Я вышла из поселка и двинулась по пыльной дороге среди полей. Вдалеке солнце поднималось над деревьями, раскрашивая голубое небо оранжевыми полосами, словно огромный апельсин, разбрызгивающий над селениями, деревьями, горами и полями яркий сок, который ручейками стекал по небосводу.

Впереди, посреди тропы, я заметила человека: он то наклонялся к ней, то снова распрямлялся. Вот он поднялся. По росту и комплекции я узнала Иосифа. Его фигура казалась агатово-черной на фоне восходящего солнца, которое устроилось в конце пути и размышляло, стоит ли скатиться к нам, сокрушая все на своем пути. Я уже подходила к Иосифу, когда он встал на четвереньки и начал прочесывать дорожную пыль. Отпрыгнув в лес, я спряталась за деревом, чтобы понаблюдать за ним. Похоже, Иосиф опередил меня, осенило меня: он ищет мои часы.

Среди деревьев мелькнул свет электрического фонаря и двинулся ко мне. Я быстро нырнула поглубже в куст, пытаясь понять, откуда он взялся. Иосиф прервал свое занятие и всмотрелся в пятно света. Потом свет погас, и Иосиф продолжил искать, а я – подглядывать: интересно, что он сделает, когда найдет часы. Но он их не нашел. После шестидесяти минут вполне решительных действий – думаю, Грегори согласился бы с этим определением, – Иосиф встал, упер руки в бока, покачал головой и вздохнул.

У меня мороз пробежал по коже. Часов там не было, я знала это.


До того как вернуться домой в среду вечером, Джек еще раз пошел к реке, чтобы проверить, не исчез ли автомобиль Сэнди за последние сутки.

Глория была в восторге, узнав, что он собирается посетить психотерапевта, но недоумевала, чтобы не сказать больше, почему для этого понадобилось ехать в Дублин. Тем не менее такой счастливой Джек уже давно ее не видел, и по этому признаку понял, как плохо с ней обращался в последнее время. Разговаривая с Глорией, он почти слышал ее мысли о свадьбе, детях, крестинах и тому подобных вещах. Однако она ошибалась, полагая, будто он намерен консультироваться у психотерапевта. Ему вовсе не хотелось излечиваться от желания найти брата. Он не считал его болезнью.

На улице было темно, густая чернота лениво колыхалась между деревьями, спускающимися вниз вдоль Шеннона, кричали совы, что-то шевелилось в зарослях. Джек достал из машины фонарик и в его свете различил заблестевшие глаза, которые тут же скрылись в кустах. «Форд-фиеста» Сэнди стоял на своем месте – никто к нему не подходил. Он посветил фонарем между деревьями, вдоль дороги, уходящей вдаль вместе с рекой. Славное местечко для любителей птиц и природы. Или для любителей бега трусцой – таких, как Сэнди? Он углубился в лес, в который за последние несколько дней так часто вглядывался, и пошел к дороге у реки. Раньше Джек по неопытности рассматривал следы, будто они чем-то могли ему помочь. Он двинулся вперед, разглядывая существ, которых свет фонарика выхватывал из тьмы, и направлял луч вверх, загадывая, удастся ли ему пробиться сквозь верхушки деревьев к небу.

Слева он разглядел тропинку. Джек остановился и мгновенно перестал ломать голову над пустяками. Эта тропинка до сих пор не встречалась ему ни разу. Он посветил на нее: она упиралась в еще более густые деревья и в черноту. Джек вздрогнул и отвел фонарик в сторону, намереваясь вернуться сюда позже, при свете дня, чтобы исследовать ее. В тот момент, когда луч фонарика свернул в сторону, Джек увидел, как что-то металлически блеснуло и снова пропало. Он стал быстро водить фонариком из стороны в сторону, испугавшись, как бы эта штука – чем бы она ни была – не исчезла. Наконец он увидел серебристо поблескивающие часы, лежащие в высокой траве рядом с тропинкой, слева от нее. Джек наклонился, чтобы их поднять, и сердце у него заколотилось – перед его мысленным взором предстала недавняя картина.

Он вспомнил, как несколько дней назад, утром, возле автозаправки Сэнди наклонилась и подняла часы.

Глава двадцать девятая

– Здравствуйте! Надеюсь, я правильно набрал номер. Я хотел бы поговорить с Мэри Стэнли, – сообщил Джек автоответчику. – Я Джек Раттл. Вы меня не знаете, но я пытался связаться с Сэнди Шорт, и мне сказали, что недавно вы с ней общались. Понимаю, мой звонок может показаться странным, но, если вы слышали о ней или знаете, где она, пожалуйста, позвоните мне по следующему номеру…

Джек вздохнул и сделал еще одну попытку. В этот солнечный день в Дублине на газонах Сент-Стивенс-грин[10] было полно народу. Утки озабоченно переваливались рядом со скамейками, выискивая упавший хлеб, которым их кормили посетители. Они крякали, хватали кусок и возвращались в пруд, на миг отвлекая Джека от забот. Больше часа он потратил на то, чтобы найти дорогу на дублинских улицах с односторонним движением, потом застрял в пробке и наконец с трудом отыскал место для парковки рядом со Сент-Стивенс-грин. Ему нужно было убить час до визита к доктору Бартону, из-за которого он все больше и больше нервничал. Джек и в лучшие времена не очень-то умел обсуждать свои чувства, а тут ему предстояло на целый час предоставить голову в распоряжение психиатра, чтобы тот копался в ней в поисках мнимых проблем. И все это ради того, чтобы выудить какую-нибудь информацию о Сэнди Шорт. Джек вовсе не был лейтенантом Коломбо, и потому все больше уставал от неловких попыток получить ответы на свои вопросы.

Все утро он звонил по номерам из списка в телефоне Сэнди и оставлял сообщения всем, кто разговаривал с ней в последние несколько дней. Обзвонил он и тех, кто в прошедшие пару недель встречался с ней. И ничего не смог добиться. В результате он надиктовал шесть сообщений, поговорил с двумя абонентами, которые крайне неохотно выдали скудную информацию, и выслушал весьма длинную и гневную тираду ее квартирного хозяина, которого больше всего волновало, что он не получил квартплату за этот месяц.

– Давай я лучше предупрежу тебя, сынок, пока она не успела разбить твое сердце, – прорычал он. – Чем караулить ее целыми днями и ходить вокруг дома, советую сразу обрубить концы и свалить. Ты у нее не единственный, это я могу с уверенностью сказать. – Он радостно засмеялся. – Не позволяй ей водить тебя за нос. Она постоянно таскает в дом мужиков и думает, будто мы ничего не слышим. Я живу как раз над ней, так что хорошо слышу, как она там шарашится туда-обратно, извини за каламбур. Попомни мои слова: она вернется через пару дней, да еще будет удивляться, из-за чего такой сыр-бор. Подумаешь, отлучилась из дому на две недели! Но если встретишь ее раньше, чем я, скажи, пусть гонит бабки, да побыстрее, не то получит пинка под зад и вылетит отсюда.

Джек вздохнул. Если он собирался бросить это дело, то сейчас самое время. Но он не мог. И потому сидел в Дублине и считал минуты до встречи с человеком, который, как он надеялся, знал о Сэнди больше, чем кто-либо другой. Джек не хотел признавать поражение и возвращаться с пустыми руками домой, к разбитому корыту. Его представления о Сэнди поменялись. За время их телефонных бесед он создал себе образ: организованная, деловая, увлеченная своей работой, разговорчивая, красивая. Но чем глубже он вторгался в ее жизнь, тем больше изменений претерпевала картинка. То есть все эти качества у нее, несомненно, присутствовали, но добавлялось и кое-что еще. Она постепенно обретала реальность. Теперь он гонялся не за призраком: из готовой помогать незнакомки, с которой он болтал по телефону, Сэнди постепенно превращалась в живую, сложную, порой противоречивую личность. Вполне возможно, полицейский Тернер прав, ей просто все надоело, и она ненадолго спряталась от всех. Но если так, ее психотерапевт наверняка должен знать об этом.

В тот момент, когда он собрался набрать следующий номер, его телефон зазвонил.

– Это Джек? – спросил спокойный женский голос.

– Да, – ответил он, – а вы кто?

– Мэри Стэнли. Вы оставили на моем автоответчике сообщение по поводу Сэнди Шорт.

– Да, конечно, Мэри. Большое спасибо, что перезвонили. Я понимаю, это было необычное сообщение…

– Вообще-то да. – Она, как и остальные, оставалась настороже, ее тоже немного пугал этот странный человек, который почему-то искал ее подругу.

– Вы можете доверять мне, Мэри. Я имею в виду, что ничего плохого с моей стороны Сэнди не грозит. Не знаю, как близко вы с ней знакомы, родственница вы или подруга, но позвольте для начала объяснить…

Он в очередной раз пересказал историю о том, как обратился к Сэнди, договорился встретиться, случайно столкнулся на автозаправке, а потом не смог ее найти. Он опустил причину, по которой общался с Сэнди, посчитав ее в данном случае не важной.

– Я вовсе не собираюсь бить тревогу, – продолжил он, – просто звоню людям, с которыми она вроде бы тесно общалась, и пытаюсь выяснить, слышал ли кто-то о ней или, может, встречался в последнее время.

– Этим утром мне звонил полицейский Грэхем Тернер, – произнесла Мэри, и Джек не понял, что это было – вопрос или утверждение.

Вероятно, и то и другое.

– Да, я связывался с ним, потому что беспокоюсь за Сэнди.

Сегодня утром Джек разговаривал с полицейским Тернером и сообщил ему, что нашел часы Сэнди. Он надеялся, это заставит его сесть за стол и записать информацию. Похоже, ему удалось.

– Я тоже волнуюсь, – заявила Мэри, и Джек навострил уши.

– А почему он решил позвонить вам? – спросил он, и в этом вопросе явно скрывались и другие: кто вы? откуда знаете Сэнди?

– А кто еще в вашем списке? – Она не ответила, похоже погрузившись в собственные размышления.

Джек откинул обложку блокнота.

– Питер Дэмпси, Клара Кин, Эйлиш О’Брайен, Тони Уотс… Продолжать?

– Нет, достаточно. Вам в руки попал один из списков Сэнди?

– Она забыла свой телефон и ежедневник. Так я нашел единственную подсказку. – Джек старался, чтобы его голос не звучал виновато.

– Пропал кто-то из ваших близких? – Ее интонацию нельзя было назвать мягкой, но и резкой она тоже не была.

Заданный впрямую вопрос застал его врасплох. Получалось, люди исчезают на каждом шагу.