— Сперва руду откалывают молотком, потом кладут дробленый грунт на большую лопату и заливают водой. Опытный рабочий вращает ее по кругу так, чтобы вода убывала, а затем добавляет еще воды до тех пор, пока не сможет подбросить в воздух то, что осталось. У нас это называется концентратом — по нему можно судить, есть ли в породе что-то ценное.

— Ну, а старые жилы? — спросил Хорри.

— Как вы и видели в том месяце. Там дела идут получше, чем в новых. Восточная, на тридцати саженях, пока что самая лучшая. Прежние шахтеры выбрали основные жилы, но оставили много приличной руды. Южная жила на тридцатом уровне тоже хороша. К прошлой пятнице за месяц мы добыли около двадцати тонн красной меди в восточной части, а в южной части — около семи тонн более бедной медной руды, пять тонн цинка, немного оловянного камня и черного олова и кое-какое серебро.

Собака царапалась в дверь, пытаясь войти. Хорри открыл дверь и впустил молодого спаниеля. Увидев хозяина, тот впал в безудержный восторг и принялся весело махать хвостом.

— Ты всегда можешь продать свои акции, — сказал Хорри Стивену, всё еще погруженному в свои мрачные мысли. — Если ты и впрямь не хочешь вкладываться.

— Ты бы купил их?

— Сидеть! Хватит пускать слюни!.. Купил бы я их? Мне и своих хватает. Но ты можешь продать их с аукциона. На следующей неделе будет один в отеле «Грей» в Редрате. Я видел объявление. Можешь продать через месяц. Не сомневаюсь, за них дадут хорошую цену, раз шахта только что открылась.

— А я бы купил, если б деньги были, — заявил Бен.

Все посмотрели на него. Его глаза сверкали от злости из-под черных нахмуренных бровей, но тут Джереми, ловко обернув этот явно враждебный выпад в свою пользу, сказал:

— Что ж, если наш капитан подземных работ так считает — это добрый знак. Мы в начале долгого пути.

— Э нет, я в игре! — заявил Стивен. — Всё еще в игре! И повторяю, я просто создан для азартных игр, и по счастливой случайности, благодаря моей маленькой затее в Пензансе и еще кое-где, смогу достать деньжат. И гори всё огнем, но я хочу дождаться лучших времен! Как и те, кто ничего не внес.

Джереми предупреждающе положил палец на руку Бена.

— Тогда договорились. По десять фунтов с акции. При условии согласия других акционеров, в следующем месяце. Тогда и внесем вклад.

Трое выпили по бокалу виски, Бен обычно не пил. И на этом их встреча закончилась. Бен вернулся на шахту, а Хорри отправился на конюшню, чтобы найти отца и рассказать ему новости, которые сам только что узнал. Джереми и Стивен возвращались в Нампару. Пьяно пошатываясь, они брели по песчаной дороге через пустошь под свирепыми порывами ветра.

— Как там Уилф Джонас? — спросил Джереми.

Стивен улыбнулся одними губами.

— Раньше мои отлучки в рабочее время не особо его радовали, но теперь он привык. Видишь... как выгодно быть одним из Полдарков. Ну, или почти. Вот так вот.

— Зайдешь к нам?

— Благодарю, но нет. Мне нужно поработать лишних пару часов, чтобы его умилостивить.

— А как у вас с Клоуэнс?

— Что?

— Между вами всё наладилось?

— А, это... Ну да.

— Звучит не очень убедительно.

— Да нет, всё наладится. Бедняжка Вайолет нас покинула, и причин для ссор больше нет.

Они подошли к воротам сада.

— Клоуэнс, кажется, сейчас у Энисов.

— Да, она говорила.

— А кем на самом деле была для тебя Вайолет? — спросил Джереми.

Стивен пожал плечами.

— Она была из тех девчонок, перед которыми сложно устоять. Дейзи — такая же, разве нет? Безудержная. Упрямая. Сам черт ей не брат. Словно бросала вызов... Да, я был к ней неравнодушен, немного. Бедная душа. Упокой ее Господь.

— Клоуэнс тяжело пришлось.

— Знаю.

— Из-за болезни Вайолет она чувствовала вину — вину за свою ревность. Это особенно ее угнетало.

— Конечно, я знаю.

Стивен начинал выходить из себя, но Джереми не унимался.

— Не думай, что она будет вести себя так же с другими.

— С какими другими?

— Другими девушками. Женщинами.

— Пресвятая дева! Это мое дело. И ее. Тебе-то что?

Джереми выдержал его свирепый взгляд.

— Я ее брат. И хочется верить, твой друг. Я довольно хорошо ее знаю. Я просто хочу, чтобы ты понял — она этого не потерпит. Ни с кем. Ни до брака, ни после. Внешне она кажется простодушной, но внутри скрывается сильный характер.

Порыв ветра толкнул их обоих к воротам.

— Ты умеешь находить подход к женщинам, Стивен. Да и к мужчинам тоже в некоторой степени. Но к женщинам — особенно. Я это вижу. Это талант. Вот бы мне такой. Но такие таланты не годятся для брака. Когда ты женат год или два, новизна пропадает, а вокруг столько красивых девушек вроде Бет Нэнфан и симпатичных молодых жен, как Лотти Кемпторн... — Стивен хотел его перебить, но Джереми продолжил: — Мне бы не хотелось видеть, как Клоуэнс страдает... Или злится. А ведь так оно и будет.

— Ну спасибо, дядюшка Джереми!

Джереми покраснел.

— Понимай, как знаешь!

Некоторое время они молчали, затем Джереми открыл ворота и вошел.

— Ты еще занимаешься паровым экипажем? — спросил Стивен.

— А что еще можно сделать?

— Что ж, сдается мне, твой Ричард Тревитик не может знать всё на свете.

— Неработоспособность двигателя подтверждает не только Тревитик. Стоило ему объяснить, как я и сам понял, что не получится. Я понял, он прав. И это меня остановило.

— Но ты сам сказал, что его экипаж работал!

— Да, но очень недолго. И в других целях. Я же говорил тебе.

— Так что думаешь делать?

— Пока ничего. Буду думать об экипаже. Попробую снова повидать мистера Тревитика. А тем временем...

— Что тем временем?

— Да так, ничего.

— Ладно, я пойду.

— Ага.

— Джереми!

— Что? — Он снова остановился.

Стивен пнул ногой булыжник.

— Я хочу, чтобы Клоуэнс стала моей женой. Даже для такого, как я, это что-то да значит. Со всеми остальными — красивыми больными девушками, симпатичными женщинами с кудряшками, что так мне нравятся, или ветреными девчонками вроде Лотти Кемпторн — с ними всё по-другому.

— Рад слышать.

— Но знаешь, Джереми, когда мы поженимся, Клоуэнс станет моей женой. Она станет Каррингтон, а не Полдарк. И с этих пор она должна жить своей жизнью. Даже ее брату, как бы я его ни любил, не будет дозволено вмешиваться в наши дела.

Они посмотрели друг на друга.

— Пока Клоуэнс счастлива, можешь на это рассчитывать, — сказал Джереми.


II

Росс вернулся домой морем. Тогда морской путь считался довольно безопасным, несмотря на заявления Наполеона о том, что у него еще есть силы для вторжения и пятьдесят линейных кораблей. Пока он воевал с царем на востоке и лично руководил великой армией, его угрозы насчет Ла-Манша никто не принимал всерьез.

Тем не менее, для защиты от случайных приватиров они шли в составе конвоя. Незадолго до прибытия в Фалмут они услышали о еще одной великой победе Веллингтона в Испании. Через четыре года после отступления Джона Мура англичане вернулись в Саламанку и разгромили французскую армию. Маршал Мармон был тяжело ранен, четверо его командиров дивизий погибли. Французы покинули поле битвы, оставив на нем около пятнадцати тысяч погибших, еще семь тысяч британцы взяли в плен. Новость с расстояния в сто ярдов передал флажковой азбукой британский военный шлюп, направляющийся с вестями в Лондон. Волны аплодисментов, словно языки пламени, охватывали каждый корабль конвоя по мере того, как новость распространялась.

Поздним вечером они подошли к Фалмуту. Росс не сошел в городе, а сразу же нанял корабельную шлюпку, чтобы добраться через гавань во Флашинг. Он увидел готовящийся к отплытию транспортный корабль — улицы были полны красных мундиров, звучал горн. Правительство оставалось верным своей политике: несмотря на риск вражеского вторжения, оно сосредоточилось на снабжении заморских армий, лишив Англию регулярных войск.

Во Флашинге, где теперь проживала семья Блейми, Верити встретила Росса с удивлением и радостью. Годы благосклонно отнеслись к его кузине: седина шла ей, подчеркивая всё еще приятный цвет лица и гладкость кожи — лет тридцать назад вряд ли кто мог предположить, что она может выглядеть настолько привлекательно. Эндрю, лет десять назад покинувший службу на флоте, стал членом городского совета и по-прежнему занимал должность советника почты по вопросам, касающимся ремонта пакетботов. Он постарел: с тех пор как Росс видел его последний раз, Эндрю стал гораздо медлительнее — и в речи, и в движениях.

Росс принял предложение остановиться у них, и они болтали за ужином, вспоминая старых друзей и обмениваясь семейными новостями. Молодой Эндрю, сын хозяев, уже служил младшим офицером на пакетботе. Он не был на тот момент в море, но и дома его не оказалось. После того как Верити ушла спать, Росс и Эндрю-старший задержались за разговором и сигарами. Они отыскали Саламанку на старой, потрепанной карте Испании и принялись рассуждать, способен ли Веллингтон со своей армией, по численности намного уступающей вражеской, не имея подкрепления в лице местных новобранцев, когда-либо дойти до Франции. И сможет ли царь противостоять Наполеону? Как скоро он запросит мира?

Уже за полночь Росс поднялся к себе. В глазах покалывало от усталости, он начал стягивать с шеи платок, но вдруг с удивлением услышал стук в дверь.

В комнату, смущенно улыбаясь, вошла Верити.

— Я только на десять минут, Росс. Ты, должно быть, падаешь от усталости!

— Ничего страшного. Но я думал, ты уже спишь.