Я чуть было не сказала, что могла случиться уйма гораздо более неприятных вещей. Но, вспомнив, что только что пообедала, промолчала. Если ты голоден и устал, ничто не раздражает сильнее, чем довольные замечания сытых попутчиков.

Около часа мы ехали без особых происшествий. Окрестности вокруг изменились. Вместо скучного сельскохозяйственного пейзажа появились деревья и гигантские скалы. Стаи птиц кружили среди облаков жемчужного цвета. Я не очень много знала о деревне. Тетя жила в Лондоне, и, хотя мы выезжали время от времени за город, мне категорически запрещалось отходить далеко от дома. Р. Д. любил только то, что было приспособлено к его вечно меняющемуся настроению. Он постоянно ворчал. Грязь, дождь и слякоть выводили его из себя. Птицы, нагадившие на стулья в саду, вызывали настоящий гнев. Я же видела во всем этом проявления непредсказуемой сущности Природы, которые наполняли меня безграничным восхищением. Я мечтала затеряться в лесу или уплыть одна далеко на лодке. Жаль, что у меня никогда не было возможности делать то, что я хотела.

В двадцати милях от Инскипа раздался громкий хлопок, похожий на выстрел. Из радиатора повалил пар. К счастью, мы подъезжали к небольшой деревне.

— О, как здорово! Посмотри на этот чудесный коттедж и пруд с утками! Эти двое мужчин помогут тебе подтолкнуть машину. Клянусь, на этот раз я буду осторожнее. Тогда я не ожидала резкого спуска и запуталась в педалях. Я забыла, где тормоз.

— Ты могла бы замолчать на минуту?! — почти прокричал мне в ухо Джайлс.

Я считала, что он несправедлив ко мне. Я молчала в течение последнего часа, несмотря на то что было много всего, о чем мне хотелось поговорить.

Джайлс высунул голову из окна и спросил, как проехать к ближайшей ремонтной мастерской.

— Мастерской? У нас нет никаких мастерских.

Казалось, что мужчины находили забавной саму идею ремонтной мастерской в этой глуши. Я заметила: Джайлс начал выходить из себя. Я наклонилась, обворожительно улыбнулась и спросила:

— Не могли бы вы нам помочь? Мы целый день в пути, и нам необходимо добраться до Инскип-парка к ужину.

— Хорошо, — ответил один, почесывая подбородок. — Вы не найдете ремонта машин и в тридцати милях отсюда, но недалеко, сразу за магазином, живет Барни, он лучший механик из всех, кого я знаю.

Барни оказался четырнадцатилетним подростком со шмыгающим носом и ртом, набитым жевательной резинкой, которую он, причмокивая, перекатывал во рту. Джайлс доверил ему свою дорогую машину с видимым сомнением, но уже через несколько минут стало ясно, что паренек знает свое дело.

Я зашла в магазин, чтобы скоротать время. Женщина за прилавком вязала что-то на коленях. Она оказалась достаточно дружелюбной, и мы долго болтали о фасонах детской одежды. Она полагала, что лимонно-желтый цвет подходит младенцам обоих полов. Я узнала в подробностях, как протекает беременность у ее дочери, включая ежедневную тошноту, рвоту, высокое кровяное давление, скопление газов и, наконец, последний удар: отец будущего ребенка сбежал с девушкой, которая работала в передвижной библиотеке. Когда через час Джайлс зашел за мной, мы сидели с миссис Горриндж (так звали владелицу магазина) за столиком рядом с прилавком и пили чай с домашним пирогом.

Барни починил машину. Он снял ремень с вентилятора и приспособил на его место пару чулок, которые, к счастью, продавались в магазине. Барни уверял, что так мы сможем добраться до Инскип-парка. Я заплатила за чулки и потратила остаток денег на шоколад и бисквиты. Я хотела отблагодарить миссис Горриндж за гостеприимство.

— Нам повезло! Я имею в виду, мы встретили Барни… Бедняжка дочь миссис Горриндж! Мужчины бывают ужасно бесчувственными… Какой вкусный пирог. Она заставила меня съесть два огромных ломтя. Я так наелась, что не могла пошевелиться… — Я вдруг заметила, что Джайлс выглядит уставшим, и сообразила: он должен быть чертовски голоден. — Попробуй бисквит! Я купила один с заварным кремом. Если хочешь, вот шоколад с изюмом и орехами.

— Спасибо, я никогда не ем в машине. — Лицо Джайлса было очень бледным, уши порозовели от холода. Через некоторое время он буркнул сердито: — Я думаю… Я попробую шоколад.

Я отламывала кусочки и давала ему. Мне было приятно осознавать, что наконец я приношу какую-то пользу. Через пять минут лицо Джайлса смягчилось. Когда я сказала, какая славная у него машина, он улыбнулся и произнес:

— Машина действительно славная. Только бы чулки не слетели раньше времени!

Мы продвигались достаточно медленно, но уверенно. Дорога извивалась по лесу. Силуэты деревьев таяли в сгущавшихся сумерках. Кролики, испуганные шумом мотора, замирали на месте в свете фар. Джайлсу удавалось объезжать их, не причиняя вреда. Все казалось на удивление гармоничным. В том, что состояние гармонии не продлилось долго, была моя вина. Я попросила Джайлса остановить машину.

— Почему ты не сделала этого в магазине?

— Тогда я не хотела. Это все чай, я выпила его слишком много.

— Тебе придется зайти за деревья. Ближайший населенный пункт по дороге — Литтл Уиддон. Не думаю, что поблизости есть что-то еще. Ты сможешь дотерпеть?

— Не уверена, что смогу.

Джайлс затормозил на обочине. Я открыла дверцу и спрыгнула в темноту. К счастью, земля была сухой, хоть и пружинила предательски под ногами. Я зацепилась за куст и порвала чулок. «Черт», — мой голос зазвенел в тишине. Я прислушалась: шум мотора затих. Листья шуршали над головой. Отдаленные звуки пробивались сквозь свист ветра. Лесные обитатели готовились к наступлению ночи.

Я нашла укромное место и присела. Вдруг в нескольких ярдах справа от меня раздался высокий, пронзительный вопль. Я вскочила от неожиданности и чуть не свалилась на землю. Сердце колотилось в груди. Я поправила платье и стала всматриваться в темноту в надежде понять, что так напугало меня. Все стихло, но в воздухе чувствовалось почти осязаемое напряжение. Что-то удерживало меня от того, чтобы убежать. Вскоре крик раздался снова, с того же самого места — небольшой прогалины между двумя круглыми кустами. Я бросилась к машине.

— Кто-то кричит в кустах. В темноте не видно кто, — сказала я, открыв багажник. В моей сумке лежали пачка сигарет и зажигалка. Я не заядлый курильщик, но Пирс сказал однажды, что с сигаретой я выгляжу очень сексуально.

— Вздор! Виола! Ради Бога, поехали! Мы и так опоздали!

— Мне все равно. Там что-то есть. Я слышала жуткий крик. Где моя зажигалка?.. Черт! Вот она!

— Ты устроишь в лесу пожар. Это будет дороже, чем сломанная изгородь. Возьми фонарь в бардачке!

Я посмотрела Джайлсу в глаза:

— Я ведь извинилась. Я отдам твои чертовы пять фунтов, когда мы вернемся в Лондон. Ты продолжаешь упрекать меня, словно я могу сейчас что-то исправить.

— Хорошо, — неожиданно сказал Джайлс. — Покажи, где ты слышала крик! Наверное, это кричала сова.

— Ты, конечно, можешь считать меня полной идиоткой, но я смогу различить крик совы.

Джайлс не ответил. Он шел немного впереди, освещая фонарем землю. Справа от нас я увидала знакомые кусты.

— Здесь. Посвети между кустов!

Луч выхватил из темноты поляну, заросшую крапивой.

— Ничего нет, — голос Джайлса звучал сердито. — Пошли обратно в…

Он замолчал: тонкий крик раздался почти у наших ног.

— Отпусти меня! — Джайлс дернул руку, в которую я вцепилась от волнения. — Ты мне мешаешь!

Носками туфель он расчистил от крапивы пространство вокруг себя. Мы увидели кролика, лежащего на боку. Его глаза были широко раскрыты, а бока вздымались от ужаса. Что-то блеснуло рядом.

— Капкан! Подержи фонарь! — Джайлс наклонился. — Посвети мне! Да не сюда же… О, проклятая крапива!

Я старалась стоять спокойно и освещать руки Джайлса, но кролик стонал от страха. Он бился в ужасе оттого, что Джайлс до него дотронется. Капкан врезался зверьку глубоко в шею, а я молча посылала проклятия тому кто поставил здесь эту дьявольскую штуку. Ах, если бы хоть одно из проклятий достигло цели!

— О'кей. Я понял, как это открывается… Секунду… Готово! — Джайлс сильно дернул и сорвал капкан с цепи, на которой тот держался. — Что мы будем с ним делать?

— Давай закопаем! Иначе кто-нибудь его найдет и поставит опять.

— У нас нет лопаты, — ответил Джайлс. — Оставь бедное животное в покое! Ты только пугаешь его!

Я гладила кролика. Он лежал смирно на моих коленях и смотрел на меня пристально, словно пытаясь заглянуть в душу.

— Мы не можем бросить его. У него, кажется, сломана спина, он не может двигаться. Его сожрет лиса, если мы оставим его здесь.

— Гуманнее всего было бы оставить его лисам.

— Как ты можешь так говорить? Мы должны взять его с собой! У тебя есть какой-нибудь ящик в багажнике?

— Виола, я запрещаю тебе брать кролика!

После короткой перепалки и моих слез Джайлс сжалился. Мы пошли обратно. Джайлс шагал впереди. Он шел очень быстро, освещая дорогу фонарем. В его руке болтался капкан. Я видела, что Джайлс очень зол, но мне было все равно.

Кролик неподвижно лежал у меня на коленях. Я забеспокоилась, как бы он не умер. Кролик резко вздрогнул, и надежда вновь вернулась ко мне. Очевидно, он заснул, укутанный теплым меховым манто. Я гладила кролика по голове и напевала тихую песню. Джайлс со злостью выдыхал воздух, но я старалась не обращать на него внимания.

Мы ехали в полной тишине. Вдруг фары выхватили из темноты дорожный знак. Мы приближались к Литтл Уиддону.

— Достань, пожалуйста, карту! — Джайлс включил свет в машине.

Я посмотрела на него с вызовом:

— Кролик испугается, если я пошевелюсь.

Джайлс наклонился и вытащил карту.

— Проехать деревню… Еще две мили… Свернуть влево напротив знака «Гипс. карьер». Мы, кажется, почти приехали. — Джайлс зевнул. — У тебя не осталось немного шоколада?