— То есть получается, что няня взяла и бросила шестилетнего ребенка в самом эпицентре торнадо? Как такое можно было сделать?

— Какой кошмар, — Лок качает головой. — Мы можем увидеть ее?

Медик пожимает плечами.

— Не вижу причин для отказа. Девочка чувствует себя достаточно хорошо, учитывая тяжесть травмы. Она выздоровеет.

Лок берет меня за руку.

— Пойдем, поздороваемся с Тори.

Я иду с ним. Светловолосая малышка Тори сидит на своей кровати, ее мать и отец по бокам от нее. Все плачут: мать, отец, Тори, медсестра. Я застываю на месте и наблюдаю за Локом, который нерешительно идет вперед. Тори видит его, и ее личико светлеет. Она шмыгает и вытирает рукавом нос.

— Это ты! — девочка тянется здоровой рукой и достает из-под прикрывающего ее одеяла крошечного пятнистого котенка. — Смотри, Мисс Молли! Это мистер Лок. Он спас нас.

Юта подходит к Тори и осторожно обнюхивает, поглядывая на котенка, который таращится на нее, как на существо с другой планеты.

— Это Юта тебя нашла. Она и Билл. Я просто вытащил тебя.

Тори морщит нос.

— Ты ангел, мистер Лок?

Лок пытается сдержать смех.

— Нет, милая. Я совсем не похож на ангела.

Тори, кажется, очарована Локом — ну, это и понятно. Черт, даже мать девочки на него таращится.

— Ну, тогда ты герой, — говорит Тори.

Он снова качает головой.

— Неа. Хочешь знать, кто настоящий герой? — Тори кивает, и Лок показывает на меня. — Эта женщина. Видишь всех этих людей в кроватях? Им всем было больно, но она всех вылечила.

Тори смотрит на меня, а затем снова на Лока.

— Она красивая. Ты собираешься жениться на ней?

Мать Тори спасает его ответа на этот сложный вопрос.

— Мистер Лок, даже не знаю, как вас благодарить, — она шмыгает носом и пытается улыбнуться. — Вы спасли нашу девочку.

Локу неловко, и он качает головой.

— Нужно поблагодарить Найл и других медиков, а не меня.

— Но вы вытащили ее оттуда.

— Любой бы сделал то же самое.

— Но именно вы сделали это, мистер Лок.

Он явно смущен.

— Она чудесная девочка. Я очень рад, что с ней все будет хорошо.

— Как и мы.

Обняв Тори, Лок встает и отворачивается.

В организованном вчера штабе полно народу: повсюду снуют гвардейцы в камуфляже, разгружая емкости с водой, помогая раненым, распределяя продовольствие, отдавая указания. Рев тяжелой техники наполняет воздух — машины начинают расчищать территорию от обломков. Здесь много врачей и фельдшеров, и я со спокойной душой могу собираться домой, зная, что все в надежных руках.

Я поворачиваюсь к Локу.

— Если предложение отвезти меня домой еще в силе, я согласна. Я действительно понятия не имею, как доберусь домой. Моя машина приказала долго жить.

Он кивает.

— Пойдем.


***

Мы молча едем в Ардмор. Лок разрешает мне включить любую музыку, какую захочу, так что большую часть двухчасовой поездки я провожу, прокручивая разные радиостанции. Лок в основном молчит, одну руку держит на руле, другой теребит бороду. Его брови нахмурены, глаза прищурены. Наверняка раздумывает.

Пусть думает. Видит Бог, мне и самой надо пораскинуть мозгами.

Я чувствую себя потерянной. Брошенной. Покинутой. Я уже скучаю по Локу, а он даже еще не ушел. Я уже одинока, хотя по-прежнему сижу в машине рядом с ним.

Наконец, уже во второй половине дня, мы останавливаемся на моей подъездной дорожке.

Лок большим пальцем нажимает на кнопку выключения радио.

— Найл, я…

Я смотрю на него, и выражение его глаз говорит мне обо всем.

— Нет, Лок. По выражению твоего лица мне все понятно, — я тянусь назад и чешу Юту за ухом. Затем поворачиваюсь, чтобы открыть дверь. — Прощай. И... спасибо.

Он сжимает переносицу.

— За что, Найл?

— Ты разбудил меня. Я снова живу. Я спала… я словно была в коме. А сейчас? Кажется, я смогу начать все сначала.

— Что ты собираешься делать?

Я пожимаю плечами и качаю головой, пытаясь улыбнуться, хотя в горле стоит ком слез.

— Не знаю, — и обвожу рукой вокруг. — Может быть, я куплю лодку и поплыву повидать мир.

Он недоверчиво смеется, закрыв глаза и качая головой.

— Если решишься, не начинай с Карибского моря. С ним трудно расстаться.

Я накидываю на плечо ремень сумки и выбираюсь из кабины.

Иду медленно в надежде, что он передумает. Лок опускает пассажирское окно, как будто хочет что-то сказать.

Сердце сжимается где-то в горле, но он только снова качает головой. Я слышу, как переключается скорость, и машина дает задний ход. Довольная Юта высовывает морду с высунутом языком из заднего окна.

И да, вот так легко и просто он уезжает. Не обернувшись, не попрощавшись.

Ублюдок.

Долбаный ублюдок.

Ты пробуждаешь что-то лучшее во мне…


Я еду в каком-то оцепенении. Не знаю, как долго или как далеко собираюсь уехать. Мне удалось заменить лобовое стекло, и где-то на границе штата Оклахома, я останавливаюсь у заправки и заливаю полный бак.

Я не разрешаю себе думать.

Потому что знаю — я идиот. Я снова сбежал, оставив позади лучшее, что случалось со мной.

Но я сбегаю намеренно. Из-за нее.

И из-за себя самого.

Мне нужна цель. Мне нужно... найти себя. Я ненавижу это клише, но это правда. Клише становятся клише, потому что они чертовски правильно выражают мысль, не так ли?

Найл Джеймс заслуживает лучшего — а я пока этим лучшим не являюсь.

Но не могу это ей объяснить. И даже себе это объяснить пока не могу.

К счастью, у меня хватило ума оставить себе кусочек Найл — на память, на будущее, на всякий случай. Она оставила свою сумочку в машине, когда взялась помогать раненым. В сумочке был телефон, так что я набрал свой номер и позвонил. Теперь у меня есть номер Найл. Может быть, когда-нибудь я почувствую, что готов снова встретиться с ней.

Все это кажется неправильным и одновременно таким верным. Я влюбляюсь в нее. Черт, я уже влюбился. Знаю, она чувствует то же самое. А еще знаю, что этих чувств пока недостаточно.

Так что мне нужно найти то неуловимое что-то. Я, правда, не знаю, что именно должен отыскать, но обязательно это найду.


***

Я прочитал цитату в какой-то книге, или, может быть, услышал в кино — не помню — но слова звучали так: «Не все, кто блуждают, потеряны». Может, это из «Властелина Колец».

Как бы то ни было, эти слова могут иметь смысл для кого-то другого, но не для меня.

Я чувствую себя чертовски одиноким. Потерянным.

У меня есть GPS, так что географически я знаю, где нахожусь. Но вот как я оказался здесь, и что хочет сказать мне мое подсознание — не знаю. Я просто пересек границу Невады и Калифорнии. Если не считать остановок на заправках и в мотелях по дороге, мы с Ютой колесим уже пять дней подряд. Пять дней — и я думаю только о том, что, черт возьми, мне нужно сделать, чтобы найти то, что ищу.

Кое-что приходит на ум, но это только идея. Это даже не совсем полноценная мысль, просто… в общем, какой-то намек на мысль. Мысль о мысли. Теперь я понимаю, что и не жил никогда, не был таким нужным и полезным, и... настоящим... как тогда, в Оклахоме, помогая людям после торнадо. Я хочу сделать это. Я снова хочу это почувствовать. Не знаю, как это описать — чувство, которое приходит, когда ты помогаешь людям, когда знаешь, что меняешь жизни людей к лучшему. Я чувствую острый укол боли в сердце. В моем сердце. Я хочу этого.

Но я не врач. Не медсестра. Черт, я даже не вожу тяжелую технику и не смогу помочь раскидать обломки.

Так как мне этого добиться? Что я умею? Что у меня есть?

Я не уверен насчет своих навыков, кроме тех, что приобрел в море, но точно знаю — у меня есть ресурсы, хренова туча ресурсов в виде миллионов долларов в моем распоряжении. Прибыль, растущая с каждым годом, пока мама продолжает расширять семейный бизнес.

Я еду по шоссе, и мысли начинают кружиться, сплетая идеи и мечты, толкая меня за пределы моей зоны комфорта туда, где есть «а что, если», где есть возможность стать кем-то, кто не зря проживает свою жизнь.

Единственная настоящая мера человека — это то, как он распоряжается своей жизнью.

Астрид была права. Будь я проклят, она была права. И я хочу что-то делать со своей жизнью. Найл заронила семя в благодатную почву, и я знаю — если когда-нибудь хочу доказать, что заслуживаю ее, то должен сделать что-то стоящее.

Кроме того, я просто хочу сделать это для себя самого. Чтобы, наконец, реально добиться чего-то в этой жизни, стать человеком, которого уважают. И, может быть, пока только может быть, смогу найти способ использовать свои финансовые ресурсы, чтобы попасть в зону какого-нибудь стихийного бедствия.

Проблема номер один? Понятия не имею, с чего начать.

Проблема номер два? Знаете, кто имеет об этом понятие? Мама.

Вот потому, наверное, после долгих часов за рулем я вдруг понимаю, что передо мной указатель — Беверли Хиллз. И вот я уже въезжаю в ворота маминого дома.


***

— Ты хочешь делать что? — мама, понятное дело, не верит своим ушам.

— Помогать жертвам стихийных бедствий. Я хочу создать некоммерческую организацию, которая будет предоставлять средства и ресурсы для ликвидации последствий стихийных бедствий организациям вроде «Красного креста» и ВБГ.

— ВБГ? Что это? — она лениво скользит пальцем по запотевшему стеклу бокала с вином.