделала ей настоящий подарок, в самый трудный и тягостный момент.

— И я не знаю, как смогла бы потерять тебя и твою маму, — всхлипнула Лиза.

Они долго еще сидели вместе, разговаривая о чем-то второстепенном. Потом Лиза пошла в душ и отправилась спать, а Катя ушла, только убедившись, что подруга заснула.

Глава 15

Итак, Лиза оказалась дрянью, даже большей, чем он думал. Еще можно было найти объяснение чудесному приобретению акций «Весны», но вот хоть как-то оправдать японский маскарад не было ни единого шанса. В тот момент, когда Алексей увидел Лизу с кимоно в руках, у него в голове все словно перевернулось: ни на минуту, ни на секунду, бывая с ней, он и представить не мог, что она и Кейко — один человек, что девушка-студентка, играющая свою роль в загородном клубе, и холеная светская Лиза — одна и та же бездушная и падкая до денег стерва. Женщины всегда в первую очередь смотрели на деньги, но хотя бы не делали свои подлости так открыто, Лиза же играла в какую-то свою и, как оказалось благодаря его глупости, весьма успешную игру. Скоро он поймет, в чьих интересах велась эта игра. Акции были переданы от Денисенко, но думать, что именно один из владельцев «Весны» был инициатором всего этого — слишком просто и плоско. Тем более, очевидно, что он Корнилову совсем не ровня. Во всей этой истории было что-то более глубокое, что еще предстояло узнать Алексею, а пока он мог думать только об одном: как в его возрасте, с его положением и опытом его почти обставила эта девица, иначе называть Лизу он не мог. Надо отдать ей должное, она отлично выполнила домашнее задание: как в облике Кейко, так и в своем обычном — великосветской девушки, она знала его увлечение архитектурой, его восприятие искусства, даже его странную любовь к осенним Альпам, которые все остальные признавали только заснеженными до самых вершин. Алексей ни на минуту не верил, что Лиза действительно могла думать и чувствовать именно так, как она говорила, — он видел злой умысел абсолютно во всем.

Москву и Киото разделяли тысячи километров, порт требовал ежедневных забот — вдобавок к прежним проблемам о своем уходе заявили два ключевых управленца, причем об уходе прямо завтра без всяких бонусов и выходных пособий. Дела летели в тартарары, Корнилов вынужден был взять на себя руководство чуть ли не текущей деятельностью компании, дело, которым он не занимался долгие годы, посвящая себя стратегии и решению ключевых вопросов. Найти новых людей на должности топ-менеджеров было не просто, все, кому делались подобные предложения отвечали отказом, вызывать в Японию человека из Москвы или Европы, не знакомого с тонкостями местного бизнеса, было равносильно самоубийству. Было принято решение о найме Симона Хейдрика, долгое время бывшего управляющим директором в компании Honda и отлично знакомого с местной спецификой, но ему еще нужно было выйти из своего прежнего проекта в Сингапуре, а пока тысяча и одна проблема была личной заботой Алексея. Неутешительные новости приходили из Лондона и из Сочи, но подобная загруженность радовала его, не давая сил ругать себя за оплошность с Лизой.