Глава 10

Дорога вилась узкой лентой над морем, слева возвышались величественные скалы, непоколебимые и суровые. Ветер разметал волосы, так что Лиза даже боялась представить, как выглядит со стороны, наверное, как какая-нибудь языческая жрица со спутанными космами и горящими глазами. Ощущение радости и свободы переполняло ее, можно было попросить Алексея поднять крышу в автомобиле, но совсем не хотелось этого делать, хотелось ощущать вольный ветер, солоноватый на вкус воздух, расслабленного мужчину рядом с собой.

Корнилов чуть сбросил скорость на крутом повороте, маленький и юркий Porche Carerra, немного притормозив, понесся дальше.

— Маринкина игрушка, — сказал Алексей, когда Лиза подошла к оглушительно оранжевого цвета автомобилю. — Не смогла отказать брату, — усмехнулся он, — Хотя и пыталась.

Сразу после завтрака Светлана Геннадьевна отправилась с внуком на пляж, а Лиза с Алексеем остались наедине, она медленно закрутила флакон с воздушными пузырями и присела на подлокотник кресла, в котором расположился Корнилов, коснулась ладошкой его небритой щеки, разгладила легким прикосновением чуть нахмуренные брови. Алексей закрыл глаза, улыбаясь своим мыслям.

— Только не говори, что я тебя усыпляю, — кокетничая, проговорила Лиза.

— Я не сплю, я обдумываю стратегический план, — ответил Корнилов.

— И какой же? — поинтересовалась Лиза.

— Пока он до конца не обдуман, я тебе не могу этого рассказать, — Алексей погладил ее по голой ноге, коснувшись чувствительного места под коленкой.

— Не смей щекотать меня, — рассмеялась Лиза и сползла с подлокотника на колени к Алексею.

— Это разве щекотка, — теперь уже рассмеялся он и принялся щекотать ее по-настоящему.

— Алексей, прекрати! Я до ужаса боюсь щекотки! Прекрати, я тебе сказала! — отбивалась от него раскрасневшаяся Лиза.

— Чем это вы тут занимаетесь? — из дома вышла Марина, держа в руках соломенную шляпу с роскошным алым бантом.

— Какая чудесная шляпа, — восхитилась Лиза и попыталась встать с коленей Алексея, но он мягким движением удержал ее.

— Да, неплохая, — безразлично ответила Марина, с легким осуждением глядя на брата и Лизу. — Ну, я пошла к маме на пляж.

— Прямо не дом, а проходной двор, проворчал Корнилов, обнимая Лизу. — Я уже и забыл, каково быть в кругу семьи. — Он слегка наклонил ее голову, приблизив к своему лицу, и скользнул поцелуем по нежным губам. — Есть идея, если ты не фанатка загара, едем в Гибралтар, отсюда меньше 50 километров. Погуляем там, пообедаем.

— Гибралтар, я даже не знала, что есть такой город, — удивилась Лиза.

— Есть, причем даже не город, а самостоятельная английская территория, я тебе все там покажу. У них даже собственный аэропорт есть. Мы там как-то садились, когда в Малаге не давали посадку.

— Едем, мне нужно минут 10, чтобы собраться, — сказала Лиза и вот они уже подъезжали к Гибралтару. Впереди показалась так называемая граница, небольшая будка с английским флагом, которую они легко миновали и влились в шумный поток машин, двигавшихся по узкой Мэйн Стрит. Лиза с восторгом смотрела по сторонам, она бывала во многих городах мира, но крошечное государства на безжизненных скалах поразило ее.

— Даже не верится, что Испания в нескольких минутах езды отсюда, — сказала Лиза, глядя на традиционный лондонский почтовый ящик и полицейского в британской форме.

— Да уж, — улыбнулся Алексей, — Вездесущие британцы. А, знаешь, Гибралтар — это единственное место в Европе, где водятся обезьяны. Есть даже легенда, пока в Гибралтаре остаются обезьяны, эта территория не достанется Испании. Во время второй мировой войны этих обезьян охраняли как зеницу ока.

— А еще говорят, живем в просвещенный век, — усмехнулась Лиза.

Этот день так и прошел в неспешных прогулках, разговорах об истории, культуре, но только не о личном, в теплых касаниях и поцелуях, сначала совсем легких, а позже все более и более горячих, почти обжигающих и кожу, и мысли.

В лучах закатного солнца они ужинали в старинной таверне почти на вершине скалы, через пролив нескончаемым потоком шли корабли, на кафедральном соборе сладко и грустно звонили колокола. Лизе хотелось, чтобы время остановилось навсегда, чтобы они с Алексеем так и остались оторванными от всего мира: он и она, мужчина и женщина, никакого прошлого, никаких ошибок, боли и обязательств. Ее рука лежала в его, он гладил ее запястье, лаская и дразня. Лиза маленькими глотками пила терпкое красное вино, наслаждаясь уже почти забытым ощущением счастья.

— Как ты смотришь на то, чтобы остаться ночевать здесь? — как будто невзначай спросил Алексей.

— Положительно, — довольно улыбнулась Лиза. Ей совсем не хотелось возвращаться в дом родителей Корнилова, надевать маску светской девушки, вести приятные, но такие ненужные разговоры.

Они быстро расплатились и вышли из таверны, а спустя пять минут уже входили в самую необычную гостиницу, в какой только доводилось бывать Лизе. В одной из башен старой крепости расположились роскошные апартаменты с обстановкой лучшего парижского отеля и с головокружительным видом на пролив и сияющий маяк вдалеке. Едва войдя внутрь в сопровождении чопорного британского дворецкого, Лиза поняла, что Алексей запланировал эту ночь в Гибралтаре задолго до того, как спросил ее согласия за ужином, но ее не огорчала эта самонадеянность, наоборот, она была ей даже рада.

Догорающий вечер и звездная ночь — всё слилось в единый поток страсти и нежности, яростного стремления друг к другу и осторожного узнавания желаний и тайн.

Едва Лиза и Алексей остались одни, на нее напала апатия и неловкость, девушка подошла к окну и невидящим взглядом уставилась вдаль. Не прошло и пары секунд, как она ощутила на плечах тяжелые мужские руки. Лиза инстинктивно сделала шаг назад, чтобы быть еще ближе, тесно прижавшись своим телом к его. Она почувствовала, как с ее плеча упала бретелька сарафана и сама стянула вторую, теплые губы, чуть шершавый от щетины подбородок — ощущения были обострены до предела. Лиза развернулась лицом к Алексею, встала на носочки, стремясь коснуться своими губами его. Он расстегнул молнию на платье, и Лиза вышла из него, переступив через лужицу яркого шелка. Она стояла в прозрачных золотистых стрингах и золотых босоножках, как у гречанки из мифов из далекого детства. Вот только детского в ее облике не было ничего. Мягкий свет догорающего солнца ласкал нежную кожу, окутывая почти золотым ореолом. Алексей скинул футболку и брюки и одним движением опрокинул девушку на кровать. Ему хотелось осыпать лизино тело поцелуями, оставляя на нем собственнические метки, сжимать в объятиях и яростно доказывать свое право быть рядом с ней, в ней, так глубоко и близко, как не удавалось никому другому. На секунду он вспомнил, к чему его желание привело в прошлый раз, но отогнал эти мысли, позволив себе хотя бы на одну ночь отрешиться от всего, что было прежде.

Лиза тонула и плавилась. Она казалась себе взрослой и, может быть, не искушенной, но кое-что познавшей девушкой. Оказалось, она не знала ничего. Водоворот страсти, мужской силы и жесткого обладания захватил ее всю. Это не было похоже на нежный полет, Лизе казалось, что она оказалось в центре разрушительного, сметающего все на своем пути торнадо, поддалась его силам, а потом и прибавила свои силы к его. Ей хотелось кричать, царапаться и быть так крепко спаянной с Алексеем, чтобы ничто не могло разъединить их. И она кричала, оставляла на его коже царапины и не отпускала его что было сил.

Глубокой ночью, еще не опомнившись от произошедшего на широкой старинной кровати, Лиза осторожно выбралась из тесных объятий спящего Алексея. В голове не было ни одной мысли, и это само по себе казалось большим счастьем. На небе сияли яркие и какие-то фантастичные звезды.

— Тебя прямо притягивает это окно, надо было просить комнату без окон, — хриплым ото сна голосом произнес Алексей, обнимая Лизу. Она с какой-то первобытной радостью ощущала его горячее возбужденное тело.

— Мне почему-то подумалось, что на той стороне пролива где-то недалеко Касабланка. Загадочный восток. Помнишь, как в фильме: «Думаю, что это начало прекрасной дружбы».

Они возвращались в Марбелью, мощная машина ненасытно пожирала километр за километром, приближая их к завершению праздника. Вынырнуть из омута головокружительно счастливых часов было страшно, а задержаться там не оставалось ни малейшей возможности.

— У тебя нос обгорел, — Алексей, остановившись на светофоре у въезда в город, бросил взгляд на Лизу.

— Вечная беда моей светлой кожи, — улыбнулась девушка. — Никогда не выхожу на солнце без крема, а вчера все на свете забыла.

— Мне нравится твоя белая кожа, — Алексей наклонился и быстро поцеловал ее вмиг покрасневшее лицо. Этим утром, едва проснувшись, Лиза краснела по поводу и без, как робкая девчонка, которой она была когда-то.

Вскоре показалась вилла, вокруг которой роились возбужденные люди, поставщики провизии и цветов, повара и нанятые на вечер официанты.

— Сумасшедший дом, — проворчал Алексей.

— Будущий праздник, — улыбнулась Лиза. — Не хмурься, твои мама и сестра очень ждали этот день и очень ждали тебя. Мне это Светлана Геннадьевна вчера несколько раз сказала. И Марина тоже. Мне кажется, она тебя ко мне даже ревнует.

— Я Марину вообще не узнаю, — с огорчением проговорил Алексей. — Она в жизни так себя не вела.

— Ничего страшного, — успокоила его Лиза. — Не знаю, как бы я вела себя с девушками старшего брата.

До начала приема оставалась пара часов, Лизе нужно было привести себя в порядок, уложить волосы, сделать макияж и надеть платье, которое она покупала без надежды выйти в нем куда-то хоть раз. Мама Алексея предлагала ей поехать в город в салон красоты, но Лизе хотелось побыть перед вечером одной, и она отказалась. Произошедшее между ней и Алексеем в Гибралтаре было настолько ошеломительным, что потребовался бы не один день, чтобы это осмыслить. Секс — односложное слово, чтобы вместить в себя все те ощущения и эмоции, что переполняли ее во время близости с Алексеем. Лиза совершенно искренне забыла о том, что было между ней и Корниловым прежде, что происходило между ним и притворщицей Кейко. Была она, и был он — два человека, чувствующие тягу друг к другу, объединенные общими интересами и друзьями. Так заманчиво было не вспоминать о прошлом, не думать, что за безумная фантазия гонит Алексея в чайный дом, не возвращаться к глупой ошибке, допущенной больше 6 лет назад и поставившей крест на карьере, о которой так долго мечтала, забыть обо всех тех глупостях и гнусностях, которые произошли после этой ошибки, обернувшейся для кого-то большими деньгами, а для нее страхом и разочарованием. Сама себе Лиза казалась наивным страусом, прячущим голову в песок, но она позволила себе продлить эту слабость еще на несколько часов или даже дней.