Я приготовила не только шоколад с орехами, но и несколько пакетов с разноцветными конфетами, которые красовались в стеклянных кувшинах в магазине мистера Дринга. Кувшины стояли так долго, что намертво пристали к витрине. Мистер Дринг повторил несколько раз, что конфеты не первой свежести и что он привык относиться к ним скорее как к украшению. Покупатели предпочитали конфеты в фабричной упаковке и не желали ждать, пока продавцы взвесят и завернут в бумагу сладости. Но я настояла. Мне казалось, что есть нечто магическое в длинных сладких трубочках, аккуратно завернутых в пестрые фантики.

Замечательно, если ты можешь позволить себе щедро раздавать дорогие подарки. Но есть особая прелесть в том, чтобы доставить другу удовольствие, проявить смекалку и обойтись небольшой суммой. На полке в магазине мистера Дринга стояла коллекция ликеров в бутылках оригинальной формы разнообразных цветов. Мне было тяжело выбрать между желтым шартрезом, фиалковым «Parfait D'Amour» и красным гренадином. В конце концов я решила купить небесно-голубой кюрасо.

К тому времени как Ники добрался до заднего сиденья, где я сложила сумки, и спас сумку с подарками, мы успели подъехать к дому. Долина вокруг зеленела травой. Купола башен сверкали, как драгоценные камни, в темнеющем небе. Вольдемар стоял у открытой парадной двери. Увидев нас, он низким голосом пролаял приветствие. Лалла сбежала с крыльца.

— Как я рада тебя видеть! Ты просто ангел, что согласилась приехать! Я почти уже решила, что убегу из дому.

— А я так взволнована тем, что вернулась. Я уже успела позабыть, насколько красив дом. — Я взглянула на шагающих над дверью каменных слонов. — Как замечательно видеть вас снова! Джайлс просил передать всем большой привет.

Конечно, я немного преувеличила. Когда я позвонила Джайлсу и спросила разрешения оставить свой пост на несколько дней и поехать в Инскип, он ответил, что не будет возражать, если я подыщу себе замену. Он попросил меня найти кого-то, кто будет постоянно находиться в офисе и отвечать на телефонные звонки. Июль подходил к концу. На работе царило затишье. Джайлс и сам хотел взять несколько дней выходных. Пирс отдыхал в Америке. Он позвонил и сообщил, что собирается домой, что за две недели устал жариться на солнце в шезлонге рядом с бассейном и что общество миссис Вандермейлинг, с которой он развлекался, начинает его утомлять.

Я набрала номер Стеллы Партингтон — однажды мы снимали вместе квартиру — и предложила ей поработать администратором в ОЗПА в мое отсутствие. У Стеллы не было постоянной работы — любая работа казалась ей слишком скучной. Стелла находила временные заработки. Она сопровождала престарелых леди в Биарриц, приглядывала за домами в отсутствие хозяев или выгуливала собак. К счастью, сейчас она была свободна. Стелла обрадовалась, узнав, что сможет принимать солнечные ванны на нашем балконе и получать за это неплохую зарплату. Я позвонила Джайлсу, чтобы сообщить, что все устроила. Он пожелал мне счастливого пути, попросил передать привет Инскипам и предупредил, чтобы я держала себя в руках и не поддавалась всеобщему безумию, царящему в доме.

В холле стоял знакомый запах — смесь пыли и дорогих духов. Многочисленные ведра, в которые стекала вода с потолка, исчезли. Исчезли также темные пятна плесени со стен, не было запаха сырости. Только теперь я смогла по-настоящему оценить пышное великолепие убранства, сверкающую позолоту стен, благородство красок и изысканность линий. Многорукая богиня улыбалась загадочно из своей ниши. Мавры с серыми лицами держали высоко над головами позолоченные опахала. Даже чучело павлина выглядело по-иному. Лучи полуденного солнца, отражаясь от перьев на груди и хвосте, раскрашивали птицу в невообразимые цвета.

— Как приятно снова видеть тебя, дорогая Флаффи! — Я подхватила на руки кошку, которая кралась ко мне, мягко переступая лапками, громко мурлыкала и подмигивала зелеными глазами. — У меня есть кое-что для тебя. Я привезла жареного цыпленка и немного свинины. Там, где я живу, нет холодильника, поэтому я не рискнула оставить продукты дома. Я попытаюсь сделать выпечку, — сказала я и подумала с грустью о Дэниеле.

Как раз перед нашими поцелуями на фоне звездного неба Дэниел учил меня секретам приготовления pвte brisйe, pвte frolle и pвte moulйe[81]. Он заставил меня соблюдать все правила: использовать только мраморную разделочную доску и купить сливочное масло высшего сорта. Когда я взбивала смесь, Дэниел пришел в ярость, увидев на моей ладони крошечное пятно муки. Он накричал на меня — ему показалось, что я раскатываю тесто недостаточно тонко. Мы постоянно ссорились, а затем мирились. Я почерпнула столько нового, столькому научилась. Я по-настоящему наслаждалась общением с Дэниелом. Как жаль, что наши встречи на кухне никогда не повторятся вновь.

— Ради Бога, ничего не давай кошке! Новая кухарка ужасно готовит. Во всех блюдах слишком много карри, все слишком острое. Может быть, она добавляет столько специй, чтобы скрыть, что продукты не первой свежести. Жареный цыпленок — какое блаженство!

— Пойдем, увидишь мою выставку! — сказал Ники.

— Сначала давай посмотрим на сцену. Может, тебе придут в голову идеи, как нам лучше оформить декорации для первого акта! — потянул меня за руку Джереми.

— Пойдем на террасу, выпьем чаю! Мне нужно срочно поговорить с тобой, — попросила Лалла.

Сначала я посетила выставку. К своему стыду, должна признаться, что всегда считала разглядывание глиняных черепков, выставленных на всеобщее обозрение в стеклянных контейнерах, неимоверно скучным занятием. Мне казалось утомительным гадать, что собой представлял очередной обломок — древнюю амфору, инструмент для шелушения кукурузы или отвалившуюся часть скульптуры некогда грозного божества. Но находки Ники произвели на меня совсем другое впечатление. Их можно было держать в руках, вертеть и пристально рассматривать. Особенно мне понравились осколки раскрашенного фарфора. Ники старательно собрал и склеил кусок за куском бело-голубую тарелку. Очевидно, кто-то из Инскипов, живших в викторианскую эпоху, потерял тарелку во время пикника. Я представила компанию нарядно одетых молодых людей, которые смотрят вниз с вершины холма на расплывчатые очертания дома. Только что закончены работы над новым крылом. Стены, выложенные кирпичом, и свежевыкрашенная крыша сверкают новизной. Вдоволь налюбовавшись экспонатами, тщательно обсудив достоинства и недостатки каждого из них, я решила отправиться на поиски Джереми. Ники пообещал, что придет позднее. Он сказал, что поможет раскрашивать деревянные конструкции, установленные на сцене. Но сначала он собирался пойти в лагерь угольщиков — посмотреть продолжение детского сериала.

— У них самый большой телевизор, который я когда-либо видел. Мистер Хоггинс сказал, что я могу приходить в любое время и смотреть телепередачи. Сейчас, когда Зед появляется у нас каждый день, угольщики ведут себя очень почтительно. Мне нравится миссис Хоггинс. Она целый день жарит картошку и разрешает лопать ее с кетчупом. Правда, мне не очень нравится Зед.

— Дети продолжают беспокоить твою маму, продолжают подглядывать за ней в окна?

— Не знаю. Мама перестала спускаться в столовую к ужину. Папа считает, что для нее так лучше.

— Пожалуйста, спроси у нее, не желает ли она, чтобы я зашла поздороваться!

— Мы не очень часто встречаемся. Мама проводит время в комнате со своей противной мисс Стинкер. Или гуляет по лесу с Лаллой. — На лице Ники появилось странное выражение. Обычно такое выражение лица появляется у человека, который старается избежать разговора на больную тему. — Я побежал. Боюсь пропустить начало фильма. Мне хочется отрастить волосы, чтобы уши не торчали так сильно. Но папа заставляет меня подстригаться почти налысо. Не могла бы ты поговорить с ним?

Я пообещала, хотя прекрасно понимала, что нет никакой надежды.

Джереми находился в театре. Он энергично размахивал кистью, щедро пропитанной пурпурной краской.

— Это Ват. — Джереми протянул руку в направлении подмостков.

— Ой! Это моя лучшая рубаха. Ты махнул кистью и брызнул на меня чертовой краской!

Ват был широкоплечим молодым человеком небольшого роста, с хорошо развитой мускулатурой и сломанным носом. Его вьющиеся черные волосы были густо смазаны маслом. Во рту не хватало зубов. Вне всякого сомнения, Ват потерял зубы в драке, напившись до смерти в каком-нибудь пабе. Ват казался простуженным — он подкашливал и вытирал нос тыльной стороной ладони.

— Здравствуйте! — сказала я, когда Джереми представил меня, и с неохотой протянула руку. На мочках ушей у Вата была вытатуирована свастика.

— Здорово, Ви! Пришла помочь? Хорошо, потому что я ухожу. Спина разламывается, я устал красить эту дерьмовую лестницу. Вот, держи! — Он протянул мне липкую кисть. — Венди не нравится, когда я возвращаюсь слишком поздно. Она любит перепихнуться перед тем, как мы свалим в «Собаку и кость» пропустить рюмку-другую. — Ват подмигнул мне. — Пока, Джем, пока, старина, увидимся завтра!

— Зед, познакомься, это Виола Отуэй!

— Здравствуйте, мисс Отуэй. Надеюсь, ваше путешествие было приятным?

Зед вразвалку вышел из-за кулис. Он представлял собой образец классического английского джентльмена, который приехал в деревню отдохнуть на природе. Зед был одет в видавшее виды твидовое пальто, которое, очевидно, досталось ему от Джереми, и кавалерийские бриджи. Он спустил пальто с плеч на локти; Зеду, должно быть, было чертовски жарко. Когда он повернул голову, я увидела длинный хвост, аккуратно стянутый черной лентой. Признаюсь, что Зед поразил меня своим видом. В нем было что-то пугающее. Его маленькие темные глаза были посажены слишком близко друг к другу. Он оценивающе смотрел на меня. В его глазах не было ничего, что говорило бы о положительных качествах. Зед говорил со мной нарочито вежливо, с некоторой издевкой.