– По сумме набранных баллов победителями конкура становятся Ольга Пахомова и Виктория Королева! Поздравляем!

Кабинет разразился аплодисментами.

– Ой, девчонки!.. – пораженно сказала Вика и, сияя от счастья, подошла к комиссии.

Я сидела как замороженная. Наблюдала за происходящим словно издалека, как бывает, когда ныряешь в речку и приглушенно слышишь внешние звуки сквозь толщу воды.

Под всеобщие аплодисменты Вике с Олей вручили красивые дипломы в рамках.

Благодаря моим идеям Вика победила.

А благодаря ее советам я проиграла.


Не помню, как все закончилось и как я вышла на улицу.

Пришла в себя только возле остановки. Свежий весенний воздух помог прийти в себя, а яркое майское солнышко рассеяло ощущение мрака, в котором я пребывала.

Я увидела радостную Вику, которая выходила из Досугового центра и держала в руках диплом.

Она тоже направлялась к остановке, чтобы уехать домой.

Но вдруг она увидела, что я ее заметила, и резко затормозила.

Я стремительно подошла к бывшей подруге.

– Ты обманщица! Ты обманула меня!

– Что? Это в чем я тебя обманула? – вскинулась Вика.

– Хватит прикидываться! Ты украла мои идеи!

– С тобой все в порядке? Ты какая-то странная.

– Это я странная? Это ты странная! Ты отговорила меня подавать на конкурс эти эскизы, а потом взяла и нарисовала точно такие же!

Вика решила изменить тактику защиты и вместо изображения непонимания пошла в наступление:

– А что, только тебе можно платья да сарафаны рисовать? Ты их, что ли, изобрела?

– Да! Именно эти изобрела я!

– Отстань от меня! Умей проигрывать!

Я открыла рот, чтобы ответить, но вдруг поняла, что все бесполезно. У нее хватило наглости украсть работы, а теперь, глядя мне в глаза, хватает наглости отрицать.

Внезапно я почувствовала жуткую усталость от сегодняшних событий. Голова просто раскалывалась от мыслей, которые не удавалось ни осознать, ни понять.

– Ладно… Живи, как знаешь… Желаю удачи при обучении на факультете дизайна.

Я направилась обратно к остановке. Вика стояла на месте и нервно кусала губы.

– Ты сама во всем виновата! – неожиданно закричала она.

Я обернулась.

– Я виновата? Это в чем я виновата?

– В том, что ты такая! – сказала Вика и брезгливо оглядела меня с ног до головы. – Я яркая, перспективная и пробивная! А ты!.. Да ты сама подумай – ну зачем тебе это? Кому нужны такие дизайнеры, как ты?

– Какие – такие? – ошеломленно отозвалась я.

– Посмотри на себя! – Она снова окинула меня насмешливым взглядом. – Ты видела, как ты одеваешься? Кто захочет покупать одежду дизайнера, который сам себя одеть не может? Ты видела себя со стороны? Ну на кого ты похожа?

Я смотрела на Вику и не могла поверить, что все это происходит в действительности. Мы целых два года ходили на занятия, я считала ее лучшей подругой, а сейчас видела перед собой какого-то другого человека, не Вику! Это была не она! Разум отказывался верить в то, что все это говорит моя лучшая подруга!

– И на кого я похожа?.. – потухшим голосом прошелестела я.

– На доярку! – со счастливым выражением лица сообщила Вика. – Не зря тебя так в школе называют! Доярка! И фамилия у тебя подходящая – Баянова! Доярка Шура Баянова! А вот я, ты только вдумайся – Виктория Королева! Чувствуешь разницу? Даже в моем имени и фамилии указано то, что я – Виктория – победительница! И я – королева! А ты – баян! Деревенский баян! – заливисто рассмеялась она. – Ну зачем тебе на факультет дизайна? Ты ж из деревни сюда приехала! Ты птица совершенно другого полета! Не на дизайн тебе надо, а в сельхозучилище! Тебе нужно не одежду моделировать, а кабачки сажать! Шура, очнись! Посмотри на себя! – Подруга пощелкала пальцами перед моим носом, словно пытаясь привести меня в чувство. – Эта старая застиранная майка, эти поношенные джинсы!.. И ты еще хочешь быть дизайнером?! Да дизайнер всем своим видом должен показывать пример! Посмотри на меня и сравни с собой! Видишь, какая я?! Видишь?!

– Вижу, – еле шевеля губами, откликнулась я, глядя на шикарно одетую и красивую Вику.

– Ну вот! А какой пример показываешь ты? Пример безвкусицы? Или ты будешь моделировать форму для доярок? Проснись! Возвращайся в свою деревню! В городе тебе не место, запомни! – отрезала она и, звонко стуча каблучками элегантных туфель, подбежала к подъехавшему автобусу, ловко в него запрыгнула и укатила.

У меня перехватило дыхание. Грудную клетку словно сдавливал железный обруч.

Папка с эскизами выпала из рук, и бумаги рассыпались по земле. Ветер подхватил коллекцию платьев и разбросал по всей округе.

На улице не было ни одного человека. Только я. А вокруг эскизы. Один лежал рядом, другой летел по улице, а остальные ветер погнал так далеко, что они приземлились на дорогу, и по ним ездили машины грязными колесами.

Не моргая, я смотрела в одну точку.

И в следующую секунду словно ожила. Грудная клетка задрожала, и из глаз полились слезы. Без преувеличения – горькие слезы.

Так горько, как сейчас, мне не было еще никогда. Меня предала лучшая подруга. Мало того, что она украла идеи, так еще и наговорила кучу гадостей. И я даже не знаю, от чего мне больнее – от того, что она присвоила идеи, или от того, что мы долгое время дружили, а она, оказывается, всего лишь делала вид, что мы подруги, а на самом деле смеялась надо мной.

Неужели она права, и мне, Шуре в застиранной майке, надо оставить свою мечту и даже не пытаться попасть в мир высокой моды?

Глава 3. Кредит

Я родилась в деревне Затеряевка, которая, действительно, будто затеряна в нашей области, она крохотная и состоит всего из пяти улиц.

Наша семья жила, как живет большинство деревенских семей: мы держали корову Зорьку – белую с черными пятнами молочной холмогорской породы, сушили возле двора сено для зимнего корма корове, разводили кур, гусей, возделывали огород. Неподалеку располагался пруд, куда я часто ходила купаться, а за прудом шелестела акациевая роща. Летом лежала на берегу, с закрытыми глазами слушала приятный шум деревьев и ни о каком дизайне даже и не думала.

Вспоминаю деревню, и сердце щемит. Как же я люблю свою родную Затеряевку!.. Люблю стога сена на полях!..

Да, в деревне хорошо, но возникали большие трудности с учебой. В Затеряевке имелась только начальная школа, а когда я перешла в пятый класс, мне приходилось каждый день ездить в соседний поселок, где учились средние и старшие классы. Чтобы успеть к урокам, вставала полшестого. Впрочем, не одна я, но и все затеряевские ученики.

Когда я окончила шестой класс, родители решили – наверное, будет лучше, если мы переедем в город. Мне станет удобнее ходить в школу, потом в институт, а после окончания института подыщу себе работу. Мы решили продать дом в деревне и купить домик в городе. Хотели именно дом, а не квартиру, потому что хоть и уезжаем из деревни, но все равно привыкли жить на земле.

Так мы и поступили. За время летних каникул родители продали дом пожилой семейной паре и приобрели дом в городе – на окраине, где спокойней.

Самой настоящей трагедией было, когда мы продавали корову. Зорьку вели к грузовику, который должен был отвезти ее на ферму, а она упрямилась, не хотела идти и мычала на всю улицу. У меня сердце кровью обливалось. До сих пор помню ее тоскливые глаза, которыми она смотрела на нас, стоя в кузове старого деревенского грузовика, отъезжающего от наших ворот.

В городе было все: гигантские торговые центры, театры, кафе и рестораны, ухоженные улицы, но даже сейчас, спустя несколько лет, я с тоской вспоминаю деревню, где прожила всю свою жизнь.

В Затеряевке мама работала библиотекарем. В городе она продолжила эту работу и нашла библиотеку неподалеку от дома.

Пролетело лето, и в седьмой класс я пришла в новую школу. Мне было тринадцать лет. Одноклассники приняли меня хорошо, я стала со всеми общаться, в том числе и с Викой Королевой. Но через год произошло событие, которое является самой важной частью истории, что я хочу рассказать.

Когда мы жили в деревне, папа работал водителем-дальнобойщиком. Он уезжал в длительные рейсы на гигантских фурах и иногда по нескольку недель отсутствовал дома. После переезда в город папа захотел снова устроиться дальнобойщиком и нашел агентство грузовых перевозок, директором которого был Андрей Васильевич Зарецкий, мужчина папиного возраста.

Поначалу все складывалось хорошо. Папа ездил в рейсы, а спустя какое-то время его даже повысили: Зарецкий вызвал папу и сказал, что понаблюдал, увидел, что он работоспособный, ответственный и порядочный человек. А от Зарецкого как раз ушел деловой партнер, и ему срочно нужен человек, на которого можно положиться. В общем, он уговорил папу стать компаньоном и работать не дальнобойщиком, а в офисе, – заниматься организацией поездок. Подумав, папа согласился. От повышения были только плюсы – теперь он не ездил в рейсы, чаще бывал дома, да и зарплата оказалась выше. Все шло прекрасно. Папа и Зарецкий часто общались, он приходил к нам в гости, можно даже сказать, что они стали друзьями.

Однажды Зарецкий сказал папе, что фирме пора расширяться и нужно приобрести новую фуру. Но без папиной помощи ему не обойтись. Я не знаю всех тонкостей, как это получилось и как конкретно он «обработал» папу, но в итоге начальник уговорил его взять на свое имя кредит размером два миллиона восемьсот тысяч рублей, чтобы приобрести для фирмы новый грузовик. Зарецкий заверил, что кредит станет погашать фирма, и ему не нужно абсолютно ни о чем волноваться. Родители все обсудили и решили, что Андрей очень хороший и надежный человек, и вскоре доверчивый папа взял в банке гигантский кредит, купил гигантскую машину и записал ее на фирму Зарецкого.

Несколько месяцев ничего не предвещало беды. Зарецкий исправно погашал кредит, но как-то так постепенно сложилось, что с каждым месяцем он стал давать все меньше и меньше денег, объясняя это тем, что якобы наступил мировой кризис, в фирме плохо идут дела, и теперь он не может выделять полную сумму. Для погашения кредита папе пришлось начать добавлять свои деньги. Сначала немного. А потом все больше и больше. Но главный удар ждал впереди: как-то раз папа пришел на работу, и неожиданно охранники преградили ему путь у ворот и не пустили на территорию агентства. «Начальник принял решение о вашем увольнении», – сказали они.