Вадим Селин - Там, где живет мечта

И мне пришлось признать – сколько бы я ни закрывала свое сердце «заслонкой», в нем все равно живут чувства к Зарецкому.

Я делаю все для того, чтобы как можно дальше отстраниться от этого человека, даже усердно называю его Зарецким, а не Сашей, но у меня ничего не получается…

Я находилась за праздничным столом, который ломился от вкусностей, но передо мной стояла пустая тарелка. У меня пропал аппетит.

«Хорошо. Я поняла, что мне плохо без Саши. Да, без «Саши», а не без «Зарецкого»! – смело заявила себе. – Я это поняла. Но… и что дальше? Что делать?.. Ситуация ж от этого не меняется… Он все равно из семьи Зарецких… И мы по-прежнему платим кредит… И нам по-прежнему неприятно даже слышать эту фамилию…»

Глубокой ночью, после окончания обязательной части выпускного вечера, все уехали по традиции на набережную встречать рассвет, но я не хотела ехать ни на какую набережную. Как я могу там веселиться, если мне не может быть весело без Саши?

Я попрощалась со всеми и ушла домой.

На следующее утро я проснулась уже не школьницей, но еще и не студенткой.

Шло время. Закончился июнь.

Я работала в мастерской, дома ухаживала за Зорькой, иногда торговала молоком и готовилась к вступительным экзаменам в институт.

Мы снова стали общаться с Викой. И просто как подруги, и помогали друг другу в работе – я рекламировала ее как парикмахера, а она меня как швею. И в скором времени у нас обеих образовались свои клиентские базы. Но, конечно, информация о платьях и прическах распространялась не только из уст в уста, но еще и в Интернете, и поэтому люди шли к нам без остановки.

Я очень рада, что Вика сначала маленькими шажочками, а потом уверенными шагами вернулась к тому, от чего когда-то ушла.

Это так удивительно – теперь мы были уже бывшими одноклассницами. Но еще удивительнее то, что несмотря ни на что вместе шагнули во взрослую жизнь, и я надеюсь, что наша дружба сохранится навсегда.

Оплата за одежду начала вносить ощутимый вклад в бюджет нашей семьи. Жизнь стала меняться в лучшую сторону. Следующую часть кредита мы полностью оплатили деньгами, которые я заработала от пошива выпускных платьев.

Теперь у нас оставались средства и на другие нужды, хотя раньше на что-то постороннее денег практически не было.

В середине июля, когда солнце немилосердно палило и выжигало траву, которая в мае была молоденькой и зеленой, а сейчас превращалась в сено, я сдала оставшуюся часть экзаменов и меня приняли на факультет дизайна, а Вика захотела стать профессиональным парикмахером-стилистом и поступила в колледж на факультет «Парикмахерское искусство».

И еще одна новость. В конце июля Лиза закрыла павильон! Все дело в том, что моя начальница арендовала новое помещение, которое по площади было больше, чем прежняя мастерская. Она так сделала потому, что пошив одежды становился все более и более масштабным, люди к нам шли, и в старом помещении нам уже попросту не хватало места. Теперь у Лизы была не просто мастерская по ремонту одежды, а целое ателье, в котором помимо ремонта шили и свою собственную одежду! Хозяйка обещала, что в будущем мы свяжемся с фабрикой и станем выпускать собственную линию одежды, дизайнером которой являюсь я, Баянова Шура.

Помню, однажды, на самой заре увлечения эскизами я в шутку представила, как по подиуму идут манекенщицы в моих платьях. Это казалось чем-то невероятным и даже смешным, но сейчас с удивлением стала понимать, что все это действительно когда-то может произойти.

Все вроде бы наладилось – и на работе, и даже с Викой, но так казалось только внешне. Внутри себя я ощущала какую-то пресность, жила словно в черно-белом эскизе. С одной стороны, эскиз есть, но с другой стороны, он не такой яркий, каким может быть. Меня постоянно терзала мысль, что мы с Сашей не вместе.

Я жила будто с камнем на сердце, он давил на меня и мешал радоваться жизни. От происходящих событий хотелось взлететь и парить, но не могла оторваться от земли, потому что этот камень тянул меня вниз.

Я шила себе одежду, начала стильно и красиво одеваться, Вика делала мне изумительные прически, внешне я стала лучше. Но только внешне. Потому что в душе мне хотелось рыдать.

Когда слышала какую-то шутку и улыбалась, то сразу же себя одергивала: как можно улыбаться, если в моей жизни нет Саши? И улыбка мгновенно сползала с лица.

Когда смотрела интересный фильм и начинала получать от него удовольствие, то сразу же вспоминала о Саше: как можно получать удовольствие от фильма, если мы смотрим его не вместе с моим спортсменом?

Когда мы с Лизой въехали в новое помещение, она радовалась и обнимала меня. Я ее тоже обнимала и тоже радовалась новой мастерской, а потом резко себя одернула – как я могу радоваться, если рядом нет Саши, который разделил бы со мной эту радость?

Я жила в угнетенном, подавленном состоянии. Все было отлично, но у меня не получалось этому радоваться так, как если бы рядом был Саша. В руках не было красок, которые раскрасили бы все эти приятные события.

В руках не было Сашиной руки.

Август подошел к середине. С Сашей мы не общались уже почти три месяца.

Солнце уже не было таким жарким, как в июле, темнеть начинало раньше, а жаркие вечера постепенно становились все более и более прохладными. С легкой грустью ощущалось, что скоро наступит осень. Родители уже два раза оплатили кредит деньгами, которые я заработала благодаря пошиву одежды собственного дизайна.

К этому времени мы с Лизой уже немного обжились в новом ателье.

Как-то раз во время перерыва зашла на чай Вика. Сегодня у нее была очередная великолепная прическа.

– Шур, нам надо купить новую швейную машину, – сказала Лиза, разрезая торт. – Более усовершенствованную модель, с компьютерным управлением, которую можно программировать на сложные строчки и вышивки. Ты можешь зайти на какой-нибудь сайт и дать объявление о продаже старой машинки?

– Я даже не знаю, как это делать, никогда не давала объявлений, – задумалась я.

– Давайте я вам напишу! – вызвалась Вика. – Я недавно продавала старые парикмахерские ножницы, поэтому знаю, что нужно делать. Сначала надо сфотографировать швейную машинку со всех ракурсов, потом поместить фотографии на сайт и дать подробное описание модели.

Под ее руководством мы сфотографировали машинку, перенесли снимки в ноутбук и вошли на сайт, где люди продавали и покупали разные товары – и новые, и подержанные.

Я вернулась за стол пить чай, а подруга сидела за ноутбуком.

– Сейчас помещу фотографии, напишу характеристики машины, оставлю ваш телефон, и от звонков отбоя не бу… – вдруг Вика замолчала и изменилась в лице.

– Что случилось? – спросила я. – Фотографии нечаянно стерла?

– Иди сюда. – Королева подняла на меня растерянные глаза.

«Что там такое?» – озадачилась я и подошла к ней.

– Я случайно увидела, – сказала подруга. – Тут сбоку выплывают разные объявления…

С правой стороны сайта размещался столбик с фотографиями чужих товаров. На одной из фотографий увидела что-то смутно знакомое. Какую-то футболку.

«Где я ее видела?» – настороженно задумалась я.

И внезапно вспомнила.

Это футболка Саши. На ней стоит автограф знаменитого футболиста.

У меня кровь застучала в висках.

Что это значит? Он что, продает свою футболку?

В следующий момент я заметила возле футболки значок «Продано».

– Это же Сашина футболка… А ну-ка, дай.

Я взяла мышку, перешла на страницу объявлений и начала ее изучать.

Имя владельца страницы «Александр З». Значит, я не ошиблась.

Но больше всего удивляло то, что вся страница была увешана фотографиями его футбольных раритетов – тех раритетов, которые он так бережно хранил. Он продавал все сразу. Мячи, футболки, кеды, шорты и другие товары с автографами знаменитых футболистов. Эту коллекцию Саша собирал всю жизнь.

И возле всех товаров стоял значок «Продано».

– Зачем он все продает? – удивилась я.

– Сама не понимаю…

«Он что, перестал интересоваться футболом? – недоуменно подумала я. – Но как такое может быть? Зачем? Почему? Он же такой талантливый футболист! Да ему в будущем на Чемпионате мира надо выступать! Он что, решил уйти из футбола? Да быть такого не может!»

Я была настолько ошеломлена этим объявлением, что в этот день у меня все валилось из рук, работа не клеилась.

В конце концов я отпросилась у Лизы пораньше и ушла домой.

«Нужно позвонить Саше, – размышляла я по пути. – Что с ним случилось? У него все нормально? Неужели он решил бросить футбол? Да это же его призвание! Ему нельзя бросать занятия! Нельзя!»

Я понимала, что мне нужно ему позвонить, но как начать разговор? Что я ему скажу? А вдруг он не возьмет трубку?

Ничего не понимаю!

Я прошла мимо полянки, на которой паслась привязанная Зорька и щипала траву, вошла во двор и увидела вдалеке маму – она в огороде собирала огурцы.

– Мам, я дома!

Я закрыла калитку и сделала шаг к дому, но неожиданно заметила в почтовом ящике что-то белое.

«Наверное, квитанции за коммунальные услуги», – решила я и открыла почтовый ящик.

Но это были не квитанции. В почтовом ящике лежал какой-то толстый конверт. На нем не было печатей и адресов. Значит, его прислали не по почте, а просто бросили в ящик.

Более того, конверт даже не был запечатанным.

Я осторожно открыла его.

И обомлела.

В конверте лежала толстая пачка денег.

– Мама! – закричала я и в три прыжка примчалась в огород. – Мама!

– Что такое?! – испугалась она и от неожиданности выронила ведро с огурцами, они рассыпались по земле. – Письмо, что ли? Вот напугала!.. Зачем так кричать? Кто это? Из Затеряевки?

Она взяла конверт, заглянула внутрь и тоже изменилась в лице. В конверте лежала очень крупная сумма. У мамы задрожали руки.