- А потом передумала, - небрежно отмахнулась Маша. - Мне популярно объяснили, кто я на самом деле и какой разрушительной деятельностью занимаюсь. Я поверила, прониклась.

   - Маш, ты на нас обиделась, что ли?

   Что ли. Обиделась - не то слово, слишком мягкое. Но ребятам свои истинные настроения Маша показывать не собиралась.

   - Зачем? Не обиделась. Осознала и стараюсь исправиться.

   - Вот сходи на свадьбу, а потом исправляться начинай.

   - Никогда не надо откладывать на завтра то, что следовало сделать ещё вчера, - нравоучительно заметила она, подняв указательный палец вверх для усиления ёрнического эффекта. Налила и себе чаю.

   - Не понял, - Шурик на минутку забыл о варенье.

   - Что же непонятного? Не пойду

   - Ага, и ты, как Стас, дурить начала. Давно заметил, что вы с ним два сапога от одной пары. Тебе Иру совсем не жалко? Ты такая злая?

   Маша быстро поднялась. Посмотрела на Шурика сверху вниз.

   - Жалко Иру. Даже очень. Только один вопрос возникает: почему её все жалеют, а меня никто? Почему с ней, как с китайской вазой, носятся, а со мной поступают как... как... как не знаю с кем. Ноги об меня вытирают, - у Маши от гнева начала кружиться голова, но она сдерживалась, голос не повышала. Тем не менее, мутная волна разнообразных эмоций подхватила, понесла, не остановить.

   - Но, Мань, она же беременная.

   - Не называй меня Маней.

   - Ладно, не буду. Она беременная, Маша! И ты, как женщина, первая должна быть на её стороне.

   - Почему, Шура? Потому, что она залетела от Славки, а он её не любит и жить с ней не хочет? А о чём она раньше думала? Её кто-нибудь силком к Славке в постель укладывал? Её кто-то заставлял на юг ехать, одну, в компанию к пяти мужикам? Это ведь ещё додуматься надо! Мы с Танькой только заикнулись, вы нас сразу чуть не шлюхами выставили. Больше того, заявись мы туда, к вам, вы бы нас выгнали, и рука не дрогнула. А она правильно сделала. Она хорошая и несчастная. Давай, Маша, отказывайся от своего, потому что Ире твоего захотелось.

   - Она его любит, Маша, - тихо проговорил Шурик, опустив глаза.

   - И поэтому, - рассвирепела Маша, - ей можно любое средство использовать, самое нечестное. Замечательная любовь! Всё равно, любит ли он, портит она жизнь ему и другими или нет, всё равно, какими средствами, лишь бы заполучить. Не смей мне говорить, будто она верит, что он её любит. Он её терпеть не может, всячески ей это демонстрирует, ведёт себя с ней скотина скотиной. Она согласна терпеть, лишь бы он её был. А я Славку не люблю, да? И Танька его не любила?

   - Вы с Танькой сильные, найдёте ещё своё счастье. А Ира слабая. Вы должны её пожалеть.

   - Мы никому ничего не должны, не одалживались. Знаешь, Шура, по-честному, мне Иру почему-то не очень жалко. Она из тех, кто просит: "Тётенька, дайте попить, а то так кушать хочется, аж переночевать негде". Мне их ребёнка жалко. Он один ни в чём не виноват, но страдать больше всех будет.

   - Вот, пожалей ребёнка и сходи на свадьбу, - воспрял Шурик, уцепившись за более веский аргумент, случайно оброненный Машей. - А то у Иры выкидыш случится.

   - Может, выкидыш будет к лучшему? - устало бормотнула Маша, возвращаясь за стол. Выплеснулась, изрядно опустошив себя. - Ребёнка нет, жениться не надо, все остались при своём.

   - Одна ты, как честный человек, будешь всю жизнь себя виноватой чувствовать, - согласно поддакнул Шурик и подвинул к ней пустую чашку. Маша автоматически наполнила её чаем, промолвила негромко:

   - Допустим, я пойду. Славка женится. А дальше? Долго они не протянут, разведутся. Прикинь сам. Славка будет изобретать предлоги, и пропадать до ночи, обязательно побежит налево, причём шесть раз в неделю. Ира станет плакать, упрекать его, сцены устраивать, как в прошлую вечеринку. Он в ответ начнёт раздражаться, заводиться и сбегать от неё уже семь раз в неделю.

   - Это будет уже не твоя вина, Стаса.

   - При условии, что он ко мне бегать не будет.

   - А ты гони. Тебе очень хочется в самый конец длинного списка его любовниц попасть?

   - Он ко мне не за постельными радостями бегает, Шура.

   - А за какими же?

   - За пониманием и моральной поддержкой. Я с ним общаюсь, как с тобой, на расстоянии в два метра.

   - Так я тебе и поверил.

   - Твоё дело. Хочешь - верь, не хочешь - не верь. Убеждать не буду. И на свадьбу, так и быть, пойду. Считай, уговорил. Но при одном условии.

   - Каком? - встрепенулся Вернигора, почуяв успешное окончание своей нелёгкой миссии.

   - Претензий вы мне больше не предъявляете и сами будете от меня Славку отгонять. Лично ты выступишь в роли моей неотступной тени.

   - Э-э-э, а если там симпатичные девушки будут? Мне тогда не познакомиться, не поухаживать. Почему я? В отместку, да?

   - Размечтался. Всё проще. Казимирыча от одного моего вида трясёт. Болек меня на пять сантиметров ниже. Хорошо, не на пять, но ниже. Не буду же я позориться? Лёлек меня поймёт неправильно, не дай бог, влюбится, и опять я виноватой останусь. Ты, Шура, оптимальный вариант. Потерпишь один вечер. И нечего рожу кислую делать. От меня же требуете терпения, унижения, уступок всяческих? Вот и вы разок потерпите, не сахарные. Не мне одной за всех отдуваться. Ещё поможешь мне платье к свадьбе покупать. Понял? А иначе дома останусь, никуда не пойду.

   Через несколько дней бедный Шурик, пыхтя, сопровождал её на охоту за платьем. Маша, из случайно обнаруженной в её натуре вредности, потащила его на другой конец города. В Кунцево только-только открылся универмаг "Молодёжный", где недорого продавались дефицитные вещи. Туда она и устремилась.

   Огромные очереди тянулись к дверям шмоточного рая. Шурик молча тосковал, стоя в очереди подле Маши, на шутки не реагировал. Ничего, будет знать, каково ей приходится. Не полностью знать, разумеется. Так, краешек заденет. И то хлеб.

   Вообще, им в тот день повезло. Они могли простоять в очереди до вечера и попасть в нужный отдел к шапочному разбору. На их счастье случилась андроповская облава, их здорово выручили студенческие билеты, и они наконец добрались до отдела готового платья. Продавщица предложила на выбор несколько моделей. Первая же модель оказалась выстрелом в яблочко. Раздвинув шторки примерочной и сделав два шага на божий свет, Маша имела удовольствие увидеть остолбеневшего, с отвисшей челюстью Шурика. Понятно, в этом на свадьбу идти нельзя, будешь выглядеть лучше невесты. Но совсем отказать себе в небольшой радости девушка не могла. Она красиво покрутилась, демонстрируя Шурику вид со спины, с боков, в пол-оборота, изгибаясь, принимала ту или иную эффектную позу. Находившийся в отделе народ скапливался у Шурика за спиной, сбежались продавщицы. Мягкие складки персикового цвета платья из японского, с люрексом, трикотажа так красиво облегали и подчёркивали девичьи формы, что начался ажиотаж.

   - Девушка, - требовала толстая, "в возрасте", тётка. - У вас ещё есть? Я такое же хочу!

   Продавщицы, тихонько посовещавшись, громко объявили:

   - Всего два экземпляра. Этот и на "штанге", 48-го размера.

   Дамы ринулись к "штангам", искать платье. Маша вздохнула и направилась было в примерочную, расставаться с шикарной тряпочкой, как вдруг услышала позади голос Шурика.

   - Мы берём. Сколько стоит?

   Она, услышав цену, стремительно повернулась, недоумённо посмотрела на приятеля.

   - Я себе никогда не прощу, - осклабился Шурик, - если ты его не купишь. Нельзя же тебя всего на свете лишить.

   Как будто можно заменить Славку великолепной шмоткой. Чудной Шурик, ей-ей.

   - Оно девяносто рублей стоит, а у меня в кармане всего шестьдесят, - Маша скривила губы.

   - Добавлю тебе тридцатку, - меценатом пообещал Шурик. - Отдашь при случае.

   Всю обратную дорогу он сам нёс пакет с платьем, рассуждая, куда ещё, кроме свадеб и юбилеев, следует ходить в такой неописуемой красоте. Дискотеки отмёл сразу. Мол, прожжёт сигареткой кто-нибудь. Так впоследствии и произошло. То платье Маша надевала всего несколько раз, на дискотеке ей спичкой прожгли подол, после чего оно двадцать с лишним лет провисело в шкафу грустным напоминанием.

   Шурик с того дня зачастил в гости. Маша, не подозревая иных целей, кроме дружеского участия, поила его чаем и щедро кормила вареньем. Шурик капал на мозги:

   - Ты сама ставишь себя в глупое положение. Он сделает тебя своей любовницей и всё. Поиграет, а потом выбросит за ненадобностью.

   - Что значит, сделает? - огрызалась Маша. - Я, по-вашему, тварь бессловесная, меня и спрашивать необязательно?

   - Он тебя уболтает, мозги заканифолит, ты и не заметишь.

   Маша, поджав губы, прекращала бесполезный спор. У каждого своя правда, свой подход к ситуации. Маргошка, вон, декларировала иногда такое - волосы на голове дыбом вставали. Сестра считала замужество тяжкой гирей на ногах у женщины. В любовницах ходить и приятней, и легче. Ни стирки, ни уборки, ни готовки с беготнёй по магазинам, одни удовольствия и подарки. Каждый стремился навязать Маше собственную точку зрения. И она слегка одурела. Скорей бы уже всё закончилось.

   В день перед свадьбой она получила от Шурика последние инструкции: причёску не делать, косметику использовать по минимуму, приехать в ресторан к такому-то часу. Не успела проводить Шурика, раздался звонок в дверь. Открыла - Славка. Девушка мысленно застонала, очумел вконец.

   - Ты неприятностей хочешь на мою голову? А если Шурик вернётся? Он у меня перчатки забыл. Вспомнит и вернётся.