– Даже в Крыму сейчас дожди. Так что идея Александра Владимировича послать меня в Египет очень кстати, Ань, а жалко, что ты не можешь поехать. До завтра.


Дома Глеб раскрыл окно. Он любил этот вид на парк, но все-таки ему не хватало загадочности Градонежа. Когда он приехал в Москву, оказалось, что Александр Владимирович несколько преувеличил масштабы проблемы. На даче украли какой-то странный набор предметов. Кто-то действительно пытался урезать им финансирование, но с руководством удалось договориться. Его по-прежнему тянуло в Градонеж, но он был вынужден согласиться с Аней: «Градонеж сейчас для тебя начинается в Египте». Тем более, что Вадим развил там бурную деятельность, еще и влюбился. Может быть, так и лучше для него. Этот обаятельный и подвижный актер, так хорошо игравший комедийные роли, недавно попал в аварию, сломал ногу и приехал долечиваться в Градонеж. Пусть отвлечется. Он часто писал Глебу, советовался, впрочем, сейчас сам дал ему совет перечитать ту часть романа, которую Вадим нашел в кабинете Антонины. Глеб давно не просматривал почту, он увидел длинное письмо от Вадима.

«Глеб, привет. У нас неприятное происшествие, вернее покушение на убийство. Похоже, что на людей, причастных к поискам сокровищ Градонежа, будь то талисман Шлимана, тайный камень княжича или что иное, просто идет охота. Может быть те, кто нас преследуют, знают, что надо искать лучше нас. Хорошо, что ты уехал. Лучше подальше, Египет – самое то. Я, как бывший актер комедийного жанра, готов общаться с людьми, а по части интеллектуальных размышлений – это ты. Помнишь Елену, администратора гостиницы? Ты еще считал, что я в нее слегка влюблен. Вот ее и хотели убить. Мне кажется, я ей тоже нравлюсь. По крайней мере, она мне активно помогает. И на нее напали, все в том же, становящемся просто роковым, месте, у разрушенной ротонды и больших камней. А до этого она видела какую-то машину, ей кажется, ее преследовали. Тогда она и побежала в сторону, по лесной тропинке – там, где нельзя проехать. Но ее догнали и ударили сзади. Опять она не видела, кто. Как и ты. К врачу она не пошла, как я ее ни уговаривал. Сейчас ей лучше. Впрочем, она ушла из гостиницы и устроилась на работу в музей. Там мы с ней узнали много нового.

Вот, что еще у нас происходит. Как я и предполагал, дело закрыли. Наш следователь, Степан Иванович, не только не вернулся из отпуска, а взял себе еще за свой счет – его мать заболела. Когда он вернется, не знаем. Однако я все больше убеждаюсь, что смерть Антонины не несчастный случай. Как мне кажется, сейчас у нас несколько подозреваемых и версий. Появился бизнесмен, который раньше хотел купить гостиницу Антонины. И снова заезжал этот человек, которого мы с тобой видели с Антониной накануне ее смерти. Он очень долго расспрашивал всех в Градонеже. Интересуется талисманом, кладом и лесным монастырем. У меня интересовался и рукописью романа. Оказывается, он знает вашего профессора, Александра Владимировича. Говорил, что встречался с ним на какой-то конференции. Я напоил его самой крепкой из наших настоек и выяснил, что его друзья или партнеры собираются ехать в Египет, имей в виду. Он считает, что в «Слове о погибели» был зашифрован путь к сокровищу и талисману. Поэтому все продолжения его уничтожены.

Еще несколько новостей. Ты просил писать о всех мелочах, что здесь происходят. У меня есть предположение об этом дальнем монастыре. Ну да, не удивляйся. Если на берестяной грамоте упоминалась какая-то тропа, то, может быть, она ведет к нему. Потому грамоту и украли. Я вот еще, на что обратил внимание. Оба великих произведения (а ты убедил меня, что и «Слово о погибели» тоже великое) не окончены: роман о Персевале и Граале Кретьена де Труа и наше «Слово о погибели». И все рассказывают о таинственных местах. А если они все оборваны, потому что авторов убили, как только текст доходил до определенного места? И тогда то, что у нас рассказывают в Градонеже о секте великого зла, может быть не лишено основания. И то, что рассказывали твоему профессору на конференции, может быть верно. То есть еще с XII в. не давали книжникам дописать. А в конце этих двух произведений мог быть указан путь к камню, Граалю. Ты, наверное, как Елена, будешь говорить, что я тут напридумывал конспирологических теорий. Она именно Елена для меня, а не Лена. Скоро она ко мне зайдет. Она уверена, что дело в криминальных разборках наших бизнесменов, но к моим мыслям относится с интересом. Поэтому пишу еще».

Глеб вспомнил Елену. У нее были черные, извивающиеся волосы, загадочные, удлиненные глаза. Да… Она красива. Вадима можно понять.

«Есть легенда, что этот талисман (или змеевик) связан не только с творчеством, а среди его тайн было свойство как-то по-особому помогать в любви. Вроде как и на Шлимане это сработало. Ведь какие у него были проблемы с Екатериной. А со второй женой, Софией, такая разница в возрасте, а получилось. У Кретьена Грааль тоже как-то особо связан с любовью (эта история с девушкой, которая с трупом возлюбленного носится)».

Глеб вздохнул. Вадим – обаятельный, общительный, но иногда такую чушь несет. Например, про эти любовные сюжетные линии или связь с Граалем.

«И еще. У нас стали продавать сувениры, будто похожие на копию того змеевика. Не хочу бросать тень на наших реконструкторов, но, когда я спросил, где они взяли образец, сказали, что нашли фотографию. Но мне ее не показали. Вообще мне было бы приятнее, если бы все эти смерти оказались связаны либо с заезжими бизнесменами, либо с «великим злом», но не с нашими местными жителями.

И еще говорят, все копии этого талисмана и те места, где они побывали, обладают той же чудодейственной силой. К нам привезли эту копию из Греции. Была еще древнерусская реплика. И поэтому все члены теософского Дельфийского общества ездили на раскопки Эванса на Крите. И будто бы копия этого египетско-минойского Грааля хранилась здесь, в Градонеже, и стала одним из средневековых источников легенды о Граале.

А теперь еще о монастыре. До того, как на Елену напали, мы попробовали пробраться в его сторону. Болота там непроходимые, а комаров тучи. Но я думаю встретиться с бабкой Улитой. Кстати, она же нашла вещи вашего коллеги, утонувшего в болоте. Поговаривают, что она одна знает дорогу к заброшенному монастырю. Предание такое: там раньше было озеро, а потом заросло и превратилось в болото, но был холм посреди этого болота, по которому можно было пройти. Говорят, что во время раскулачивания и коллективизации туда, к старообрядцам, что жили на месте монастыря, много крестьян убегало. И не только крестьян, бежали все. Придут какие-нибудь отряды продразверстки или раскулачивающие, а жителей нет, ценностей нет, одни пустые дома. И еще от масонов с начала XIX в. остались подземные ходы и тайные подвалы. Вот и ротонда в то же время строилась. Может быть они и начинались где-то рядом, около Злых камней».

А с чего началась легенда о Злых камнях? Не с меня ли? Подумал Глеб и вернулся к письму.

«Но мне и с бабкой Улитой удалось пообщаться. Красивая женщина была… лет 50 назад…»

Глеб усмехнулся: а я уж думал, что у Елены появилась соперница. Странная жительница Градонежа, которую жители Градонежа называли бабкой Улитой, жила в доме, стоявшем на отшибе, на улице, выходившей к болоту. А летом вообще пропадала в лесу, и никто не знал, где. Говорят, что, если какие-то жившие обособленно старообрядцы и оставались в заброшенном монастыре, то приходили они именно к ней. Обаяние и общительность Вадима исключительны, но чтобы ему удалось разговорить бабку Улиту… Глеб с интересом читал дальше.

«Ты знаешь, в грибах я не очень хорошо разбираюсь, но тут при помощи Елена набрал подберезовиков, шампиньонов и бледных поганок, положил их наверху корзины и стал ходить по грибным местам, где пару дней назад видели Улиту. Комаров там тучи. Приходилось ходить в сапогах, в этом году было много дождей и везде вода. Наконец я на нее наткнулся. Знаешь, она не такая страшная. По крайней мере, не захотела моей смерти, сразу обратила внимание на поганки, предупредила меня, так и удалось завязать разговор. Представляешь, она не знала рецепта той старинной настойки, которой я горжусь, и даже когда-то видела спектакль, где я играл. В общем, я бы сказал, что общаться с ней оказалось легче, чем было с Антониной. Так вот, что мне удалось узнать. Она, конечно, не рассказала все, что слышала, но повторила предания, про которые ты мне говорил. Они похожи на те, что записаны в Городце на Волге, который еще называют Малым Китежем. Будто бы раньше там видели стариков, выходивших неизвестно откуда, может быть из гор и холмов , и расплачивавшихся старинными монетами. Были же раньше какие-то Лыковы, старообрядцы, прожившие много десятилетий вдали от людей. Может подобных отшельников и принимали за таинственных старцев. Говорят, раньше ведь болото было поменьше, по сути частично заросшее озеро, и легче было туда пробраться. Только не весной. По весне, бывало, люди гибли. И поэтому странно, что ваш коллега, Афанасий Никитич, пошел туда именно весной. Так вот она говорит, что там хранились древние пергаменты и книги «на коре». Там был остров, скорее полуостров, раз туда можно было ходить, и стояло две часовни местным святым. Одна посвящена великому книжнику, имя его не называют, а вторая – Домне Спасительнице. Она была вроде местного Сусанина, только спасала местных жителей и сокровища. Еще история Домны похожа на Кудеяра разбойника: сначала она была злая, негостеприимная, а потом изменилась. Также напоминает три могилы возле озера Светлояр. Про Злые камни Улита тоже рассказывала. Тут к нам приехало несколько туристов, они стали ходить на Злые камни. В музее даже думают сделать такую экскурсию. Но странно, откуда пошли слухи, что камни «злые»? У Улиты спрашивал, но и она не знает. Может быть от нашей «пиковой дамы», тетки Антонины. А так, по легенде, вроде бы были черные камни и белые камни. И деревня, куда дорожка ведет мимо них над обрывом у ротонды, называется Белокаменка. Но название могло и меняться. Мы даже не знаем, как раньше сам Градонеж назывался. Может быть Городец Приозерный, может быть Третий Китеж, а может быть и Свирельск – неизвестный древнерусский город, который ищут археологи. Улита говорила, что камни – стражи. Я так понял, что есть несколько версий легенды о них. Помню, что ты говорил, это нормально для фольклора. А получается, что по письменным источникам мы не знаем, какая из них верная. В документах XIX в. написано было просто «Камни», и даже в той берестяной грамоте упоминаются «камни местночтимые». Бабка Улита объясняла, что камня- стражи охраняют путь к сокровищу и тайне, и поэтому бывают и добрыми, и злыми, и белыми, и черными. Сейчас берег от ливня сильно размыло, и ты бы удивился, увидев их. Там ведь было два: один наверху, другой внизу, под обрывом. А теперь после одного сильного дождя показался еще один. И такой странный, почти зловещий. И тут же стали рассказывать, что будто бы он приполз из-за болота. И это и есть черный камень. Вроде у него и телефон вашего утонувшего коллеги нашли, и Антонина о него ударилась. И Николай Гумилев именно о нем и написал эти строки: