Полина прошла через всю комнату и остановилась у окна.

Она думала о том, что поступок царя весьма типичен для монарха с такой неограниченной властью.

В конце концов, он мог бы понять, что пережила принцесса, которую отправили в чужую страну, чтобы выдать замуж за незнакомого человека. Понять и не спешить с предстоящей свадьбой.

Оказавшись в Зимнем дворце, Полина поняла, что все слухи о русском царе вовсе не были преувеличением.

Слово царя было единственным законом для всех и каждого.

Его приказам надлежало повиноваться, ибо кара за неповиновение бывала ужасна.

Будто бы подхваченная внезапным порывом ветра, принцесса Маргарита должна была через семь дней выйти замуж в чужой стране, за чужого человека и присягнуть чуждому монарху, беспощадному вершителю человеческих судеб.

«Такого не должно быть!» — подумала Полина, понимая, что нет нужды высказывать это вслух, Она почувствовала внезапную дрожь.

Все вокруг было огромным, преувеличенным, как сам дворец, в котором ничего не стоило заблудиться.

Она смотрела на Неву и думала, что это самая большая река, какую ей довелось видеть.

Ей показалось, что Маргариту, как и всех людей в России, несет течением и нет такой силы, которая помогла бы им вырваться из этого потока, неумолимо несущего каждого навстречу его судьбе.

Глава 3


— Я вижу, ваша дочь так же очаровательна, как и ваш сын, — заметил царь.

— Это очень любезно со стороны вашего императорского величества, — произнес великий герцог.

Царь положил руку ему на плечо.

— Мы с вами старые друзья, мой дорогой Людвиг, и я, признаться, рад тому, что могу укрепить связи между нашими странами. Я буду способствовать карьере Александра, и, думаю, вы не будете разочарованы тем, что я намереваюсь, предложить вашему сыну Максимусу.

— Мне трудно выразить свою признательность, — склонив голову, ответил великий герцог.

Они подошли к окну.

Снаружи сияло солнце, озаряя все вокруг.

— Через несколько дней мы поедем за город, в Царское Село, — сказал царь. — И я, признаться, рад возможности выбраться из Санкт-Петербурга.

— Вы не хотите ждать до свадьбы? — удивился великий герцог.

Царь отрицательно покачал головой:

— Из Царского легко вернуться. Поездка даст возможность народу, который собирается по пути нашего следования, увидеть невесту.

Он улыбнулся и сказал:

— Я уже все спланировал, надеюсь, вы не будете против?

— Уверяю вас, конечно же нет! — пробормотал Людвиг, думая, что если бы даже планы царя не устраивали его, он не отважился бы возразить всемогущему тирану.

Он считал проявлением всевластия царя столь настойчивое требование немедленной свадьбы Маргариты, и ему было не по себе оттого, что он не смел высказать вслух свое несогласие.

Но теперь царь говорил о Максимусе:

— Б боях с Шамилем ваш сын показал себя героем. Настоящим героем. Одна из пожалованных ему наград, я верю, обрадует вас. Другая же несколько более пикантна.

Неожиданно царь коротко рассмеялся и добавил:

— Я полагаю, вам известно о его чувствах к княгине Наталии?

— Я слышал об этом, — ответил великий герцог.

— Она весьма соблазнительна, — продолжал царь, — а ее муж находится в данный момент со специальной миссией в Грузии.

Великий герцог уловил двусмысленный намек в словах императора и снова пробормотал:

— Мне остается лишь благодарить вас. Царь рассмеялся.

— Я думаю, меня отблагодарит, ваш сын. В этом месте разговор был прерван появлением других гостей, и случая возобновить беседу больше не представилось.


По возвращении во дворец его высочество принц Альтаусский Максимус торопливо переодевался к обеду у себя в спальне, с беспокойством поглядывая на часы, которые стояли на каминной полке.

Он мог бы вернуться и раньше, если бы не засиделся за завтраком в одном из домов, куда был приглашен очаровательной хозяйкой по дороге в Санкт-Петербург.

Уехать сразу же по окончании трапезы он не смог, так как хозяйка дома провела его в свою гостиную, и по выражению ее глаз, ее улыбке было ясно, что ей необходимо сказать ему что-то очень личное и интимное.

Когда же наконец он попытался распрощаться, она удержала его словами, которые ему не раз приходилось слышать от разных женщин:

— Когда я снова увижу тебя, Максимус? Ты знаешь, как я боюсь потерять тебя, а мы так редко бываем вместе!

— Я дам о себе знать, когда вернусь в полк, если будет возможность, — пообещан принц.

Он поцеловал руку дамы и посмотрел ей в глаза своим особым взглядом, который заставлял женские сердца биться сильнее.

— Спасибо, Женя, — мягко сказал он. — ТЫ так красива и так добра ко мне.

— Как я могу быть иной? — спросила Женя; ее голос едва заметно дрожал.

Она была влюблена в него уже давно, и хотя их роман был стремителен и полон страсти, после отъезда принца на Кавказ страсть быстро угасла и превратилась в тягостную дружбу.

Евгения отдавала себе отчет в том, что, где бы принц ни оказался, рядом с ним всегда будут женщины и ее неизбежно вытеснят из его сердца.

Она была достаточно умна, чтобы понимать, что она лишь одна из многих, и даже в самые глухие уголки страны, где ее муж занимал важный пост, докатывались слухи об увлечении принца Максимуса княгиней Наталией, которую Женя ненавидела всей душой.

Как раз княгиней и были заняты мысли принца по возвращении в Зимний дворец.

Он повстречался с ней три месяца назад, и она показалась ему более соблазнительной, нежели все женщины, которых он знал раньше.

Уголки ее славянских глаз были чуть приподняты, а линия алых губ, совершенный овал лица и блеск темных волос свели принца с ума.

Сам того не сознавая, он считал дни до новой встречи с ней.

Она писала страстные письма, которые казались ему неосторожными, и, не располагая временем отвечать на них, он все же сумел дать ей знать, когда, по распоряжению царя, он должен вернуться в Санкт-Петербург на свадьбу сестры.

Он был убежден, что Наталия найдет способ встретиться с ним.

Она была в милости и у царя, и у царицы, и принц подозревал, что для первого Наталия значила несколько больше, чем просто жена его любимого генерал-майора.

Максимус жил при дворе достаточно долго и знал, что царь использует молодых привлекательных дам, чтобы выпытывать политические секреты у представителей иностранных государств.

Когда принц впервые встретил Наталию, она постоянно находилась в обществе привлекательного английского дипломата, который, как был убежден император, был послан министерством иностранных дел для выяснения намерений России в отношении ряда европейских дел.

Должно быть, к моменту встречи с принцем она уже заканчивала свою миссию, так как уже на третью ночь княгиня вошла в его покои через потайной ход и откровенно дала понять, что не желает ничего, кроме прикосновения его губ, и огонь страсти охватил их обоих.

— Вы так прекрасны, Натали! — сказал принц, когда рассвет уже начинал брезжить за окном.

— Хотела бы я, чтобы вы и вправду так думали!.. — томно ответила она.

Она прижала к груди его голову, и слова стали излишни, ибо пожар любви вспыхнул с удвоенной силой и вновь поглотил их.

Даже во время сражений в диких и грозных горах Кавказа мысли принца возвращались к Натали, и, глядя на отвесные скалы, аулы, которые, подобно орлиным гнездам, нависали над ущельями, столь глубокими, что лучи солнца не достигали их дна, принц постоянно вспоминал свою возлюбленную.

Эти скалы были столь же таинственны, столь же непредсказуемы, как и она, и, может быть, поэтому внушали настойчивое желание покорить их вершины.

Принц Максимус обычно не придавал большого значения своим любовным связям.

Вокруг всегда находились женщины, которых привлекали его красота, обаяние, неиссякаемое жизнелюбие. Все они старались обратить на себя его внимание и во что бы то ни стало завладеть им.

Как только камердинер закончил приводить в порядок мундир принца, Максимус выбежал из спальни, даже не взглянув на себя в зеркало.

Зная, что у него в запасе лишь несколько минут, принц быстрым шагом прошел длинный коридор, ведущий к широкой лестнице.

Он спешил к императорским покоям, минуя на своем пути кавалергардов, лакеев, придворных и посыльных — всех тех, без кого дворец вмиг бы опустел. Никто не обращал на него внимания, зная, что времени на переход из одного конца здания в другой всегда не хватает.

Прежде чем войти в охраняемые апартаменты государя императора, принц остановился и перевел дыхание.

Через несколько секунд стража распахнула двери, и блистательный мажордом выступил вперед, чтобы объявить о прибытии Максимуса.

Не было нужды представлять его царской чете — императорская семья хорошо знала принца, — и, сознавая это, мажордом в своей яркой ливрее просто шел впереди него.

Принц торопливо поправил волосы и бросил быстрый взгляд на свой мундир, убеждаясь, что его вид безукоризнен.

Случалось, что по приказу царя, чье настроение было непредсказуемо, офицеров ссылали в Сибирь за незастегнутую пуговицу или медаль, прикрепленную в неположенном месте.

«Я не могу позволить никому игнорировать мои пожелания, коль скоро он осведомлен о них!» — писал царь в одном из своих указов вскоре после восшествия на престол.

А его пожелания с каждым годом становились все изощреннее, а стремление достигнуть всеобщего повиновения превращалось в навязчивую идею.

Но сегодня царь пребывал в хорошем расположении духа.

Когда прозвучало имя принца, на обычно суровом лице императора появилась улыбка, и он даже шагнул навстречу Максимусу.

— Мой дорогой Максимус! Я рад видеть тебя, а о твоих подвигах на Кавказе, которыми мы все так гордимся, я уже оповестил твоего отца!

Принц поклонился в знак благодарности и, приблизившись к отцу, пожал ему руку.